Это возможно.
У Люка это в голове не укладывается.
– Но они наверняка спятили?
– Напротив. Эти мужчины – и женщины – величайшие мыслители мира. Они мало потребляют – немного пищи, никаких развлечений, никакого секса, – но производят великие истины. – Вэй мягко усмехается. – Но тебе нужно выйти из дома и познать жизнь, прежде чем ты сможешь мыслить так плодотворно. Ты должен увидеть мир, о котором размышляешь. И в конце концов, может, ты не хочешь потратить всю жизнь на размышления. Может, ты хочешь лазать по горам. Альпинисты миру тоже нужны. Есть такая пословица: если все будут мыслителями, кто станет пасти коз? По-моему, шведская. Так вот, ты, наверное, предпочтешь быть альпинистом?
– Да, – тут же отвечает Люк, – это было бы здорово. Я бы все отдал, чтобы залезть хоть на одну гору. Или даже просто посмотреть на гору… Мне этого было бы достаточно. Более чем достаточно.
– У тебя есть друзья? – спрашивает Вэй.
– Друг только один. Ее зовут Джули. Есть еще одна девушка, она живет тут рядом, но…
– Много девушек. – Вэй снова смеется.
– Нет! Не в этом смысле. Впрочем, эта вторая девушка, Лиэнна… мы с ней…
– Занимаетесь сексом?
– Да… Но мы не очень-то совместимы. Это ошибка.
– А Джули?
– Она мой самый близкий друг в целом мире. – Люк делает паузу. – У меня были еще друзья, не такие близкие, но сами понимаете… В общем, один умер, а второй уехал. Остались только я и Джули.
– Она тебе помогает?
– Да. Она приходит каждый день. Не знаю, что бы я без нее делал.
– Понятно. А она… нормальная?
– Нормальная? Джули? – Люк смеется. – Нет. Она…
– Она выходит на улицу?
– О да. Но я думаю, она была бы рада жить, как я. Внешний мир ее угнетает.
– Может, она – мыслитель, как ты – альпинист. Люк обдумывает это предположение.
– Может быть. Но…
– Но?
– Я так беспокоюсь за нее. Возможно, лечение ей нужно даже больше, чем мне. Она и вправду мыслитель, но она так и не поступила в университет. Осталась здесь. Наотрез отказывается есть здоровую пищу. Боится природы, грязи и всего органического. Она в буквальном смысле живет на лапше «Пот Нудл» и супах из пакетов, заедает их конфетами и запивает «Люкозейдом» и «Рибеной», потому что хоть и боится есть, еще сильнее боится упасть в обморок или умереть от истощения. Это трудно объяснить.
– Она боится земли?
– Да. Грязи, земли и…
– А у тебя аллергия на огонь. Интересно… – Слышится стук клавиш, потом снова голос Вэя: – Можешь выслать мне информацию о Джули? Сейчас я должен идти, но мы свяжемся завтра вечером. Идет?
– Да. Здорово. О… пока вы не ушли – во сколько позвоните? Я вовсе не хочу вас обязывать, ничего подобного, просто…
– Нет, все в порядке. В какое время тебе удобно?
– Э-э… Одиннадцать? Знаю, это поздновато, но Джули точно будет здесь, и…
– Да, мне не помешает поговорить и с Джули. О'кей. Значит, в одиннадцать.
Глава 15
За день до того, как не стало Марка.
Все предвещало нормальную пятницу. Как обычно, Джули, Шарлотта и Марк планировали до поздней ночи зависнуть у Люка в спальне, посмотреть видео. По пятницам они никогда не гуляли, только зависали. Пятничными вечерами по телику бывали хорошие программы. Шарлотта, Марк и Люк оттягивались по полной: смотрели музыкальные шоу, телекомедии и низкопробную анимацию, дожидаясь, когда Джули придет с работы с пиццей и фильмами, за прокат которых в те дни им приходилось платить, так как Лиэнна еще работала в «Хоумбейсе». Джули думает о том, насколько тогда все было по-другому, и вспоминает, что Лиэнна в любом случае не дала бы им фильмы за бесплатно, даже если бы работала в «Блокбастере». Она никогда особо не одобряла их скромную компанию.
Шарлотта прожила в № 14 по Уинди-Клоуз около двух лет. Подобно старшей стервозной девчонке-актрисе второго плана в фильме о взрослении, свои немногочисленные сцены она сыграла блестяще – она была не просто к месту, но невероятно, абсолютно к месту. И когда она уехала, будто кто-то перерезал электропровод или выключил радио посреди твоей любимой песни.
Во-первых, Шарлотта была красавица. Во-вторых, Шарлотту невозможно было игнорировать. Не только Джули – вообще все заглядывались на нее. И дело не в ее красоте, потому что Шарлотта любила свою естественную внешность и предпочитала ходить с немытыми волосами, отслаивающимся лаком, в дешевых солнцезащитных очках и шмотках из благотворительных лавок, которые на ком-то другом смотрелись бы просто отстойно. В Шарлотте было что-то особенное, и Джули долго пыталась понять, что именно. Еще до того, как их познакомили, Джули часами наблюдала из окна, как эта девушка загорает в садике перед домом, поджаривая титьки на солнце, читая тревожащие душу книжки и прикидываясь, что не замечает, как оскорбляет общественность одним своим видом.
