Когда они прощались, Дубровин с неожиданной теплотой в голосе сказал:
— Очень хорошо, что вы пришли. И неплохо, если мы будем почаще так встречаться. Не бойтесь, если я занят или нездоров, я скажу вам об этом.
30
Шумилов был с ними все так же вежлив и доброжелателен. На заседании Ученого совета, когда речь зашла о новом пополнении, он с большой похвалой отозвался о Дмитрии и Ольфе, и им незамедлительно сообщили об этом. Еще несколько раз он при случае хвалил их и всячески подчеркивал свое расположение к ним. А между тем они все меньше работали для него, и Шумилов воспринимал это как должное.
— Слушай, — сказал однажды Ольф, — все-таки я не пойму, что он за человек. Почему он позволяет нам такие номера?
— А, нашел о чем думать, — отмахнулся Дмитрий. — Не все ли равно? Лишь бы давал нам возможность работать.
— Тут что-то нечисто, — задумчиво сказал Ольф. — И по-моему, не обошлось без Дубровина. Ты заметил, как Шумилов с ним держится?
— Как?
— Да чересчур уж почтительно.
— Ну и что? Дубровин старше его, да и известность у него куда больше.
И верно — Шумилов держался с Дубровиным как будто запросто, они говорили друг другу «ты», но легко было заметить почтительные нотки, проскальзывающие в его голосе. А Дубровин разговаривал с ним так же, как и со всеми, — с обычной для него прямотой, иногда довольно резко и насмешливо. Шумилов в ответ только улыбался и никогда не вступал в спор.
Ольф несколько дней ходил с загадочным видом и наконец торжественно сказал:
— Ну-с, я кое-что выяснил…
— Что? — непонимающе спросил Дмитрий — он уже забыл о том разговоре.
— Да о Шумилове.
— И охота тебе время тратить на такую ерунду.
— Погоди, сейчас не то запоешь… Во-первых, Шумилов и Дубровин почти ровесники — Шумилов только на полгода моложе.
Дмитрий присвистнул:
— Вот это да… Он же выглядит лет на восемь моложе.
— Вот именно — выглядит, — сказал Ольф, довольный произведенным эффектом. — А им, между прочим, обоим по тридцать девять.
— И только?
— Да. Так что это не Шумилов выглядит моложе, а Дубровин старше. Слушай дальше. Они вместе учились в физтехе, на одном курсе и даже в одной группе. Вместе работали после окончания в каком-то институте. Потом Дубровина направили сюда, и он перетянул к себе Шумилова, а может быть, сам Шумилов напросился. И это еще не все. Дубровин защитил докторскую еще десять лет назад — представляешь? А Шумилов в то время даже кандидатом не был. Кандидатскую он делал уже здесь, под руководством Дубровина, и, если судить по названию, его диссертация — лишь отросточек от работы Дубровина, той самой, за которую он получил Государственную премию.
Ольф помолчал.
— Ну, переварил? И это еще не все. Докторскую Шумилов делал тоже под руководством Дубровина. И отделился Шумилов от Дубровина всего два года назад. Сначала он был руководителем сектора, а после утверждения докторской стал завлабом. Стало быть, нынешняя тема Шумилова — его первая самостоятельная работа. Как тебе все это нравится?
Дмитрий покачал головой:
— Да, теперь кое-что ясно. И откуда только ты выкопал все это?
— Секрет фирмы, — самодовольно улыбнулся Ольф. — А ты еще говорил, что я занимаюсь ерундой. Надо слушаться старших, мой принципал. Но каков Дубровин-то, а? Еще и сорока нет, а он и доктор, и лауреат, и член-корреспондент. А когда-то мы степеней известных достигнем?
— А зачем тебе это? — серьезно спросил Дмитрий.
— Да ведь не одним же только сознанием своей гениальности жить.
— Это на кого намек?
— На некоторых… Не членом-корреспондентом, но замухрыстыми-то кандидатами надо стать?
— Станем, — успокоил его Дмитрий.
Все лето и начало осени они работали, как в добрые студенческие времена, — жадно, с наслаждением, экономя каждую минуту. Дубровину то и дело приходилось сдерживать их — он очень внимательно следил за тем, чтобы они не переутомлялись, и иногда просто приказывал им отдыхать.
Однажды он словно мимоходом заметил:
— Почему вы не познакомите меня со своими девушками?
Ася часто бывала у Дмитрия, но Светлана незадолго перед этим впервые приезжала в Долинск, и Ольф удивился:
— Разве вы видели их?
— Нет, — сказал Дубровин. — Но, разумеется, слышал. В нашем НИИ-хуторе трудно что-нибудь скрыть. И мне хочется посмотреть на них. Вы ничего не имеете против?
— Нет, конечно, — пробормотал Ольф.
— Ну и отлично. Значит, как только они снова появятся у вас, прошу ко мне. И желательно предупредить хотя бы за день.
— Хорошо.
Когда они вчетвером пришли к Дубровину, Дмитрий удивился, увидев его. Обычно Дубровин ходил в темной рубашке, в простеньком костюме и только посмеивался, когда Мария Алексеевна сокрушалась по поводу его затрапезного вида. А сейчас он прямо-таки весь блестел — чисто выбритый, помолодевший, он церемонно поклонился Асе и Светлане:
— Очень рад познакомиться с вами.
И видно было, что он действительно рад.
Сначала девушки держались немного скованно, особенно Светлана, но после того, как Мария Алексеевна увела их на кухню и облачила в передники, они быстро освоились. Дубровин с нескрываемым удовольствием поглядывал на них, а на следующий день сказал:
— Должен сообщить, что ваши девушки нам очень понравились. Особенно жене — она просто в восторге. Насколько я понял, отношения у вас с ними достаточно серьезные. Вы собираетесь жениться?
— Вообще-то да, — смутился Ольф.
— Когда, если не секрет?
Ольф и Дмитрий задумались.
— Можете, конечно, не отвечать, и вообще, если хотите, прекратим этот разговор, — церемонно сказал Дубровин. — Я, разумеется, не собираюсь вмешиваться в вашу личную жизнь. Но в ноябре наш институт получает дом. Как холостяки, вы можете рассчитывать, самое большее, только на комнату в общей квартире. А вероятнее всего, вам дадут по комнате в общежитии, несмотря на все обещания Шумилова и мои просьбы. А если вы будете женаты, отдельные квартиры я вам гарантирую, для начала, конечно, однокомнатные. Вы, надеюсь, не очень шокированы этой прозой? — иронически спросил Дубровин.
— Нет, конечно, — сказал Ольф.
— Подумайте об этом.
Когда Ольф сообщил ему, что они намерены в сентябре «сообразить коллективную свадьбу», Дубровин обрадовался:
— Вот и отлично, поздравляю вас. Где вы намерены отметить это событие?
— Еще не знаем.
— Если у вас будет не слишком много народу… и если вы, разумеется, ничего не имеете против, — убийственно вежливым тоном сказал Дубровин, — моя квартира к вашим услугам.
Ольф смешался.
— Как-то неудобно, Алексей Станиславович.
— Неудобно? — как будто не понял его Дубровин. — Почему? И где же вам будет удобнее — в ресторане?
— Да нет, не в этом дело. Вас неудобно стеснять.
— А если я скажу, что нам это доставит удовольствие, вы, надеюсь, поверите мне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122