Обе монахини, сестра Палома и мать Евангелина, появились так неожиданно и бесшумно, что Майкл не заметил их. Он вскочил:
– Очень приятно, мать Евангелина. Очень рад познакомиться с вами.
– Я тоже рада с вами познакомиться, сеньор. Сестра Магдалина много расспрашивала о вас, все хотела знать, когда вы прибудете.
– Я очень расстроился, когда до меня дошла весть о ее болезни, мать Евангелина. Надеюсь, она поправится.
Монахиня покачала головой.
– Лишь, если Богу угодно будет ниспослать на нас чудо, сеньор, но я не думаю, что сестра Магдалина молила о таком чуде. Она готовится попасть на небеса.
– Не могу утверждать, что понимаю ее желание умереть, – признался Майкл. – Но мне не раз приходилось слышать о людях, которые жаждут смерти.
– Поверьте, такое бывает, сеньор. Но вы – неверующий, насколько я понимаю?
Майклу было совестно лгать ей в ее умные глаза.
– Нет, Ваше Преподобие. Иногда я ощущаю желание уверовать.
Монахиня кивнула.
– Тогда добрая половина пути к Господу для вас уже позади, сеньор Кэррен. Религия учит нас: ищите, да обрящете. – Она улыбнулась, заметив на его лице выражение сомнения. – Пойдемте, я провожу вас к сестре Магдалине, Даже краткое пребывание с ней способно принести вашей душе больше пользы, чем мои несовершенные слова.
Она повела его прежним путем, он не успел еще его забыть. Они снова шли через ухоженные патио, к тому из них, который, как и прежде, находился в запустении.
– Вам говорили, что этот патио находится уже за пределами нашей обители, не является ее частью? – поинтересовалась мать Евангелина.
– Да, сестра Палома объяснила мне.
Настоятельница удовлетворенно кивнула. По грубым камням, которыми был вымощен этот патио, они прошли к маленькой двери. Майкл последовал за монахиней внутрь, как и в прошлый раз, согнувшись в три погибели. И, как в прошлый раз, здесь было темно, как в подземелье.
– Подождите, – пробормотала мать-настоятельница.
Он услышал, как чиркнула спичка и настоятельница запалила фонарь.
– Так будет лучше. Епископ дал сестре Магдалине разрешение принимать вас в ее внутренней келье, сеньор. Но она, тем не менее, предпочитает выйти сюда. Извините меня, я должна помочь ей подняться с ложа.
Она куда-то исчезла, забрав с собой фонарь, и Майклу пришлось дожидаться их в темноте. Сегодня в этой келье ощущался очень приятный запах.
– Розы! Он не помнил, чтобы слышал этот запах здесь на острове. Может быть, другие монахини приносили сюда цветы для сестры Магдалины? Как странно, розы здесь, он еще ни разу не видел розы в Пуэрто-Рико.
– Ты пришел, Майкл. Хвала Господу нашему. Майкл не видел Магдалины, лишь слышал ее голос.
Мать настоятельница ушла, забрав с собой фонарь.
– Здравствуйте, сестра Магдалина. Я несколько раз пытался придти к вам, но меня не допускали.
– Я знаю. Но это не так уж и важно. Все это уже в прошлом.
Ее голос показался Майклу очень слабым, он едва мог ее слышать, лишь делая большое усилие над собой.
– Ты сидишь? Ты помнишь, где стоит скамейка? Хотя я давно уж не выходила сюда, но точно знаю, что она должна здесь стоять.
– Я забыл. Минуту, – Кэррен шарил в темноте.
– Все, вот она, я нашел. Теперь я сижу. Почему я не могу видеть вас? Сегодня свечи не будет?
– Я предпочла бы темноту. Мои глаза очень утомляются с тех пор, как я занемогла.
– Как вам будет угодно. Мне очень жаль, что вы нездоровы. Вы обращались к врачу?
– Мне не нужен никакой врач, Майкл, Господь наш не оставляет меня. И сестры очень хорошо за мной ухаживают.
– Мне приходилось слышать одну поговорку: Бог помогает тем, кто сам себе помогает. Я уверен, что доктор…
– Пожалуйста, не волнуйся обо мне. Не надо тратить слова впустую, Майкл. Я очень слаба.
– Я понимаю. Мне нужно сказать вам кое-что, это одна очень занятная история. Я могу рассказать вам ее?
– Да, расскажи.
– Понимаете, мне кажется, что вы можете этому не поверить. Но я был в Понсе и встретился с женщиной, у которой вы росли. Это донья Долорес, или Ла Бруха, как ее там называют. Она мне сказала, что у вас есть сестра-близнец. Я уже и сам об этом подумывал, потому что…
– Так Долорес рассказала вам о Нурье, – тихо произнесла сестра Магдалина. – Видимо, она увидела в вас очень хорошего человека, иначе никогда бы не решилась доверить вам такое.
Кэррен и не пытался скрыть свое удивление.
– Вы знаете о существовании Нурьи? Но мне казалось, вы и она…
– Мы никогда не встречались и не видели друг друга. С тех пор, как наша мать забрала ее с собой.
– Но откуда вы знаете о ней? Ведь она-то о вас и слыхом не слыхала. Из ваших видений?
– На этот раз ты уже не столь скептически относишься к ним.
– Может быть. За это время произошло очень и очень многое.
– Я рада за тебя, что бы ни произошло. Но ответ на твой вопрос – нет, Господь наш мне ничего не сказал о Нурье. Прежде чем я отправилась сюда, Долорес мне рассказала, что у меня есть сестра.
Он, казалось, даже успокоился, услышав такое обычное объяснение.
– Нурья в большой беде. Мне неизвестно, что это за беда. Но думаю, вы ей в состоянии помочь. Во всяком случае, даже если она узнает о том, что вы в состоянии ей помочь, от одного этого ей станет легче. Мне известны разные случаи, очень странные истории о том, что происходит, когда близнецов разлучают. Может быть…
– Мне очень жаль узнать о том, что Нурья в беде, – перебила его Магдалина. – Я молилась за нее каждый день, с тех пор, как пришла сюда. Но у меня нет другого способа, кроме моих молитв, чтобы помочь ей. Если бы я могла, Господь наш сказал бы мне об этом.
– Поймите, я верю в то, что вы каким-то, недоступным моему пониманию, образом сможете что-то узнать, но это не исключает и того, что вы сможете узнать это обычным способом, как узнают все люди. И если вы позволите мне привезти Нурью сюда, если вы смогли бы поговорить друг с другом, думаю, что…
– Майкл, умоляю тебя, у меня так мало осталось времени и сил. Я еще должна сказать тебе, что мне велено сказать…
Он вздохнул.
– Хорошо, давайте разделаемся с этим. Что у вас за сообщение ко мне на этот раз?
– Это мое первое послание о тебе. Я говорила тебе, что у меня было всего три видения, которые касались Мендоза. Первое о том, что совершила Мария Ортега, второе – относительно твоей матери, и третье – о том, что ты должен ко мне приехать.
– Да, вы мне говорили об этом. А теперь?
– А теперь я должна сказать о том, что тебе не следует шутить с Богом. Насмехаться над Богом не дозволено никому, Майкл.
Майкл молчал. Он воспринял с недоверием последнюю фразу сестры Магдалины. Помолчав, он спросил ее:
– Что это, черт возьми, значит?
На этот раз она не стала его упрекать за сквернословие.
– Это значит, что недостаточно заботится о внешней стороне поступков, как они будут выглядеть со стороны, следует относиться с душой ко всем делам, отдавать им всего себя, иначе это просто насмешка над Богом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142