Тогда не о чем больше и мечтать.
Клер и сама заметила, что после недавних событии в ней многое изменилось. Она потеряла вкус к приключениям, и ей не хотелось больше, чтобы мужчины сходили с ума по ней и снопами падали к ее ногам. Теперь ей хотелось жить тихо, замкнуто, спокойно, и самое главное — быть недосягаемой для Честного Ричарда. Для этого нужно, чтобы кто-то охранял ее от посягательств брата, а никого, кроме Томаса, Клер в роли своего защитника не видела.
В лесу с каждой минутой становилось все холодней. Хотя для первого снега было еще рано, листья уже облетели и ветер свистел в голых ветвях, пронизывая Клер насквозь. Она дрожала в своем тонком платье. Ничего более подходящего Клер надеть не могла. Ведь она выходила из дома вместе с Мадлен на короткую прогулку, а не для того, чтобы сбежать.
Говорили, что в этом лесу водятся волки. Клер не хотелось этому верить, но тем не менее она тревожно вздрагивала при каждом шорохе. Клер смертельно устала, и когда на ее лицо упали первые ледяные капли дождя, она решила найти убежище, где можно было бы немного согреться и переждать непогоду.
Наконец она увидела то, что искала. Два древних дуба склонялись друг к другу, переплетая ветви, под которыми получилось подобие шалаша, созданного самой природой. Ветви были толстыми, и на них оставалось еще достаточно листьев для того, чтобы на спрятавшегося под ними путника не упало ни капли дождя. Клер направила к этому месту свою арабскую лошадку, держа поводья в высоко поднятых руках.
Неожиданно прозвучал оглушительный громовой раскат. Казалось, что сама земля содрогнулась от этого звука. Лошадь испуганно заржала и поднялась на дыбы.
Клер давно уже не падала с лошади. Но сейчас, в конце долгого, утомительного дня, внимание ее притупилось, и она, не удержавшись, рухнула вниз, на сплетенные корневища деревьев. Оказавшись на земле, Клер запуталась в юбках, а ее лошадь, объятая ужасом, ускакала прочь, оставив свою всадницу в полном одиночестве.
Какое-то время Клер приходила в себя, привалившись спиной к дереву и с трудом переводя дыхание. Она пошевелила рукой и почувствовала острую, ослепляющую боль. Клер прикусила губу и поползла глубже под ветви дубов, чтобы укрыться от непогоды.
Ярко сверкнула молния, раздался новый громовой раскат, и Клер испуганно свернулась в комочек, чувствуя себя песчинкой перед лицом могучих, разыгравшихся сил природы. Здесь, под деревьями, было сухо и тихо, так что ливень ей не страшен. Остается жалеть лишь о том, что лошадь исчезла и унесла с собой тот скудный запас еды, который Клер удалось тайком утащить с собой.
Впрочем, Клер сейчас было не до еды. Она чувствовала такую опустошенность, в которой не находилось места даже для жалости к самой себе. А может быть, она и не заслуживала жалости — упрямица и эгоистка, бросившая свою старшую сестру на растерзание демону.
Но за что она отдала бы сейчас, не раздумывая, полжизни, так это за то, чтобы рядом с ней оказался сэр Томас. Она кинулась бы ему в ноги и попросила прощения. Она поклялась бы до самой смерти быть тихой, послушной и набожной. Поклялась бы носить самые уродливые платья и всегда прятать волосы под плотную вуаль. Она согласилась бы даже на то, чтобы проделать весь путь до монастыря босиком — лишь бы выбраться отсюда.
Увы, рядом с нею не было ни прекрасного рыцаря, ни заботливой сестры. Не было даже лошади, бросившей хозяйку на произвол судьбы.
Клер удобнее уложила на колено поврежденную руку и тихо заплакала.
Ричард поджидал его, сидя в одиночестве в своей комнате с кубком крепкого эля в руке. Он посмотрел на вошедшего Саймона и сказал:
— Ты припозднился сегодня. Уже давно за полдень. Впрочем, я думал, что ты вообще весь день проведешь на супружеском ложе.
— Я был занят, — холодно сказал Саймон.
— Еще бы! — насмешливо фыркнул Ричард. — Но где же твоя пунцовая от смущения молодая жена? Кстати, ты вмазал ей все-таки между ног или нет?
— Ваше внимание к сестре трогает до слез, — ответил Саймон. — Что же касается Элис, то Годфри сказал мне, что она отдыхает сейчас в своей спальне.
— Как мог Годфри что-то сказать тебе? Ты же сам отрезал ему язык, — с издевкой заметил Ричард.
— Если быть точным, то это не я сделал Годфри немым. Но он — мой самый преданный и верный слуга, и мы умеем с ним объясняться без слов.
Ричард только поморщился и отхлебнул из кубка.
