Он застонал вслух.
– Мне нужна сигарета, – сказал он. – Две. Четыре.
– Пожалуйста. – Линдсей улыбнулась и потянулась. – Мне тоже можешь дать.
– Ты не куришь.
– Сейчас мне хочется. Мне надо прийти в себя.
Колин счел последнюю фразу довольно ободряющей. Он зажег две сигареты и вернулся к постели. Линдсей, как кошка, свернулась у него в объятиях. Она затянулась, закашлялась и погасила сигарету. Колин смотрел в противоположную стену. Ни слова о любви, твердил предупреждающий голос внутри его сознания, ни слова, ни при каких обстоятельствах, изображай безразличие.
– У меня ничего не получилось, – вдруг взорвался он. – На самом деле это было сплошное убожество, от начала до конца.
– Правда? – Линдсей улыбнулась. – А мне показалось, что это было замечательно. Я была в восторге. И в начале, и в середине, и в конце.
– Ты не кончила, – проговорил Колин покаянным тоном. – А я кончил слишком рано. О Боже, Боже!
– Я была очень близка, – утешила его Линдсей. – Всего в двух миллиметрах. И я не думаю, что ты кончил слишком рано, по-моему, как раз вовремя. Полная синхронность бывает довольно редко, а мне было так приятно, когда это у тебя произошло.
– Оттого, что ты меня утешаешь, мне еще хуже.
– Я не утешаю тебя, а говорю правду. В конце концов, это был первый раз.
– Это правда, – настроение Колина резко улучшилось. Он вдруг обнаружил, что ему не нужна сигарета, у него было такое ощущение, что сигарета ему больше никогда не понадобится. Он бросил сигарету и обнял Линдсей. От ее взгляда у него закружилась голова. Даже не помышляй об этом, одернул его голос.
– Я думаю, дело во мне, – вздохнула Линдсей. – Я, наверное, никуда не гожусь.
– Ты сошла с ума!
– У меня растяжки на животе. Наверное, на них было неприятно смотреть, и это тебя сбивало. Тому уже почти двадцать, а они так и не прошли.
– Где?
– Вот, вот и вот.
Линдсей указала на тоненькие светлые линии. Колин стал их с нежностью целовать.
– Ты такая красивая, – прошептал он. – Я обожаю твои растяжки, каждую из них и все вместе. – «Будь очень-очень осторожен», – проговорил голос.
– Я думаю, у меня было не все в порядке с ритмом, – задумчиво продолжала Линдсей. – Ты уже перешел к чудесному танго, а я все еще вальсировала.
– О Господи, я не подавал тебе нужных сигналов…
– О Господи, я их не воспринимала…
– Ты меня дразнишь? – спросил он. – Заводишь?
– Именно это я и делаю.
– Мне нравится, когда ты это делаешь, – сказал Колин.
Он предположил, что ввиду замечания Линдсей о первой попытке разумным будет провести второй эксперимент. Линдсей согласилась. После эксперимента они некоторое время мирно спали в объятиях друг друга, а проснувшись, выяснили, что Колину в этот день необязательно работать, а Линдсей, которая уже сегодня намеревалась начать изыскания по поводу Коко Шанель, может спокойно отложить это на потом.
Они лежали рядом и тихо разговаривали. Умиротворенная, Линдсей поняла, что она очень давно не чувствовала себя такой счастливой, а Колин ощущал такое необычное для него спокойствие, что оно казалось ему блаженством. Он наконец рассказал ей о долгой, странной и мучительной ночи, а Линдсей слушала внимательно и сочувственно.
– Я горжусь тобой. Ты победил дракона, – сказала она после того, как Колин описал ей схватку с магнитофоном, и Колин, который воспринимал происшедшее несколько иначе, почувствовал себя успокоенным и понадеялся, что ее слова – правда.
– Поэтому я всю ночь не спал, – объяснил он потом. – Ни капли сна, а потом я шел пешком по дождю тысячу кварталов. Я мог думать только о том, чтобы тебя увидеть. Я должен был тебя увидеть, и вот теперь мне понятно, почему.
Он наклонился и поцеловал ее в волосы, потом в губы, которые без колебаний приоткрылись под его губами.
– Принимая во внимание, что ты совсем не спал, а я была так несчастна, мы добились поразительного успеха, тебе не кажется?
– Пожалуй. Один миллиметр на этот раз?
– Меньше. Полмиллиметра. Совсем чуть-чуть.
– Я так и думал. Мы начинаем познавать друг друга. Я думаю, в следующий раз…
– Я тоже так думаю. – Она потянулась. – Что мы будем делать? Уже полдень. Колин, тебе, наверное, надо как следует выспаться.
– Нет, я себя чувствую на удивление бодрым. Мы могли бы заказать сюда что-нибудь поесть. И шампанского.
– О, давай. И будем пить его в постели?
– Конечно.
– Мы можем посмотреть какой-нибудь дурацкий фильм по телевизору.
