Пару недель назад я искал, где бы купить дури. Моего обычного поставщика только что арестовали и упрятали за решетку. Так что пришлось поспрашивать. Один знакомый отправил меня в тот паб, за Кентиш-Таун. В итоге я оказался в квартире в муниципальном здании, где парень ждал посыльного. И когда посыльный появился, я не мог поверить своим глазам: это был тот гаденыш, которому я заехал ломом на пустоши. Он меня не узнал, но я-то его запомнил.
– А Этеридж тоже был там?
– Нет-нет, его там не было. Тогда я решил то же, что и ты сейчас: мужик просто используется как гора мяса. Наемный хулиган. Но около недели назад, субботним вечером, я зашел в «У Сэма». Там я подцепил шикарную киску, мы немного поговорили, и она пригласила меня с собой на встречу с друзьями. Мы погрузились в тачку, которую ей подарил папаша, и поехали в Челси, на Кингз-Роуд. Оказалось, что один из этих друзей любит старомодные развлечения вроде кислоты. И тут киска спрашивает у меня:
«Ты когда-нибудь охотился на драконов, Мак?»
«Кто, я? Никогда», – отвечаю я, справляя малую нужду, но она совершенно серьезна.
«Это что-то безумное, – говорит, – безумное и… ой, смотри, там Денни!»
Не нужно быть чертовой ищейкой, чтобы догадаться, что Денни – это дилер, и они такие хорошие друзья с мисс Камиллой и маленьким лордом Джастином, да и со всеми остальными пидорами. Однако, как ты понимаешь, я не сказал «нет», и Камилла, побеседовав с Денни, возвращается и говорит: «Смотри, что я достала, Мак, ну разве я не умная девочка?» – и так далее. Старая история, старая песня. Но знаешь, с кем трепался этот Денни?
– С Этериджем? – предположил я.
– Ага, – ответил Мак, и что-то в его голосе задело меня. Он был зол. По-моему, я никогда раньше не видел Мака злым. Даже во время драки на пустоши он не злился. Честно говоря, он искренне наслаждался собой. Но сейчас он был зол.
Затем Мак поднялся.
– Слушай, мне надо бежать. Я загляну попозже. Отлично. Разложи все по полочкам.
«Разложить по полочкам что?» – удивился я, но побрел обратно в магазин, где меня поджидали возобновление политической дискуссии и шанс продать стопку альбомов «Budgie» польскому студенту, подрабатывающему на стройке по соседству.
– Дома это стоило бы сотню баксов! – сообщил он мне. Я знал причину. Это был рок-н-ролльный городской миф, история «Budgie».
Случилось так, что однажды, в начале семидесятых, единственный польский рок-диджей приехал в Англию – и увидел «Budgie», этих легендарных валлийских хард-рокеров второго дивизиона, в действии. Он привез домой несколько их альбомов. И в то время только на его шоу юные поляки могли насладиться настоящим роком. Целое поколение выросло под впечатлением, что «Budgie» стоят наравне с «The Beatles» и «The Stones».
Всегда приятно подтвердить легенду, и я был так доволен, что сделал студенту бешеную скидку, а он в ответ предложил мне остановиться у него, когда я в следующий раз окажусь в Варшаве.
Так прошел день. В результате, будучи в приподнятом настроении, я пришел домой – и обнаружил на ступенях спящего Мака. Я потряс его, но безрезультатно. Вошел внутрь, принял душ, достал из холодильника пару бутылок пива, вернулся на лестницу и сидел там, наслаждаясь лучами вечернего солнца и читая «NME». Через некоторое время Мак зашевелился.
– Боже, – пробормотал он, – впусти меня внутрь! Мне нужна твоя ванна.
Сорок пять минут спустя он выполз наружу, немного поболтал об Этеридже и о том, что героиновых дилеров надо отстреливать при рождении, а потом рухнул без сознания на софу.
Неделя выдалась отвратительной. Мак все время болтался поблизости, и мне казалось, будто я живу в римейке «Человека с золотой рукой», в роли Ким Новак. Мак хотел завязать с героином, я хотел, чтобы Мак завязал с героином, но его тело не соглашалось. На следующий день, во вторник, он сделал над собой гигантское усилие. Когда я вернулся с работы, Мак сказал, что весь день был чист, и настоял на походе в паб. Но его точно муравьи кусали, он бродил между автоматом с соком, музыкальным ящиком и столом для пула и не мог поддерживать разговор дольше минуты. Мы ушли задолго до закрытия, а ночью я несколько раз просыпался – и все время слышал, что он не может уснуть. На следующий день, когда я пришел домой, Мака не было. Он появился чуть позже, облаченный в огромное не по сезону пальто, и надолго исчез в ванной. Я не стал его беспокоить и отправился в «Кормовую рубку» на Кэмденский джазовый фестиваль, чтобы посмотреть на Лестера Боуи.
