— А ты об этом не думай, Арчи. — После этих слов наступила напряженная тишина. Оба прислушивались к безмятежному дыханию Верены.
Затем снова раздался голос Арчера:
— Как мы могли это допустить? — Раш пыхтел трубкой и помалкивал. — Это еще не все. Сколько я ни спрашиваю тебя, как обстоят наши дела с сенатором, ты не желаешь отвечать.
— Я же сказал: сенатор наш.
— Разве?
— Можешь не сомневаться, дружище. Я ради тебя постарался.
— Да, ты действительно говорил что-то в этом роде.
Оба снова притихли. Верена уже начала погружаться в сон, как вдруг Арчер, перестав гладить ее по голове, произнес:
— И вот еще что, Раш. Я уже просил тебя об этом и повторю еще раз: нет ли способа притушить историю с Комиссией по биржам и ценным бумагам?
— Каким образом?
— Мне нужно время. Уверен, что это осуществимо.
— А я не уверен. Я пытался приструнить газеты, но разве они угомонятся?
— Мне бы не хотелось, чтобы меня приговаривали еще до суда.
— Мне бы тоже этого не хотелось. Арчи, но Гринхауз выступает перед сенатским комитетом уже в понедельник. Сенатор не причинит нам беспокойства, но… — Раш понизил голос и зачастил:
— Этот сукин сын и без вопросов признается, что «Ренсом энтерпрайзиз» заплатила ему триста тысяч наличными, чтобы он смотрел сквозь пальцы на нашу последнюю операцию с акциями. Наличными! — Можно было подумать, что Раш слышит это слово впервые.
— Какой толк от казино, если нельзя пользоваться наличностью?
— Надеюсь, ты пьян, иначе не говорил бы таких вещей.
Конечно, в душе я полностью с тобой согласен, — проговорил Раш, не выпуская изо рта трубку.
— Мы попали в передрягу, и нам необходимо организовать новый прилив денег для поднятия курса. Пойми, я уже лишился десяти миллионов долларов!
— Ты перешел в разряд нуждающихся? — Раш вытряхнул трубку.
— Если бы можно было перевести деньги из… — начал было Арчер.
— И думать забудь!
— Нет, ты послушай! Еще разок — и все. Ты звонишь в банк…
— Господи! — не вытерпел Раш. — Переводы отмытых денег с Багам на счет фиктивной компании для поддержания курса акций — это именно то, что расследует комиссия!
— Значит, мы больше не сможем выкинуть этот фокус?
— А я-то числил себя пройдохой! Нет, дружок, считай, что деньги кончились.
— Если курс упадет… — снова заговорил Рейсом, и голос его на этот раз звучал абсолютно трезво.
— Чтобы осуществить твой замысел, на счету денег нет.
Верена почувствовала тепло от пламени зажигалки.
— Тогда, может быть, пожертвовать «Последним шансом»?
Ее ногти вонзились в ладони.
— Не трогай «Последний шанс». Страховки все равно не хватит, к тому же фильм может навербовать тебе новых сторонников.
— Лотерея, Раш, ты сам отлично знаешь. Ты представляешь, сколько это принесет нам денег вместе с наличностью от казино «Трипе»?
— Представляю лучше тебя. Этих денег недостаточно.
— Почему?
— Давай я объясню тебе суть завтра.
— Нет, сейчас.
— Может, поедем в офис? Поднимем бухгалтерию, чтобы ты мог…
— Прости, Раш, я не хотел тебя обидеть. Просто мы должны найти способ выпутаться из проклятых затруднений, не жертвуя компанией. Может быть, Аллах наказывает нас за то каким способом мы когда-то ею завладели…
— Что-то я не улавливаю юмора. Арчи. — Раш покачался на каблуках.
— Наверное, ты прав — в этом нет ничего смешного. Но ведь мы кое-чего добились. В молодости я просто хотел заработать денег, чтобы не возвращаться на Звар. Потом мы обрели самостоятельность, и я понял, что мы способны на большее. Если собрать денег и заполучить передышку, мы сумеем укрепить «Рейсом энтерпрайзиз». Я уверен, что у меня хватит на это сил.
— Ладно, завтра с утра устроим совещание с «Вейсс энд Хан». Посвятим их в свои проблемы и попросим юридического совета. — Раш заткнул большие пальцы рук за пояс и сжал зубами трубку. Можно было подумать, что он улыбается, но Верена, следившая за ним сквозь завесу волос, не была в этом уверена.
— Бог с ними, с советчиками. Я хочу услышать твое мнение.
— Что ж, дружище, получай. Существует способ поднять цену акций и спасти «Рейсом энтерпрайзиз», но только путем самопожертвования, и ты должен прямо сейчас сообщить мне о своем решении.
— Самопожертвование?
— Нам обоим придется продать почти все свои акции. Главным образом тебе, потому что у тебя их гораздо больше, чем у меня. Их купит канадский консорциум, дав наполовину или, может, на три четверти пункта больше номинальной стоимости. Я должен предупредить консорциум сегодня же, чтобы они могли начать скупку с открытием торгов.
Арчер молчал. Верена чувствовала, как тяжелеет его рука.
— Я могу сделать это тихо, без огласки. Слово за тобой. — Раш продолжал раскачиваться.
— Я все понял с первого раза, мне не обязательно повторять дважды!
— Чего ты кипятишься?
— А как, по-твоему, должен реагировать человек, которому предлагается спасти компанию ценой продажи своей доли? Думаешь, мне легко на это решиться?
— Не знаю, Арчи. Но мне известно одно: сейчас или никогда. Аллах не предоставит тебе второго шанса.
А теперь передай мне мою дочь. Она страшно тяжелая, а тебя и без нее пригибает к земле.
— Кэсси, — сказал он вслух. Нет, он ничего не забыл.
Она не просила ни о чем, кроме любви. Ей постоянно требовалось одобрение, и он с искренним удовольствием удовлетворял эту ее потребность, любя ее все сильнее.
Каких только планов они не строили! Нарожать кучу детей, чтобы похоронить одиночество, которое испытали в детстве; купить старый загородный дом и расширять его по мере увеличения потомства: комната для игр, спальня и ванная для близнецов, тайник на чердаке для дочери, которой захочется уединяться от братьев…
С момента их знакомства ему хотелось повезти ее в Париж.
Она носила бы длинное белое платье, и они катались бы по Булонскому лесу в открытом автомобиле, поедая гранаты. Кто знает, может быть, он повез бы ее и на Звар. Но ни до Звара, ни даже до Парижа они так и не добрались.
Он вздрогнул, поняв, что огоньки на деревьях вокруг погасли.
Зал опустел. Раш и Аманда, уходившие последними, проявили такт и не стали его беспокоить. Проводив глазами нетвердо державшуюся на ногах Верену, ковылявшую следом за родителями к такси, он взял из ведерка бутылку шампанского «Маммс» и поднес ее к глазам, 1957 год… Дата говорила ему лишь о том, что Кэсси не было в живых уже семь лет.
Он поплелся с бутылкой к скамейке, на которой сидел раньше с Либерти, словно на ней было удобнее предаваться воспоминаниям.
Сначала они перекупили дело Хэма Беркли, потом несколько фабрик пластмассы. Они с Рашем договорились не заводить серьезных отношений с женщинами, пока не добьются успеха в бизнесе. Откуда ему было знать, что на приеме по случаю первого приобретения Хэм познакомит его со своей потрясающей воспитанницей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112