– Ты в нее просто втюрилась, – сказал Люк в ту самую пятницу, как раз перед тем, как Джули пошла на работу. – Мне было любопытно, что происходит, и теперь я знаю. Ты запала на нее.
– Что? На Шарлотту?
– Да.
– Люк, очень даже нет. Господи. Бред собачий.
– Ты прочла все ее любимые книги.
– Ты тоже.
Шарлотта приехала, и это, кроме всего прочего, слегка смахивало на странствующую библиотеку, прикатившую к ним на улицу и решившую на пару лет остаться. Люк и Джули открыли для себя Дугласа Коупленда и Харуки Мураками, а также молодых лондонских писателей, чьи книги не достанешь даже через «Амазон. сот». Шарлотта была ходячим кризисом двадцати с чем-то лет от роду и книги читала соответствующие, а сам ее кризис был такой симпатичный, что каждому хотелось в нем поучаствовать. А поскольку она никогда не говорила о своем кризисе – каков бы он ни был, – вникнуть в него можно было только через книги.
Джули прежде не читала книги, способной перевернуть жизнь, но после «Поколения Икс» прибавила супермаркеты к длинному списку мест, куда ни за что не пойдет. Прочитав «Поколение Икс», Джули поняла, что, если войдет в супермаркет, настанет конец света. А от книги «Пока подружка в коме», которая до сих пор напоминает Джули первое Шарлоттино лето на Уинди-Клоуз, проблема супермаркетов перешла в клиническую форму.
– Может, это ты на нее запал, – продолжала Джули, – может…
Люк перебил:
– Джули, посмотри на себя. На свою прическу, одежду, косметику. Ты превращаешься в нее. Ты даже говоришь теперь, как она – все эти «очень даже», «типа» и «в натуре».
– А я не могла их подцепить от тебя? Это не моя одержимость Шарлоттой, это твоя одержимость американскими телешоу – нет! – программами.
Ты подражаешь кому-то, кем действительно восхищаешься, и тебя ловит на этом человек, который очень хорошо тебя знает, – что может быть неприятнее? Разве что если тебя застукают за сраньем в общественном месте. Сранье. Тоже любимое Шарлоттино словечко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
У Люка это в голове не укладывается.
– Но они наверняка спятили?
– Напротив. Эти мужчины – и женщины – величайшие мыслители мира. Они мало потребляют – немного пищи, никаких развлечений, никакого секса, – но производят великие истины. – Вэй мягко усмехается. – Но тебе нужно выйти из дома и познать жизнь, прежде чем ты сможешь мыслить так плодотворно. Ты должен увидеть мир, о котором размышляешь. И в конце концов, может, ты не хочешь потратить всю жизнь на размышления. Может, ты хочешь лазать по горам. Альпинисты миру тоже нужны. Есть такая пословица: если все будут мыслителями, кто станет пасти коз? По-моему, шведская. Так вот, ты, наверное, предпочтешь быть альпинистом?
– Да, – тут же отвечает Люк, – это было бы здорово. Я бы все отдал, чтобы залезть хоть на одну гору. Или даже просто посмотреть на гору… Мне этого было бы достаточно. Более чем достаточно.
– У тебя есть друзья? – спрашивает Вэй.
– Друг только один. Ее зовут Джули. Есть еще одна девушка, она живет тут рядом, но…
– Много девушек. – Вэй снова смеется.
– Нет! Не в этом смысле. Впрочем, эта вторая девушка, Лиэнна… мы с ней…
– Занимаетесь сексом?
– Да… Но мы не очень-то совместимы. Это ошибка.
– А Джули?
– Она мой самый близкий друг в целом мире. – Люк делает паузу. – У меня были еще друзья, не такие близкие, но сами понимаете… В общем, один умер, а второй уехал. Остались только я и Джули.
– Она тебе помогает?
– Да. Она приходит каждый день. Не знаю, что бы я без нее делал.
– Понятно. А она… нормальная?
– Нормальная? Джули? – Люк смеется. – Нет. Она…
– Она выходит на улицу?
– О да. Но я думаю, она была бы рада жить, как я. Внешний мир ее угнетает.
– Может, она – мыслитель, как ты – альпинист. Люк обдумывает это предположение.
– Может быть. Но…
– Но?
– Я так беспокоюсь за нее. Возможно, лечение ей нужно даже больше, чем мне. Она и вправду мыслитель, но она так и не поступила в университет. Осталась здесь. Наотрез отказывается есть здоровую пищу. Боится природы, грязи и всего органического. Она в буквальном смысле живет на лапше «Пот Нудл» и супах из пакетов, заедает их конфетами и запивает «Люкозейдом» и «Рибеной», потому что хоть и боится есть, еще сильнее боится упасть в обморок или умереть от истощения. Это трудно объяснить.