В четверг были выборы. Майкл Фут имел все шансы выбить из седла блаженного победителя с Фолклендов. Ха-ха.
После работы я отправился выпить с ребятами из кэмденского магазина, что закончилось вечеринкой «beat the blues» в общественном центре возле Ньюингтон-Грин, где множество народу не в такт отплясывало под Джеймса Брауна и Ли Перри. Когда я добрался до дома, было три часа утра, мужик из Хампстеда в шерстяном пальто и очках давно проиграл, а Мак валялся перед телевизором и смотрел «Комнату наверху», тот очаровательно-циничный кусок с составлением расписания.
Мак был подавлен, не результатами выборов, а самим собой. У него не было денег, а на загривке восседала отвратительная обезьяна. В тот день он чуть не попался, когда запихивал в свое огромное пальто бутылки с шампанским, и его самомнение жестоко пострадало.
– Даже не могу нормально воровать! – мрачно сообщил он.
На следующее утро я пришел на работу поздно. Джеки ждала перед магазином. Вид у нее был разъяренный.
– А что, разве Шон еще не дал тебе ключи?
– Нет, черт побери, и ты это прекрасно знаешь!
– Извини, извини. Поздно лег вчера, отмечал победу доблестного королевского воина, – сказал я и увернулся от не такой уж шутливой оплеухи.
– Да ладно тебе! Ты должна радоваться! Это, несомненно, только ускорит падение мирового капитализма. А победа меньшевистского щенка Фута лишь отвлекла бы пролетариат от пробуждения к реалиям классовой борьбы!
– Заткнись и приготовь чай! – огрызнулась Джеки.
Печально, что стоит только начать обсуждать угрозу мировой революции, как у троцкистов напрочь пропадает чувство юмора.
Итак, мы приготовили чай и уселись, а около половины одиннадцатого вошел парень в оранжевом джемпере и бордовых мешковатых штанах, с деревянным амулетом на шее. Он притащил кучу записей. Подобное происходит где-то раз в месяц – оранжевая распродажа. И таких посетителей я обдираю без особых угрызений совести. Этим несчастным их тантрический Бхагаван Раджниш велит освободиться ото всех мирских благ, дабы они могли прийти к нему, и жить с ним, и заниматься сексом, а еще отдать ему все свои деньги.
И потому они приходят сюда, в основном с весьма интересными коллекциями записей – у ищущих духовного просветления почти наверняка обнаруживается старый редкий альбом «Dead» или ворох импульсовских записей Колтрейна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
– А Этеридж тоже был там?
– Нет-нет, его там не было. Тогда я решил то же, что и ты сейчас: мужик просто используется как гора мяса. Наемный хулиган. Но около недели назад, субботним вечером, я зашел в «У Сэма». Там я подцепил шикарную киску, мы немного поговорили, и она пригласила меня с собой на встречу с друзьями. Мы погрузились в тачку, которую ей подарил папаша, и поехали в Челси, на Кингз-Роуд. Оказалось, что один из этих друзей любит старомодные развлечения вроде кислоты. И тут киска спрашивает у меня:
«Ты когда-нибудь охотился на драконов, Мак?»
«Кто, я? Никогда», – отвечаю я, справляя малую нужду, но она совершенно серьезна.
«Это что-то безумное, – говорит, – безумное и… ой, смотри, там Денни!»
Не нужно быть чертовой ищейкой, чтобы догадаться, что Денни – это дилер, и они такие хорошие друзья с мисс Камиллой и маленьким лордом Джастином, да и со всеми остальными пидорами. Однако, как ты понимаешь, я не сказал «нет», и Камилла, побеседовав с Денни, возвращается и говорит: «Смотри, что я достала, Мак, ну разве я не умная девочка?» – и так далее. Старая история, старая песня. Но знаешь, с кем трепался этот Денни?
– С Этериджем? – предположил я.
– Ага, – ответил Мак, и что-то в его голосе задело меня. Он был зол. По-моему, я никогда раньше не видел Мака злым. Даже во время драки на пустоши он не злился. Честно говоря, он искренне наслаждался собой. Но сейчас он был зол.
Затем Мак поднялся.
– Слушай, мне надо бежать. Я загляну попозже. Отлично. Разложи все по полочкам.
«Разложить по полочкам что?» – удивился я, но побрел обратно в магазин, где меня поджидали возобновление политической дискуссии и шанс продать стопку альбомов «Budgie» польскому студенту, подрабатывающему на стройке по соседству.
– Дома это стоило бы сотню баксов! – сообщил он мне. Я знал причину. Это был рок-н-ролльный городской миф, история «Budgie».
