Второе: заем должен выплачиваться раз в шесть месяцев в течение двух лет, значит, четыре раза. Первая выплата Парагваю должна быть осуществлена по истечении тридцати дней, иными словами, через месяц.
– Полмиллиона фунтов стерлингов, минус проценты – двенадцать процентов, что составит шестьдесят тысяч… – Тимоти торопливо царапал на листке бумаги цифры, будто эти суммы стали им известны лишь сейчас. – Следовательно, нам предстоит выплатить четыреста сорок тысяч через тридцать дней. – Он повернулся к своему брату. – Каково положение с наличными, Чарльз? Сколько мы сможем выплатить?
– Не очень много.
– Сколько? Чарли, дорогой мой, сколько это будет в цифрах?
Норман молчал, он не сводил глаз с Тимоти. В какую игру ты играешь, Тимоти? – задавал он себе вопрос. Ведь я знаю, что играешь, сын. И с этими фениями ты спутался не ради борьбы за независимость Ирландии. По тебе эта Ирландия пускай хоть на дно морское опустится. В какую же игру ты играешь?
Чарльз пробормотал какие-то цифры.
– Скажи мне точно, – командовал братом Тимоти. – я ничего не могу понять.
– Я сказал, что в резерве у нас семьдесят пять тысяч. И еще, – тут Чарльз снова понизил голос, – те два миллиона. Я имею в виду, что…
Тимоти наклонился вперед и перебил его.
– Золото, находящееся у нас по поручению Российского Императорского Казначейства, золото русского царя не может быть причислено к нашим резервам.
Никто ему перечить не стал – всем было известно, что формально он был прав, но им было известно и другое: на это золото, на эти два миллиона они имели право. Они могли взять его в долг, хотя лишь на очень короткое время. И лишь в случае крайней необходимости.
Мендоза стали сотрудничать с русскими еще полвека назад, когда Императорскому Казначейству потребовалось сорок миллионов на постройку железной дороги. Главным представителем финансовых интересов русских в Британии был Баринг. Впрочем, он не один сотрудничал с царем, время от времени и другие европейские банки имели дело с Россией, обеспечивая их займы. «Два миллиона в русских золотых империалах, – пробормотал Тимоти.
– Два миллиона сразу против пяти, предоставленных в рассрочку. Я так понимаю? – Он ждал возражений, но их не последовало. – Насколько я могу заключить из сегодняшнего положения, они, эти два миллиона – скорее пассив, чем актив. Нам, воспользуйся мы ими, останется лишь семьдесят тысяч реальной ликвидности».
– Правильно, – согласился Чарльз.
Тимоти повернулся к Норману. Голос его звучал язвительно.
– Семьдесят семь тысяч фунтов, отец? Какие активы мы можем выставить? Против чего эти семьдесят пять тысяч? – Он взглянул на бумагу, лежавшую перед ним. – Шестнадцать миллионов плюс, я полагаю. Не считая парагвайского займа. Шансы у нас никудышные, более того, такое положение небезопасно.
– Мне что, отчитываться перед тобой? – очень спокойно спросил Норман. – Тон Тимоти мгновенно переменился. – Нет, сэр, конечно нет. Мы все находимся под вашим руководством, мы это понимаем. Я просто спрашиваю, как в условиях этого кризиса нам поступить? Что нам делать? Что вы можете предложить?
– Ничего, – еще раз повторил свои слова Норман.
Он сидел чуть ссутулившись и положив перед собой руки на столе. Он знал, как овладеть аудиторией, как произвести на нее нужное впечатление.
– Слушайте меня, все вы. – Он обращался ко всем, но смотрел при этом только на своего младшего сына. – А ты, Тимоти, слушай особенно внимательно. Никакого кризиса нет, даже если мы и говорим здесь о нем. И в том, что разговоры об этом будут, сомневаться не приходится, их не избежишь. Каждый посыльный в Сити уже знает, что наш заем приказал долго жить. Но никому в голову не должно прийти, что Мендоза не в состоянии покрыть их обязательства. И им это никогда не придет в голову, если мы, конечно, сами не забегаем, как полоумные, и тогда любой из них, даже самый что ни на есть безмозглый поймет, что дела наши плохи.
– Все это так, сэр, но что будет, когда эти тридцать дней истекут? – Казалось, Чарльз мог сегодня говорить только шепотом. – Что тогда?
– Я к этому еще подойду. Первое: я хочу, чтобы вы ясно понимали, что поставлено на карту. И Генри, и мне, нам уже случалось на нашем веку попадать в переделки и похуже. Другое дело – вы. Именно вам обоим следует зарубить себе на носу, что если мы обнаружим хоть малейший признак слабости, как эти гарпии набросятся на нас. – Он все еще смотрел на Тимоти. – Под удар поставлено все твое наследство, все, целиком, понимаешь? До единого пенни!