— Так зачем ты здесь, Грендель? — спросил он:
— Почему не с женой? Или ты решил поменять решение и взять себе в жены другую? Ну что ж, если ты не лишил девственности старшую, я могу поменять ее на младшую, тем более что я не хотел бы с ней расставаться.
— Ваша братская забота о ней просто поразительна.
— Я уже говорил тебе, что не верю в то, что она моя родная сестра. Ее мать была шлюхой, как и все женщины. Она назвала отцом своей дочери моего отца. К тому времени мой старик умер и уже не мог ничего ни подтвердить, ни опровергнуть.
— Вы говорите, что все женщины — шлюхи. Надо ли понимать так, что в их число входит и леди Хедвига?
Ричард громко рассмеялся. Он хохотал долго, до слез.
— Ах, приятель! — воскликнул он наконец. — Если бы! Если бы только она была шлюхой — насколько интереснее с ней было бы жить!
Ричард вытер пальцами глаза, покрасневшие от смеха и вина, и спросил совершенно другим, жестким тоном:
— Что тебе нужно от меня?
Ричард умел брать быка за рога, искусно избегая при этом упоминания о собственных грехах и ловко перекладывая инициативу в щепетильных ситуациях на чужие плечи.
— Мы оба знаем, Ричард, зачем я пришел, — ответил Саймон, смело вступая в словесную дуэль. — Эликсир еще не проверен и может оказаться смертельно опасным.
— Эликсир? — повторил Ричард явно понравившееся ему слово и продолжил невинным тоном, выдававшим в нем изрядного лжеца:
— Но ты говорил, что он готов.
— Не совсем. У эликсира проявились совершенно неожиданные свойства…
— Не хочешь ли ты сказать, что это я украл твой эликсир? — разыграл возмущение Ричард. — И не надо ли понимать, что он утерян? Попал в чужие руки?
— Именно так, — подтвердил Саймон. — Эликсир пропал и оказался в чужих руках. Очень опасных руках.
Ричард посмотрел на Саймона из-под упавшей на глаза пряди редеющих светлых волос и самодовольно улыбнулся.
— В таком случае поспеши найти пропажу, пока кто-нибудь не погиб из-за твоей неосторожности.
Саймон не шелохнулся. Предупреждение Ричарда прозвучало совершенно недвусмысленно. Саймону нечего было противопоставить этому. У него не будет никаких доказательств вины своего лендлорда, когда тот отравит малолетнего короля. Правда, Ричарду не удастся ничего сделать, не уехав из Соммерседжа. Ведь Честный Ричард никому не может поручить самого важного дела в своей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Клер и сама заметила, что после недавних событии в ней многое изменилось. Она потеряла вкус к приключениям, и ей не хотелось больше, чтобы мужчины сходили с ума по ней и снопами падали к ее ногам. Теперь ей хотелось жить тихо, замкнуто, спокойно, и самое главное — быть недосягаемой для Честного Ричарда. Для этого нужно, чтобы кто-то охранял ее от посягательств брата, а никого, кроме Томаса, Клер в роли своего защитника не видела.
В лесу с каждой минутой становилось все холодней. Хотя для первого снега было еще рано, листья уже облетели и ветер свистел в голых ветвях, пронизывая Клер насквозь. Она дрожала в своем тонком платье. Ничего более подходящего Клер надеть не могла. Ведь она выходила из дома вместе с Мадлен на короткую прогулку, а не для того, чтобы сбежать.
Говорили, что в этом лесу водятся волки. Клер не хотелось этому верить, но тем не менее она тревожно вздрагивала при каждом шорохе. Клер смертельно устала, и когда на ее лицо упали первые ледяные капли дождя, она решила найти убежище, где можно было бы немного согреться и переждать непогоду.
Наконец она увидела то, что искала. Два древних дуба склонялись друг к другу, переплетая ветви, под которыми получилось подобие шалаша, созданного самой природой. Ветви были толстыми, и на них оставалось еще достаточно листьев для того, чтобы на спрятавшегося под ними путника не упало ни капли дождя. Клер направила к этому месту свою арабскую лошадку, держа поводья в высоко поднятых руках.
Неожиданно прозвучал оглушительный громовой раскат. Казалось, что сама земля содрогнулась от этого звука. Лошадь испуганно заржала и поднялась на дыбы.
Клер давно уже не падала с лошади. Но сейчас, в конце долгого, утомительного дня, внимание ее притупилось, и она, не удержавшись, рухнула вниз, на сплетенные корневища деревьев. Оказавшись на земле, Клер запуталась в юбках, а ее лошадь, объятая ужасом, ускакала прочь, оставив свою всадницу в полном одиночестве.
Какое-то время Клер приходила в себя, привалившись спиной к дереву и с трудом переводя дыхание. Она пошевелила рукой и почувствовала острую, ослепляющую боль. Клер прикусила губу и поползла глубже под ветви дубов, чтобы укрыться от непогоды.