– Можем. Я люблю смотреть телевизор днем, чувствуешь себя таким разгильдяем. Мы можем смотреть телевизор или разговаривать, или я полежу рядом.
– Расскажи мне про тот замечательный дом.
– Мы сделаем лучше. Я отвезу тебя туда после Дня Благодарения. Мы вернемся в Англию одним самолетом. У меня будет немного времени до начала съемок. Мы поедем туда, остановимся в гостинице, будем сидеть у камина, а ночью заниматься любовью.
Линдсей села.
– Колин, а ты знал, что это должно случиться?
– Нет, я не думал, что сегодня. Но я надеялся, что когда-нибудь это случится.
– А я совсем не знала. До тех пор, пока ты меня не поцеловал. – Она слегка нахмурилась. – Колин, помнишь, я тебе говорила…
– Не в самое подходящее время.
– Я знаю, что я вообще слишком много говорю и вечно в самый неподходящий момент. Я очень волновалась. – Она помолчала. – Колин, это может кончиться очень плохо. Я это уже не раз проходила. Друг становится любовником, и потом, когда ты теряешь любовника, ты теряешь друга. Мне бы не хотелось, чтобы это случилось с нами.
– С нами этого не случится.
– Можем ли мы обещать это друг другу? Давай заключим договор прямо сейчас – никогда никаких сожалений, никаких сложностей. Просто будем помнить, что с нами однажды случилось что-то очень-очень хорошее.
Она протянула ему руку. Колин склонился над ней так, что она не могла видеть выражения его лица, и поцеловал ее.
– Решено, – сказал он.
Колин уехал из отеля около половины одиннадцатого вечера. Третий эксперимент, как они и предугадывали, прошел еще более успешно, а четвертый завершился настоящим триумфом. Колин шел по безликим коридорам отеля, проскакивал лифты и несколько раз обошел весь отель, прежде чем наконец оказался в вестибюле. Он как раз пересекал холл, от радости ничего не видя перед собой, когда налетел на стройную молодую женщину с очень короткими светлыми волосами, не по сезону облаченную в топик, обтягивающие шорты и балетные тапочки. Через некоторое время после того, как она с ним поздоровалась, он понял, что это помощница Линдсей Пикси, которую два дня назад он видел с темными волосами до плеч.
Он внимательно оглядел ее.
– Понял! Вы сделали себя под Джин Сиберг в «Бездыханном»? Я угадал?
– Точно. – Пикси пристально взглянула ему в лицо и приподняла бровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– Мне нужна сигарета, – сказал он. – Две. Четыре.
– Пожалуйста. – Линдсей улыбнулась и потянулась. – Мне тоже можешь дать.
– Ты не куришь.
– Сейчас мне хочется. Мне надо прийти в себя.
Колин счел последнюю фразу довольно ободряющей. Он зажег две сигареты и вернулся к постели. Линдсей, как кошка, свернулась у него в объятиях. Она затянулась, закашлялась и погасила сигарету. Колин смотрел в противоположную стену. Ни слова о любви, твердил предупреждающий голос внутри его сознания, ни слова, ни при каких обстоятельствах, изображай безразличие.
– У меня ничего не получилось, – вдруг взорвался он. – На самом деле это было сплошное убожество, от начала до конца.
– Правда? – Линдсей улыбнулась. – А мне показалось, что это было замечательно. Я была в восторге. И в начале, и в середине, и в конце.
– Ты не кончила, – проговорил Колин покаянным тоном. – А я кончил слишком рано. О Боже, Боже!
– Я была очень близка, – утешила его Линдсей. – Всего в двух миллиметрах. И я не думаю, что ты кончил слишком рано, по-моему, как раз вовремя. Полная синхронность бывает довольно редко, а мне было так приятно, когда это у тебя произошло.
– Оттого, что ты меня утешаешь, мне еще хуже.
– Я не утешаю тебя, а говорю правду. В конце концов, это был первый раз.
– Это правда, – настроение Колина резко улучшилось. Он вдруг обнаружил, что ему не нужна сигарета, у него было такое ощущение, что сигарета ему больше никогда не понадобится. Он бросил сигарету и обнял Линдсей. От ее взгляда у него закружилась голова. Даже не помышляй об этом, одернул его голос.
– Я думаю, дело во мне, – вздохнула Линдсей. – Я, наверное, никуда не гожусь.
– Ты сошла с ума!
– У меня растяжки на животе. Наверное, на них было неприятно смотреть, и это тебя сбивало. Тому уже почти двадцать, а они так и не прошли.
– Где?
– Вот, вот и вот.
Линдсей указала на тоненькие светлые линии. Колин стал их с нежностью целовать.
– Ты такая красивая, – прошептал он. – Я обожаю твои растяжки, каждую из них и все вместе. – «Будь очень-очень осторожен», – проговорил голос.
– Я думаю, у меня было не все в порядке с ритмом, – задумчиво продолжала Линдсей. – Ты уже перешел к чудесному танго, а я все еще вальсировала.