– Понимаю. Очень хорошо понимаю, сэр.
Тимоти тоже говорил негромко, но не так, как его брат. В голосе Тимоти чувствовалось хладнокровие и присутствие духа.
– Хорошо. – Норман повернулся к Генри. – Теперь, как обстоят дела с нашими грузами?
Генри еще раз порылся в своих бумагах и вытащил несколько листков.
– Обе «Королевы» возвратятся с востока в течение первой недели августа.
Под «Королевами» он имел в виду два судна: «Королеву Эстер» и «Королеву Джудит», которые заменили ходивших во времена их прадедушек «купцов». Оба новых судна были парусниками и сновали между Европой и Востоком, имея на борту самые различные грузы, принадлежащие Мендозе.
– Оба должны прибыть одновременно? – поинтересовался Тимоти.
– Да, – подтвердил Генри. – Мы ведь всегда организовывали именно так: оба судна причаливают одновременно и приводят в замешательство торговцев, и цены для нас в этом случае выгоднее.
Тимоти кивнул. Он чувствовал, как отец не спускал с него глаз. Тимоти понимал, что отец не забыл о том, как он возражал против такой политики. Несколько месяцев назад это даже вызвало шквал дискуссии.
– Ясно. Благодарю тебя, дядя Генри. Дальше, пожалуйста.
– Потом еще «Сара Стар» и «Сюзанна Стар». Что касается первой, то она добралась до Нью-Йорка на прошлой неделе. Оттуда она направляется в Каракас и возвратится в Англию не раньше начала сентября. А вот «Сюзанна Стар» уже почти заканчивает плавание. В Сан-Хуане она должна быть через несколько дней и после этого, дней через двенадцать, прибыть в Лондон, вероятно, восьмого июля.
Генри, закончив свой отчет, повернулся к Норману. Тимоти и Чарльз тоже смотрели на отца.
– Благодарю, – пробормотал тот. – Как я понимаю, мы в любом случае в состоянии продать все грузы до наступления срока первого платежа. Кофе, сахар, ром, если я не ошибаюсь?
Генри кивнул.
– Да, плюс пара тонн копры.
– Значит, по самым скромным подсчетам, это составит около ста тысяч чистой прибыли, да, именно столько и принесет нам наша «Сюзанна».
Норман обвел взглядом остальных, те продолжали смотреть на него.
– И еще остается Пуэрто-Рико, – добавил он, ожидая, когда до них дойдет скрытый смысл этого упоминания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
– Полмиллиона фунтов стерлингов, минус проценты – двенадцать процентов, что составит шестьдесят тысяч… – Тимоти торопливо царапал на листке бумаги цифры, будто эти суммы стали им известны лишь сейчас. – Следовательно, нам предстоит выплатить четыреста сорок тысяч через тридцать дней. – Он повернулся к своему брату. – Каково положение с наличными, Чарльз? Сколько мы сможем выплатить?
– Не очень много.
– Сколько? Чарли, дорогой мой, сколько это будет в цифрах?
Норман молчал, он не сводил глаз с Тимоти. В какую игру ты играешь, Тимоти? – задавал он себе вопрос. Ведь я знаю, что играешь, сын. И с этими фениями ты спутался не ради борьбы за независимость Ирландии. По тебе эта Ирландия пускай хоть на дно морское опустится. В какую же игру ты играешь?
Чарльз пробормотал какие-то цифры.
– Скажи мне точно, – командовал братом Тимоти. – я ничего не могу понять.
– Я сказал, что в резерве у нас семьдесят пять тысяч. И еще, – тут Чарльз снова понизил голос, – те два миллиона. Я имею в виду, что…
Тимоти наклонился вперед и перебил его.
– Золото, находящееся у нас по поручению Российского Императорского Казначейства, золото русского царя не может быть причислено к нашим резервам.
Никто ему перечить не стал – всем было известно, что формально он был прав, но им было известно и другое: на это золото, на эти два миллиона они имели право. Они могли взять его в долг, хотя лишь на очень короткое время. И лишь в случае крайней необходимости.
Мендоза стали сотрудничать с русскими еще полвека назад, когда Императорскому Казначейству потребовалось сорок миллионов на постройку железной дороги. Главным представителем финансовых интересов русских в Британии был Баринг. Впрочем, он не один сотрудничал с царем, время от времени и другие европейские банки имели дело с Россией, обеспечивая их займы. «Два миллиона в русских золотых империалах, – пробормотал Тимоти.
– Два миллиона сразу против пяти, предоставленных в рассрочку. Я так понимаю? – Он ждал возражений, но их не последовало. – Насколько я могу заключить из сегодняшнего положения, они, эти два миллиона – скорее пассив, чем актив. Нам, воспользуйся мы ими, останется лишь семьдесят тысяч реальной ликвидности».
