– А где Лиэнна? – спрашивает Шантель.
– У тебя дома, поет «Летние ночи», – объясняет Джули.
– Потому мы и ушли, – добавляет Шарлотта.
– А еще она избегает Люка, – говорит Джули и смотрит на него. – Думаю, твоя тактика сработала. Она в последнее время говорила, что хочет тебя ненавязчиво отбрить. Должно быть, это все твой «Пинк Флойд».
Шарлотта хохочет.
– О мой бог. Мне до сих пор не верится, что ты делал с ней это самое. – Она принимается скручивать сигарету.
– Шан увлекается серфингом, – говорит Люк, быстро меняя тему.
– Люк всегда мечтал заняться серфингом, – объясняет Джули Дэвиду. – Куда ты ездишь серфинговать? – спрашивает она у Шантель.
– Мои кореша ездят в Корнуолл, – говорит Дэвид.
– На самом деле я ни разу не серфинговала, – вздыхает Шантель. – Я хочу, но…
– Как, совсем ни разу? – удивляется Шарлотта. – Тогда откуда ты знаешь, что это твое?
– Просто знаю. Это просто чувство, ну, типа… Не хочу показаться выпендрежницей, но вам ведь знакомо ощущение, что вы рождены чем-то заниматься? Я раньше никогда не могла себе позволить съездить к океану, а теперь могу, но боюсь. Это ведь такое мужское занятие, и вообще. Мне просто нужно найти кого-нибудь, кто б со мной съездил. Это случится. Мне только девятнадцать.
– По-моему, серфингу очень трудно научиться, разве нет? – спрашивает Шарлотта.
Шантель пожимает плечами:
– Не-а. Ведь я рождена им заниматься. – Она улыбается. – В общем, я прочла все журналы о серфинге. Чего тут трудного?
Дэвид смеется.
– Правильная позиция, – говорит он.
Музыка заканчивается, и Джули встает, чтобы поставить новый диск.
– Ну, так что с тобой произошло? – спрашивает Люк у Шарлотты.
Она прикуривает свою самокрутку.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты превратилась в хиппушку.
– Иди к черту. Не превратилась я ни в кого.
– Ты куришь самокрутки.
– Ага, – говорит Джули. – И занимаешься йогой.
– Йога – это круто. Не трогайте мою йогу.
– Какой йогой? – спрашивает Шантель.
Шарлотта снова прикуривает самокрутку.
– Аюрведической.
Шантель кивает.
– Круто, – говорит она.
– Аюр… как дальше? – спрашивает Дэвид.
– Аюрведа, – повторяет Шарлотта. – Индийская медицина.
– Что входит в аюрведу? – интересуется Джули. – Это просто йога или целый комплекс, типа, и сознание, и тело?
Шарлотта садится по-турецки.
– Это комплекс.
– Это не та йога, в которой «доши»? – говорит Шантель.
– Верно. Каждый человек рождается с определенной конституцией, и ее называют «доша». Есть три «доши»: «вата», «питта» и «капха». Для каждой есть особая диета, которая ее уравновешивает, и особые формы йоги, которые полезнее, чем другие.
– Я, очевидно, «питта», – говорит Шантель. – Горячая, прыткая и полная духа соперничества.
– А ты кто? – спрашивает Люк у Шарлотты.
– «Вата», – отвечает она. – Маленькая, холодная и невротичная. Ты чего смеешься?
– Откуда ты про все это знаешь? – спрашивает Дэвид у Шантель.
– Моя мама этим занималась, – объясняет Шантель. – Она всеми этими штуками занималась.
– И до сих пор занимается? – спрашивает Шарлотта.
– Нет. Это у нее была очередная мания.
– А у тебя, значит, все всерьез? – спрашивает Джули у Шарлотты.
– Да. Впрочем, не такое уж это и важное дело. В смысле, может, я и правда долбанная вегетарианка-пацифистка, обедаю рисовым пудингом и никогда не ем и не пью холодного, но так хорошо я давно себя не чувствовала.