– О Господи, я не подавал тебе нужных сигналов…
– О Господи, я их не воспринимала…
– Ты меня дразнишь? – спросил он. – Заводишь?
– Именно это я и делаю.
– Мне нравится, когда ты это делаешь, – сказал Колин.
Он предположил, что ввиду замечания Линдсей о первой попытке разумным будет провести второй эксперимент. Линдсей согласилась. После эксперимента они некоторое время мирно спали в объятиях друг друга, а проснувшись, выяснили, что Колину в этот день необязательно работать, а Линдсей, которая уже сегодня намеревалась начать изыскания по поводу Коко Шанель, может спокойно отложить это на потом.
Они лежали рядом и тихо разговаривали. Умиротворенная, Линдсей поняла, что она очень давно не чувствовала себя такой счастливой, а Колин ощущал такое необычное для него спокойствие, что оно казалось ему блаженством. Он наконец рассказал ей о долгой, странной и мучительной ночи, а Линдсей слушала внимательно и сочувственно.
– Я горжусь тобой. Ты победил дракона, – сказала она после того, как Колин описал ей схватку с магнитофоном, и Колин, который воспринимал происшедшее несколько иначе, почувствовал себя успокоенным и понадеялся, что ее слова – правда.
– Поэтому я всю ночь не спал, – объяснил он потом. – Ни капли сна, а потом я шел пешком по дождю тысячу кварталов. Я мог думать только о том, чтобы тебя увидеть. Я должен был тебя увидеть, и вот теперь мне понятно, почему.
Он наклонился и поцеловал ее в волосы, потом в губы, которые без колебаний приоткрылись под его губами.
– Принимая во внимание, что ты совсем не спал, а я была так несчастна, мы добились поразительного успеха, тебе не кажется?
– Пожалуй. Один миллиметр на этот раз?
– Меньше. Полмиллиметра. Совсем чуть-чуть.
– Я так и думал. Мы начинаем познавать друг друга. Я думаю, в следующий раз…
– Я тоже так думаю. – Она потянулась. – Что мы будем делать? Уже полдень. Колин, тебе, наверное, надо как следует выспаться.
– Нет, я себя чувствую на удивление бодрым. Мы могли бы заказать сюда что-нибудь поесть. И шампанского.
– О, давай. И будем пить его в постели?
– Конечно.
– Мы можем посмотреть какой-нибудь дурацкий фильм по телевизору.
– Можем. Я люблю смотреть телевизор днем, чувствуешь себя таким разгильдяем. Мы можем смотреть телевизор или разговаривать, или я полежу рядом.
– Расскажи мне про тот замечательный дом.
– Мы сделаем лучше. Я отвезу тебя туда после Дня Благодарения. Мы вернемся в Англию одним самолетом. У меня будет немного времени до начала съемок. Мы поедем туда, остановимся в гостинице, будем сидеть у камина, а ночью заниматься любовью.
Линдсей села.
– Колин, а ты знал, что это должно случиться?
– Нет, я не думал, что сегодня. Но я надеялся, что когда-нибудь это случится.
– А я совсем не знала. До тех пор, пока ты меня не поцеловал. – Она слегка нахмурилась. – Колин, помнишь, я тебе говорила…
– Не в самое подходящее время.
– Я знаю, что я вообще слишком много говорю и вечно в самый неподходящий момент. Я очень волновалась. – Она помолчала. – Колин, это может кончиться очень плохо. Я это уже не раз проходила. Друг становится любовником, и потом, когда ты теряешь любовника, ты теряешь друга. Мне бы не хотелось, чтобы это случилось с нами.
– С нами этого не случится.
– Можем ли мы обещать это друг другу? Давай заключим договор прямо сейчас – никогда никаких сожалений, никаких сложностей. Просто будем помнить, что с нами однажды случилось что-то очень-очень хорошее.
Она протянула ему руку. Колин склонился над ней так, что она не могла видеть выражения его лица, и поцеловал ее.
– Решено, – сказал он.
Колин уехал из отеля около половины одиннадцатого вечера. Третий эксперимент, как они и предугадывали, прошел еще более успешно, а четвертый завершился настоящим триумфом. Колин шел по безликим коридорам отеля, проскакивал лифты и несколько раз обошел весь отель, прежде чем наконец оказался в вестибюле. Он как раз пересекал холл, от радости ничего не видя перед собой, когда налетел на стройную молодую женщину с очень короткими светлыми волосами, не по сезону облаченную в топик, обтягивающие шорты и балетные тапочки. Через некоторое время после того, как она с ним поздоровалась, он понял, что это помощница Линдсей Пикси, которую два дня назад он видел с темными волосами до плеч.
Он внимательно оглядел ее.
– Понял! Вы сделали себя под Джин Сиберг в «Бездыханном»? Я угадал?
– Точно. – Пикси пристально взглянула ему в лицо и приподняла бровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112