Между тем мы принадлежали к разным детским садикам. Ибо я всякий раз, когда представляется случай, краду в магазине какую-нибудь мелочь. Я никому не делаю зла, никого не лишаю пищи. Тогда как он, его мечта, его идеал, его слава заключаются в том, чтобы схватить бабенку, которая крадет рождественские шарики для своих малышей. Это хуже, чем быть фараоном, хуже всего на свете, это значит быть верным служакой, и ничего другого.
Мне уже приходилось сталкиваться с инспекторами, которые мешали мне войти в магазин. Они подозрительны, и не без оснований. Но я не выношу этого. Особенно сейчас, когда я по-честному пришел купить кое-что, имея в кармане сорок кусков. Я сыт по горло этой подозрительностью! Никогда я еще не чувствовал себя таким униженным. Даже больше, чем когда меня однажды схватили с полными карманами консервов. То была ненависть заключенного к надзирателю. «Придется стерпеть, — сказал я себе, выдержав насмешливый взгляд этой полицейской дешевки. — Но пусть лучше на моем пути не попадается!»
— А почему бы и нет? — отвечаю ему.
Он не двигается с места. Только покачивается на ногах, не спуская с меня глаз. И произносит еще одну любезную на свой лад фразу:
— Дело в том, что тут покупают. Нужно иметь деньги.
Испытывая невероятное наслаждение, без комментариев выкладываю ему четыре купюры по 10 тысяч.
Какая прелестная оказалась шутка! Он хохочет, я тоже! Просто оба умираем от смеха. Теперь ему ясно: перед ним еще один сыночек богатых родителей, вырядившийся в нищего!..
* * *
До чего приятно толкать тележку, которая не скрипит и постепенно наполняется товаром! Я шатаюсь, как принц, между стеллажами со жратвой и слушаю исполняемую только для меня нежную музыку. Прошу вас, дорогая мадам, продолжайте! Обожаю смотреть, как вы роетесь в корзинах для белья! Можете смотреть на меня подозрительно, мне наплевать! Подвиньтесь, пожалуйста, хочу встать поудобнее! Дорогу потребителю! Беру все, что нужно, и плюю на всех! С позволения дирекции у меня полное право брать все, что угодно! Если понравится, могу задержаться тут хоть на целый час! Выпить соку в баре. Пусть Пьеро потрепыхается! Он полюбит меня еще больше, когда я вернусь.
Возле кассы нахожу моего любимого, замученного угрызениями совести стража порядка. Он следит за выходом и входом. Ответно улыбаюсь ему.
Мечтаю пригласить его пожрать в приличный ресторанчик. Хочется увидеть, как он расслабит свой галстук. Я заплачу за рюмочку кальвадоса и буду упиваться каждым его словом.
Кассирша начинает подсчитывать мои расходы. Считалка щелкает в ее руках. Услужливая смуглая девушка с печальными глазами газели, длиннющими ресницами, потрясно черными волосами и вздернутыми под халатиком сиськами, словно жаждущими воздуха и солнца…
Инспектор не может удержаться от тонкого замечания.
— Очень жаль, — говорит. — Это не продается…
Отвечать бессмысленно. Мы его проигнорируем. Девушка даже не шевельнулась. Никакой реакции. Наверняка спит с ним, отлично знаю, как это делается. Обычно они трахаются на складе. На краю матраса, брошенного посреди картонок. Так что девушка, пока завсекцией, управляющие или инспектор пыхтят над ней, может для развлечения почитать рекламу. Скажете, это не бывает? Бывает, бывает! Смею заверить, иначе девушки больше недели не продержатся, их увольняют за малейшую провинность.
— Сто восемнадцать франков сорок семь сантимов, — сообщает она.
Деньги у меня в кармане. Полицейский поглядывает на кучу купленных вещей.
— У вас нет ничего, куда бы все это сложить?
Подлиза обращается ко мне на «вы». По какому праву?
Отвечаю, что ничего нет.
— Вы на машине?
Очень люблю, когда обо мне заботятся. Узнав, что я на машине, славный малый почувствовал облегчение. Он так и расцветает.
— Можете воспользоваться тележкой. Оставите ее на стоянке.
Двери автоматически раскрываются передо мной и моей тележкой. Но не только из-за электронного устройства, а потому, что для нас, бывших лоботрясов, начинается новая жизнь. Мы больше не будем скучать!
Для начала запихиваю тележку в «дофин». Мотор заводится с пятой попытки. Мы в ударе. Прекрасная стартовая площадка эта стоянка…
V
Тулуза осталась далеко позади. Мы едем по сельской местности. Перво-наперво Пьеро следует переодеть брюки. Сворачиваю на проселочную и въезжаю в густой кустарник. Становится довольно жарко. Нас крепко растрясло. «Дофин» так и скрипел и шипел. Словом, останавливаемся под тенью деревьев. С дороги нас никто не видит.
Вытаскиваю тележку, потом поглядываю на Пьеро, который с восторгом рассматривает высыпанные в траву покупки. На него приятно смотреть. Чувствуешь себя Дедом Морозом. Не хватает только елки, свечей и гирлянд.
— Скидывай брюки, — советую ему. — Со жратвой можно обождать.
И вот он уже раздевается. Забрасывает подальше вещички и совершенно голый под ярким солнцем с облегчением освобождает свой мочевой пузырь. Освобождается от страха, лекарств и всякой другой дряни.
— А если у меня больше никогда не встанет? — говорит он, ощупывая свою раковину из бинтов.
— Одевайся, — отвечаю. — Скоро опять будет прекрасно работать.
Тот натягивает новые брюки, рубашку, которую до него никто не носил. Говорю ему, что он выглядит потрясно. А он жует шоколад, пока я засовываю все в багажник. И мы снова выезжаем на дорогу. Никелированную тележку мы оставляем под деревьями. Она выглядит такой заброшенной посреди виноградников.
* * *
Пьеро насвистывает модную мелодию. Мы по-прежнему не знаем, куда ехать. Но все равно едем со скоростью 80 км/час. Единственное, что нам понятно, так это то, что солнце здорово жарит. Идеальная погода для экскурсий. Из деревенских церквей, мимо которых мы проезжаем, выходит приодетый по случаю народ.
— Похоже, мы выбрались из дерьма, — говорит Пьеро.
— Да, — отвечаю. — Похоже…
Но про себя я думал: «Если только не сваляем дурака».
Останавливаемся в какой-то дыре. Ищем приличное бистро, не слишком набитое людьми, словом, приятное. Наконец находим именно то, что нам надо: средневековую табачную лавку.
Входим. Никого. Даже за цинковой стойкой. Ничто не мешает стибрить пачку сигарет. Даже пса нет рядом. Полное запустение. Такая тишина, что слышен свист мчащихся по шоссе машин, набитых по случаю уик-энда детьми, пирожными и соломенными шляпами. Зато на другом конце зала есть обвитая вьюнком, нависшая над речкой терраска. Вот и прекрасно! Устраиваемся на ней, расслабившиеся, помолодевшие, довольные. Здорово оказаться в тени, ощутить влагу и тихий плеск воды.
А вот и хозяин, выставивший живот с фартуком. Увидев наши несколько необычные фигуры, он икает. Я же кладу на скатерть билет в десять косых, и он сразу расслабляется.
Обслуживают нас по-царски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92