– Нет, заткнись.
– Здесь? – спрашивает Джули.
– О, да. Мы на месте. Прекрасно.
Люк чувствует, как фургон замедляется и поворачивает, потом поворачивает еще раз. Делает пару рывков взад-вперед и наконец останавливается. Мотор глохнет, но тело Люка по-прежнему трясется, будто фургон движется. Слышно, как шебуршатся люди, хлопает дверь, потом другая дверь распахивается, и внутрь врывается холодный воздух.
– Люк? – говорит Джули. Засовывает голову под одеяло. – Привет.
– Привет. Мы где?
– Саут-Миммз. Мы пойдем, купим сэндвичи и все такое.
– О'кей. Я побуду здесь.
– Ты уверен?
– Да. Ну, я же не могу просто взять и пойти с вами?
– Думаю, нет. Ты уверен, что у тебя все будет в порядке?
– Уверен. Джули?
– Да?
– А что мне делать, если я захочу поссать?
Она встревожена.
– А что, уже?
– Нет, пока нет.
– О. Что ж, мы остановимся где-нибудь, когда захочешь.
– Мне придется выйти из фургона?
Она хмурится.
– Возможно. Не знаю.
– Я могу в бутылочку или еще как-нибудь.
– Не волнуйся. Чего-нибудь придумаем.
Как только Джули и остальные уходят, воцаряется тишина. Настань сейчас конец света, Люк не узнал бы об этом. Если миру придет конец и выживет только Люк, изменится ли вообще его жизнь? Если выживут только Люк и Джули, поймет ли он, что случилось?
Он садится, и у него тут же кружит голову, накатывает дурнота. В фургоне светло от огней, горящих снаружи. Спрашивается: что это за огни? И что за место? Люк думает о своей спальне и о космосе. Может, это место – тоннель между ними? А может, что-то подобное он видел по телевизору – нейтральная зона между реальностью и вымыслом, между его спальней и Луной? Или это просто-напросто внешний мир, куда все остальные ходят все время и куда он всю жизнь пытался вырваться?
Однажды Люк порезал ножом палец левой руки. Едва почувствовав боль и увидев кровь, он крепко сжал правой рукой пораненный палец, чтобы не увидеть, как сильно порезался. Но через несколько секунд не смог удержаться и все-таки посмотрел. Сейчас то же самое. Люк больше не может не смотреть. Ему нужно увидеть, насколько все плохо, – впрочем, он надеется, что увиденное принесет какое-то облегчение, что он сможет хотя бы на время выбраться из-под одеяла и действовать как нормальный человек – пусть ему придется остаться в скафандре, пусть он может в любой момент взять и сдохнуть. Он открывает дверь фургона и смотрит наружу. Черт, страшная ошибка: это действительно космос.
В воображении Люка внешний мир – это, по сути, поле с деревом и горой вдали; может, еще какая-нибудь вода – ручей, река или озеро. Люк видит что-то совсем другое. Голова идет кругом. Может, все дело в шлеме или в дожде – из-за них все, что не оранжевое, выглядит черным и мокрым. А может, это такой розыгрыш. Люк видит сплошные машины, огни и бетон, а так как у него нет чувства пространства или ландшафта, ему кажется, что машины, огни и бетон тянутся бесконечно. Он собирался выйти из фургона и побродить неподалеку, но теперь не может шевельнуться. В этом месте явно водятся инопланетяне, рыщут большие мужики с пистолетами и жмутся под дождем детишки в засаленных обносках, изгнанные из блистающего вдали рая бетона и ртутных паров.
Если б Люку пришлось искать дорогу домой, что бы он стал делать? Он не смог бы ничего предпринять, потому что его дома нет в этом мире, а если и есть, то он страшно далеко, все равно как Луна от Земли. Если вам захочется попасть на Луну, вы как поступите? Человек может представить, что построил ракету. Мотылек обязательно врежется в лампочку. Люк хочет, чтобы остальные вернулись, потому что чувствует; один он здесь точно загнется. Но что, если они никогда не придут? Что тогда? Люк инстинктивно знает, что, если останется один в этой жесткой среде без компьютера и телефона, у него будет единственный выход. Снять с себя скафандр и броситься к ближайшему яркому фонарю, надеясь, что тот подействует как солнце и убьет его на месте. Это лучше, чем встретить смерть в щупальцах тварей, какими кишат подобные места, или свалиться без чувств на пыльном шоссе, голодным, за много миль от ближайшего города, зная свой адрес, но не зная, как читать карту.
Люк снова прячет голову под одеяло.
Он дивится: а может, мотыльки не принимают лампочку за Луну? Может, они выяснили, как далеко до Луны, и просто предпочли самоубийство неудаче. А вы бы что предпочли?
Глава 36
– Куда нам столько сэндвичей? – удивляется Джули.
– Я не знаю, каких хочет Люк, – говорит Шантель. – А Дэвид хочет как можно больше.
– Мы жевуны, – объясняет Дэвид.
Девчонка за прилавком вроде как ему ухмыляется.
– Какой вам нужен фонарик? – кричит им Шарлотта, стоящая у открытой витрины.
– Большой, – говорит Джули. – Главное, не тормози.
– Просто возьми самый прикольный, – говорит Шантель.
Шарлотта корчит рожу и выбирает фонарик – судя по всему, наугад. Приносит его и кладет на прилавок.
– 51 фунт 98 пенсов, – говорит продавщица, проведя фонариком по сканеру.
– Господи Иисусе, – поражается Шантель. – Кто, кроме нас, может потратить в гараже пятьдесят два фунта? Мы даже бензина еще не купили. – Тем не менее она протягивает свою дебитную карточку.
Снаружи по-прежнему дождь.
– Нам лучше вернуться к Люку, – говорит Джули. – Он наверняка беспокоится.
– Почему? – недоумевает Дэвид.
– Мы проторчали в гараже минут сорок, не меньше, – хихикает Шантель.
– Ебическая сила, – говорит Дэвид. – Ты права. Уже одиннадцать часов.
Шантель придерживает свою длинную юбку, чтобы та не волочилась по блестящим оранжевым лужам. Шарлотта идет рядом с Джули.
– Ты в порядке? – спрашивает она.
– Да. Я и не думала, что уже так поздно.
– Мы успеем. Все будет зашибись. Не волнуйся.
– Я и не волнуюсь. – Но Джули чувствует, как к глазам подступают слезы.
Люк ничего не говорит, когда они возвращаются. Он по-прежнему под одеялом. Дэвид и Шантель залезают через заднюю дверь, Шантель пару раз тычет одеяло и предлагает Люку выбрать, какие сэндвичи он будет есть и чем он будет их запивать, но он упорно молчит. В конце концов она сдается и вынимает из сумки пиво. Джули спрашивает себя, а не стоит ли пойти посмотреть, что там с Люком, но все уже в фургоне и хотят ехать. Время уходит так быстро. Она кусает свой сэндвич с сыром и пикулями – обычно Джули не покупает сэндвичи, но сегодня набралась храбрости, – и тут у нее в голове возникает знакомый образ: изготовитель сэндвичей в синих пластиковых перчатках, спрессовывающий куски хлеба на огромном заводе, полном дохлых мух, грязищи и людей, которым платят так мало, что они наверняка подтирают жопу этими синими перчатками.
Она прекращает жевать и застывает с полным ртом. Вот почему она не покупает сэндвичи. Что, если какой-нибудь ебнутый рабочий положил туда «кислоту»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81