– Рисовый пудинг? – удивляется Люк. – Почему?
– Моя «вата» не сбалансирована, – объясняет Шарлотта. – Я должна есть теплую пищу.
– Ненавижу все это нью-эйджевское дерьмо, – замечает Дэвид.
– На самом деле это не нью-эйдж, – говорит Шарлотта. – Ну в смысле последователи нью-эйджа тоже занимаются аюрведой, но я, ну, не совсем такая.
– Знаешь, чего я не понимаю во всей этой нью-эйджевской замутке? – спрашивает Шантель.
– Чего? – говорит Шарлотта.
– Ну, я не имею в виду тебя, Шарлотта, – то, чем ты занимаешься, действительно клево, и аюрведа – взаправду стоящая штука, но все эти люди – я имею в виду последователей нью-эйджа, – раз уж они открыли способы продления жизни, избавления от рака, детоксикации организма и так далее, в общем, они должны, по идее, стать хоть чуточку счастливее, разве нет? Должны все время ходить с довольным видом, улыбаться до ушей, смеяться, петь и шутки шутить – но ведь ничего подобного. Они все время какие-то страшно подавленные и больные, и волосы у них тонкие и свалявшиеся, кожа – серая, и они никогда не улыбаются и не смеются, и… Кому это надо – так жить? Я заплатила за то, чтобы моя мама попала в один из этих нью-эйджевских трейлерных поселков, и она превратилась в настоящее страшилище. Дурной запах изо рта, плохие волосы, невозможная пища…
Дэвид смеется.
– Чертовски верно, – говорит он.
– Я думаю, они все так несчастны потому, что отказались от табака, алкоголя и кофеина, – замечает Шарлотта. – Я еще до такого не дошла. – Она смотрит на Люка. – С тобой-то, однако, что?
Джули тоже обратила внимание. Люк не такой, как обычно. Он веселее, раскованнее, что ли.
– Я дала ему пива, – говорит Шантель. – Простите.
– Что-о? – Джули резко разворачивается на компьютерном стуле и смотрит на Люка. – Господи! С тобой все в порядке?
– Я о'кей, – говорит он.
– Тебе что, нельзя пить? – спрашивает Дэвид.
– Нельзя, – хихикает Люк. – Однако я не мертв.
– Черт, – говорит Джули. – Это надо прекратить.
Она чувствует, что краснеет, но ей наплевать, кто здесь и что они могут подумать. Люк в последнее время слишком часто рискует, и это глупо. Все эти его идиотские мысли о том, чтобы выйти наружу; у нее от этого буквально голова пухнет. Неужели мой друг сегодня умрет? Многие ли думают об этом, просыпаясь поутру? Неужели мой друг покончит с собой, потому что хочет освободиться?
– Все в порядке, Джул, – говорит Люк спокойно, глядя на свои руки. – Не боись.
– У тебя правда аллергия на кучу всяких вещей? – спрашивает Дэвид.
– Да, – отвечает Люк, не поднимая взгляда. – С пеленок.
– Я как-то даже не сообразила, что тебе нельзя пиво, – говорит Шантель. – Черт. Хорошо, что я не забила косяк. – Она смотрит на Джули. – Я правда извиняюсь. О господи. Ему правда могло стать плохо?
Джули пожимает плечами:
– Мы не знаем. Просто алкоголь – одна из вещей, которых он никогда не пробовал, потому что, возможно, у него на них аллергия. Из-за того что все его детские аллергии укладывались в четкую схему – жуткая астма, страшная аллергия на арахис и так далее, – мы просто предположили, что, став взрослым, он будет не толерантен к алкоголю. Такие вещи обычно друг другу сопутствуют, ну, знаешь, как факторы, вызывающие мигрень.
Джули хлопочет вокруг Люка, чувствуя себя медсестрой в больнице. Она кладет ему руку на лоб, проверяя температуру, измеряет пульс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81