Ярко сверкнула молния, раздался новый громовой раскат, и Клер испуганно свернулась в комочек, чувствуя себя песчинкой перед лицом могучих, разыгравшихся сил природы. Здесь, под деревьями, было сухо и тихо, так что ливень ей не страшен. Остается жалеть лишь о том, что лошадь исчезла и унесла с собой тот скудный запас еды, который Клер удалось тайком утащить с собой.
Впрочем, Клер сейчас было не до еды. Она чувствовала такую опустошенность, в которой не находилось места даже для жалости к самой себе. А может быть, она и не заслуживала жалости — упрямица и эгоистка, бросившая свою старшую сестру на растерзание демону.
Но за что она отдала бы сейчас, не раздумывая, полжизни, так это за то, чтобы рядом с ней оказался сэр Томас. Она кинулась бы ему в ноги и попросила прощения. Она поклялась бы до самой смерти быть тихой, послушной и набожной. Поклялась бы носить самые уродливые платья и всегда прятать волосы под плотную вуаль. Она согласилась бы даже на то, чтобы проделать весь путь до монастыря босиком — лишь бы выбраться отсюда.
Увы, рядом с нею не было ни прекрасного рыцаря, ни заботливой сестры. Не было даже лошади, бросившей хозяйку на произвол судьбы.
Клер удобнее уложила на колено поврежденную руку и тихо заплакала.
Ричард поджидал его, сидя в одиночестве в своей комнате с кубком крепкого эля в руке. Он посмотрел на вошедшего Саймона и сказал:
— Ты припозднился сегодня. Уже давно за полдень. Впрочем, я думал, что ты вообще весь день проведешь на супружеском ложе.
— Я был занят, — холодно сказал Саймон.
— Еще бы! — насмешливо фыркнул Ричард. — Но где же твоя пунцовая от смущения молодая жена? Кстати, ты вмазал ей все-таки между ног или нет?
— Ваше внимание к сестре трогает до слез, — ответил Саймон. — Что же касается Элис, то Годфри сказал мне, что она отдыхает сейчас в своей спальне.
— Как мог Годфри что-то сказать тебе? Ты же сам отрезал ему язык, — с издевкой заметил Ричард.
— Если быть точным, то это не я сделал Годфри немым. Но он — мой самый преданный и верный слуга, и мы умеем с ним объясняться без слов.
Ричард только поморщился и отхлебнул из кубка.
— Так зачем ты здесь, Грендель? — спросил он:
— Почему не с женой? Или ты решил поменять решение и взять себе в жены другую? Ну что ж, если ты не лишил девственности старшую, я могу поменять ее на младшую, тем более что я не хотел бы с ней расставаться.
— Ваша братская забота о ней просто поразительна.
— Я уже говорил тебе, что не верю в то, что она моя родная сестра. Ее мать была шлюхой, как и все женщины. Она назвала отцом своей дочери моего отца. К тому времени мой старик умер и уже не мог ничего ни подтвердить, ни опровергнуть.
— Вы говорите, что все женщины — шлюхи. Надо ли понимать так, что в их число входит и леди Хедвига?
Ричард громко рассмеялся. Он хохотал долго, до слез.
— Ах, приятель! — воскликнул он наконец. — Если бы! Если бы только она была шлюхой — насколько интереснее с ней было бы жить!
Ричард вытер пальцами глаза, покрасневшие от смеха и вина, и спросил совершенно другим, жестким тоном:
— Что тебе нужно от меня?
Ричард умел брать быка за рога, искусно избегая при этом упоминания о собственных грехах и ловко перекладывая инициативу в щепетильных ситуациях на чужие плечи.
— Мы оба знаем, Ричард, зачем я пришел, — ответил Саймон, смело вступая в словесную дуэль. — Эликсир еще не проверен и может оказаться смертельно опасным.
— Эликсир? — повторил Ричард явно понравившееся ему слово и продолжил невинным тоном, выдававшим в нем изрядного лжеца:
— Но ты говорил, что он готов.
— Не совсем. У эликсира проявились совершенно неожиданные свойства…
— Не хочешь ли ты сказать, что это я украл твой эликсир? — разыграл возмущение Ричард. — И не надо ли понимать, что он утерян? Попал в чужие руки?
— Именно так, — подтвердил Саймон. — Эликсир пропал и оказался в чужих руках. Очень опасных руках.
Ричард посмотрел на Саймона из-под упавшей на глаза пряди редеющих светлых волос и самодовольно улыбнулся.
— В таком случае поспеши найти пропажу, пока кто-нибудь не погиб из-за твоей неосторожности.
Саймон не шелохнулся. Предупреждение Ричарда прозвучало совершенно недвусмысленно. Саймону нечего было противопоставить этому. У него не будет никаких доказательств вины своего лендлорда, когда тот отравит малолетнего короля. Правда, Ричарду не удастся ничего сделать, не уехав из Соммерседжа. Ведь Честный Ричард никому не может поручить самого важного дела в своей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83