Случилось так, что однажды, в начале семидесятых, единственный польский рок-диджей приехал в Англию – и увидел «Budgie», этих легендарных валлийских хард-рокеров второго дивизиона, в действии. Он привез домой несколько их альбомов. И в то время только на его шоу юные поляки могли насладиться настоящим роком. Целое поколение выросло под впечатлением, что «Budgie» стоят наравне с «The Beatles» и «The Stones».
Всегда приятно подтвердить легенду, и я был так доволен, что сделал студенту бешеную скидку, а он в ответ предложил мне остановиться у него, когда я в следующий раз окажусь в Варшаве.
Так прошел день. В результате, будучи в приподнятом настроении, я пришел домой – и обнаружил на ступенях спящего Мака. Я потряс его, но безрезультатно. Вошел внутрь, принял душ, достал из холодильника пару бутылок пива, вернулся на лестницу и сидел там, наслаждаясь лучами вечернего солнца и читая «NME». Через некоторое время Мак зашевелился.
– Боже, – пробормотал он, – впусти меня внутрь! Мне нужна твоя ванна.
Сорок пять минут спустя он выполз наружу, немного поболтал об Этеридже и о том, что героиновых дилеров надо отстреливать при рождении, а потом рухнул без сознания на софу.
Неделя выдалась отвратительной. Мак все время болтался поблизости, и мне казалось, будто я живу в римейке «Человека с золотой рукой», в роли Ким Новак. Мак хотел завязать с героином, я хотел, чтобы Мак завязал с героином, но его тело не соглашалось. На следующий день, во вторник, он сделал над собой гигантское усилие. Когда я вернулся с работы, Мак сказал, что весь день был чист, и настоял на походе в паб. Но его точно муравьи кусали, он бродил между автоматом с соком, музыкальным ящиком и столом для пула и не мог поддерживать разговор дольше минуты. Мы ушли задолго до закрытия, а ночью я несколько раз просыпался – и все время слышал, что он не может уснуть. На следующий день, когда я пришел домой, Мака не было. Он появился чуть позже, облаченный в огромное не по сезону пальто, и надолго исчез в ванной. Я не стал его беспокоить и отправился в «Кормовую рубку» на Кэмденский джазовый фестиваль, чтобы посмотреть на Лестера Боуи.
В четверг были выборы. Майкл Фут имел все шансы выбить из седла блаженного победителя с Фолклендов. Ха-ха.
После работы я отправился выпить с ребятами из кэмденского магазина, что закончилось вечеринкой «beat the blues» в общественном центре возле Ньюингтон-Грин, где множество народу не в такт отплясывало под Джеймса Брауна и Ли Перри. Когда я добрался до дома, было три часа утра, мужик из Хампстеда в шерстяном пальто и очках давно проиграл, а Мак валялся перед телевизором и смотрел «Комнату наверху», тот очаровательно-циничный кусок с составлением расписания.
Мак был подавлен, не результатами выборов, а самим собой. У него не было денег, а на загривке восседала отвратительная обезьяна. В тот день он чуть не попался, когда запихивал в свое огромное пальто бутылки с шампанским, и его самомнение жестоко пострадало.
– Даже не могу нормально воровать! – мрачно сообщил он.
На следующее утро я пришел на работу поздно. Джеки ждала перед магазином. Вид у нее был разъяренный.
– А что, разве Шон еще не дал тебе ключи?
– Нет, черт побери, и ты это прекрасно знаешь!
– Извини, извини. Поздно лег вчера, отмечал победу доблестного королевского воина, – сказал я и увернулся от не такой уж шутливой оплеухи.
– Да ладно тебе! Ты должна радоваться! Это, несомненно, только ускорит падение мирового капитализма. А победа меньшевистского щенка Фута лишь отвлекла бы пролетариат от пробуждения к реалиям классовой борьбы!
– Заткнись и приготовь чай! – огрызнулась Джеки.
Печально, что стоит только начать обсуждать угрозу мировой революции, как у троцкистов напрочь пропадает чувство юмора.
Итак, мы приготовили чай и уселись, а около половины одиннадцатого вошел парень в оранжевом джемпере и бордовых мешковатых штанах, с деревянным амулетом на шее. Он притащил кучу записей. Подобное происходит где-то раз в месяц – оранжевая распродажа. И таких посетителей я обдираю без особых угрызений совести. Этим несчастным их тантрический Бхагаван Раджниш велит освободиться ото всех мирских благ, дабы они могли прийти к нему, и жить с ним, и заниматься сексом, а еще отдать ему все свои деньги.
И потому они приходят сюда, в основном с весьма интересными коллекциями записей – у ищущих духовного просветления почти наверняка обнаруживается старый редкий альбом «Dead» или ворох импульсовских записей Колтрейна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36