– Правильно, – согласился Чарльз.
Тимоти повернулся к Норману. Голос его звучал язвительно.
– Семьдесят семь тысяч фунтов, отец? Какие активы мы можем выставить? Против чего эти семьдесят пять тысяч? – Он взглянул на бумагу, лежавшую перед ним. – Шестнадцать миллионов плюс, я полагаю. Не считая парагвайского займа. Шансы у нас никудышные, более того, такое положение небезопасно.
– Мне что, отчитываться перед тобой? – очень спокойно спросил Норман. – Тон Тимоти мгновенно переменился. – Нет, сэр, конечно нет. Мы все находимся под вашим руководством, мы это понимаем. Я просто спрашиваю, как в условиях этого кризиса нам поступить? Что нам делать? Что вы можете предложить?
– Ничего, – еще раз повторил свои слова Норман.
Он сидел чуть ссутулившись и положив перед собой руки на столе. Он знал, как овладеть аудиторией, как произвести на нее нужное впечатление.
– Слушайте меня, все вы. – Он обращался ко всем, но смотрел при этом только на своего младшего сына. – А ты, Тимоти, слушай особенно внимательно. Никакого кризиса нет, даже если мы и говорим здесь о нем. И в том, что разговоры об этом будут, сомневаться не приходится, их не избежишь. Каждый посыльный в Сити уже знает, что наш заем приказал долго жить. Но никому в голову не должно прийти, что Мендоза не в состоянии покрыть их обязательства. И им это никогда не придет в голову, если мы, конечно, сами не забегаем, как полоумные, и тогда любой из них, даже самый что ни на есть безмозглый поймет, что дела наши плохи.
– Все это так, сэр, но что будет, когда эти тридцать дней истекут? – Казалось, Чарльз мог сегодня говорить только шепотом. – Что тогда?
– Я к этому еще подойду. Первое: я хочу, чтобы вы ясно понимали, что поставлено на карту. И Генри, и мне, нам уже случалось на нашем веку попадать в переделки и похуже. Другое дело – вы. Именно вам обоим следует зарубить себе на носу, что если мы обнаружим хоть малейший признак слабости, как эти гарпии набросятся на нас. – Он все еще смотрел на Тимоти. – Под удар поставлено все твое наследство, все, целиком, понимаешь? До единого пенни!
– Понимаю. Очень хорошо понимаю, сэр.
Тимоти тоже говорил негромко, но не так, как его брат. В голосе Тимоти чувствовалось хладнокровие и присутствие духа.
– Хорошо. – Норман повернулся к Генри. – Теперь, как обстоят дела с нашими грузами?
Генри еще раз порылся в своих бумагах и вытащил несколько листков.
– Обе «Королевы» возвратятся с востока в течение первой недели августа.
Под «Королевами» он имел в виду два судна: «Королеву Эстер» и «Королеву Джудит», которые заменили ходивших во времена их прадедушек «купцов». Оба новых судна были парусниками и сновали между Европой и Востоком, имея на борту самые различные грузы, принадлежащие Мендозе.
– Оба должны прибыть одновременно? – поинтересовался Тимоти.
– Да, – подтвердил Генри. – Мы ведь всегда организовывали именно так: оба судна причаливают одновременно и приводят в замешательство торговцев, и цены для нас в этом случае выгоднее.
Тимоти кивнул. Он чувствовал, как отец не спускал с него глаз. Тимоти понимал, что отец не забыл о том, как он возражал против такой политики. Несколько месяцев назад это даже вызвало шквал дискуссии.
– Ясно. Благодарю тебя, дядя Генри. Дальше, пожалуйста.
– Потом еще «Сара Стар» и «Сюзанна Стар». Что касается первой, то она добралась до Нью-Йорка на прошлой неделе. Оттуда она направляется в Каракас и возвратится в Англию не раньше начала сентября. А вот «Сюзанна Стар» уже почти заканчивает плавание. В Сан-Хуане она должна быть через несколько дней и после этого, дней через двенадцать, прибыть в Лондон, вероятно, восьмого июля.
Генри, закончив свой отчет, повернулся к Норману. Тимоти и Чарльз тоже смотрели на отца.
– Благодарю, – пробормотал тот. – Как я понимаю, мы в любом случае в состоянии продать все грузы до наступления срока первого платежа. Кофе, сахар, ром, если я не ошибаюсь?
Генри кивнул.
– Да, плюс пара тонн копры.
– Значит, по самым скромным подсчетам, это составит около ста тысяч чистой прибыли, да, именно столько и принесет нам наша «Сюзанна».
Норман обвел взглядом остальных, те продолжали смотреть на него.
– И еще остается Пуэрто-Рико, – добавил он, ожидая, когда до них дойдет скрытый смысл этого упоминания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142