– Она боится земли?
– Да. Грязи, земли и…
– А у тебя аллергия на огонь. Интересно… – Слышится стук клавиш, потом снова голос Вэя: – Можешь выслать мне информацию о Джули? Сейчас я должен идти, но мы свяжемся завтра вечером. Идет?
– Да. Здорово. О… пока вы не ушли – во сколько позвоните? Я вовсе не хочу вас обязывать, ничего подобного, просто…
– Нет, все в порядке. В какое время тебе удобно?
– Э-э… Одиннадцать? Знаю, это поздновато, но Джули точно будет здесь, и…
– Да, мне не помешает поговорить и с Джули. О'кей. Значит, в одиннадцать.
Глава 15
За день до того, как не стало Марка.
Все предвещало нормальную пятницу. Как обычно, Джули, Шарлотта и Марк планировали до поздней ночи зависнуть у Люка в спальне, посмотреть видео. По пятницам они никогда не гуляли, только зависали. Пятничными вечерами по телику бывали хорошие программы. Шарлотта, Марк и Люк оттягивались по полной: смотрели музыкальные шоу, телекомедии и низкопробную анимацию, дожидаясь, когда Джули придет с работы с пиццей и фильмами, за прокат которых в те дни им приходилось платить, так как Лиэнна еще работала в «Хоумбейсе». Джули думает о том, насколько тогда все было по-другому, и вспоминает, что Лиэнна в любом случае не дала бы им фильмы за бесплатно, даже если бы работала в «Блокбастере». Она никогда особо не одобряла их скромную компанию.
Шарлотта прожила в № 14 по Уинди-Клоуз около двух лет. Подобно старшей стервозной девчонке-актрисе второго плана в фильме о взрослении, свои немногочисленные сцены она сыграла блестяще – она была не просто к месту, но невероятно, абсолютно к месту. И когда она уехала, будто кто-то перерезал электропровод или выключил радио посреди твоей любимой песни.
Во-первых, Шарлотта была красавица. Во-вторых, Шарлотту невозможно было игнорировать. Не только Джули – вообще все заглядывались на нее. И дело не в ее красоте, потому что Шарлотта любила свою естественную внешность и предпочитала ходить с немытыми волосами, отслаивающимся лаком, в дешевых солнцезащитных очках и шмотках из благотворительных лавок, которые на ком-то другом смотрелись бы просто отстойно. В Шарлотте было что-то особенное, и Джули долго пыталась понять, что именно. Еще до того, как их познакомили, Джули часами наблюдала из окна, как эта девушка загорает в садике перед домом, поджаривая титьки на солнце, читая тревожащие душу книжки и прикидываясь, что не замечает, как оскорбляет общественность одним своим видом.
– Ты в нее просто втюрилась, – сказал Люк в ту самую пятницу, как раз перед тем, как Джули пошла на работу. – Мне было любопытно, что происходит, и теперь я знаю. Ты запала на нее.
– Что? На Шарлотту?
– Да.
– Люк, очень даже нет. Господи. Бред собачий.
– Ты прочла все ее любимые книги.
– Ты тоже.
Шарлотта приехала, и это, кроме всего прочего, слегка смахивало на странствующую библиотеку, прикатившую к ним на улицу и решившую на пару лет остаться. Люк и Джули открыли для себя Дугласа Коупленда и Харуки Мураками, а также молодых лондонских писателей, чьи книги не достанешь даже через «Амазон. сот». Шарлотта была ходячим кризисом двадцати с чем-то лет от роду и книги читала соответствующие, а сам ее кризис был такой симпатичный, что каждому хотелось в нем поучаствовать. А поскольку она никогда не говорила о своем кризисе – каков бы он ни был, – вникнуть в него можно было только через книги.
Джули прежде не читала книги, способной перевернуть жизнь, но после «Поколения Икс» прибавила супермаркеты к длинному списку мест, куда ни за что не пойдет. Прочитав «Поколение Икс», Джули поняла, что, если войдет в супермаркет, настанет конец света. А от книги «Пока подружка в коме», которая до сих пор напоминает Джули первое Шарлоттино лето на Уинди-Клоуз, проблема супермаркетов перешла в клиническую форму.
– Может, это ты на нее запал, – продолжала Джули, – может…
Люк перебил:
– Джули, посмотри на себя. На свою прическу, одежду, косметику. Ты превращаешься в нее. Ты даже говоришь теперь, как она – все эти «очень даже», «типа» и «в натуре».
– А я не могла их подцепить от тебя? Это не моя одержимость Шарлоттой, это твоя одержимость американскими телешоу – нет! – программами.
Ты подражаешь кому-то, кем действительно восхищаешься, и тебя ловит на этом человек, который очень хорошо тебя знает, – что может быть неприятнее? Разве что если тебя застукают за сраньем в общественном месте. Сранье. Тоже любимое Шарлоттино словечко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81