Ни в каком ином качестве они для вас не существуют, — объяснила Элис. — И я буду весьма благодарна вам за любую науку.
Он смерил ее взглядом с головы до ног.
— С трудом могу в это поверить, миледи.
Элис почувствовала, как краснеют ее щеки.
— Нет, правда, я очень хочу научиться целительству. И обещаю быть прилежной ученицей, — пробормотала она уже совсем другим тоном.
Саймон посмотрел на нее так, словно что-то хотел сказать, но потом передумал.
— Тогда хватит тратить время попусту, — заявил он после долгого молчания и начал подниматься вверх по ступеням. Элис подобрала юбки и двинулась следом, пытаясь не отстать.
«Она — демон, подосланный, чтобы искушать меня, — думал Томас, ставя на стол свой кубок. — Она снова распустила солнечные лучи своих волос, чтобы ослепить меня и лишить остатков разума».
Но еще труднее ему было видеть выражение печали на ее прекрасном точеном лице. Клер выглядела такой потерянной, такой несчастной, что Томасу хотелось схватить ее и увести куда-нибудь подальше от этих красных пьяных лиц, от хриплых голосов, которыми захмелевшие рыцари выкрикивали непристойные шутки.
А если не увести, то хотя бы прижать ее лицом к своему плечу, чтобы ее глаза ничего не видели, и прикрыть ей ладонями уши, чтобы они ничего не слышали.
Хотя сэр Томас и был достаточно осторожным человеком, чтобы внешне никак не проявить своих чувств, но в глубине души он смеялся над самим собой. Из-за кого он готов потерять голову? Из-за какой-то взбалмошной девчонки, которая только и умеет, что дуться да строить глазки? Хотя понять ее по-настоящему Томас до сих пор так и не мог.
Взять, например, ту ее встречу с исчадием ада, которое она почему-то называет своей любимой лошадью. Уж как она ворковала с этим чудищем! И гладила, и ласкала, и шептала что-то на ухо. А Томас стоял и думал о том, что был бы самым счастливым человеком на свете, люби его жена хотя бы вполовину того, как любит свою лошадь эта белокурая искусительница.
Такую любовь к лошадям Томас не разделял, но и не осуждал. Будучи рыцарем, он прекрасно понимал, что значит для человека надежная и крепкая лошадь. Каким уверенным и сильным чувствуешь ты себя, сидя в седле, зная, что она никогда не подведет тебя и никогда не предаст! Ему было грустно думать о том, что такая великолепная лошадь достанется какому-нибудь жирному барону как приданое Клер. При этом Томас заставлял себя не думать о самой Клер, которой скорее всего предстоит стать женой старого сластолюбца, успевшего спровадить на тот свет уже полдюжины своих жен.
Он не мог оторвать взгляда от тонких, но сильных рук Клер, нежно гладивших мускулистую шею арабской кобылы. Томас только сейчас обратил внимание на то, что Клер не носит на пальцах колец, и это удивило его. До этой минуты он готов был поклясться, что белокурая красавица без ума от серебра и золота. Ну а то, что руки у Клер сильные, удивляться не приходится — со слабыми руками с такой лошадью, как эта арабка, не справиться!
Что же касается поездок верхом на этой гранциозной лошади, то они, увы, закончились для Клер окончательно и бесповоротно. Лорд Ричард, несомненно, сочтет верховые поездки опасными для Клер, и с ними будет покончено. Впрочем, она, вероятно, вскоре утешится и будет даже довольна своей судьбой, как, впрочем, и большинство женщин, живущих в замке. Ведь что им надо, женщинам? Комфорт и мужское внимание, а уж в чем у леди Клер никогда не будет недостатка, так это в обожателях.
За спиной леди Клер раздался хриплый смех, и Томас, обернувшись, увидел Ричарда. Покачиваясь, тот тянулся мокрыми вялыми губами к своей сводной сестре, явно желая ее поцеловать.
— Черт побери, а ты — аппетитная штучка, просто ягодка! — выкрикнул Ричард и громко икнул. — Клянусь преисподней, меня так и подмывает самому сорвать этот цветочек.
Сидевшие за столом покорно рассмеялись шутке хозяина, все, даже брат Джером. Однако выражение зеленых глаз Клер и тот жест, которым она вытерла со щеки тыльной стороной ладони мокрый след поцелуя Ричарда, вселили в сердце Томаса тревогу.
Он видел, как побледнело ее лицо, и понял, что еще секунда — и в спину лорда Ричарда полетит тарелка Клер вместе со всем содержимым. Нужно было спасать положение. Томас решил, что самым правильным будет попытаться увести Клер отсюда, и как можно скорей.
Он резко встал и сказал, перехватив удивленный взгляд Ричарда:
— Вашей сестре плохо, милорд. Я провожу ее в комнату.
— Она заболела, вот как? — раздался в ответ трубный голос Ричарда. — Должно быть, съела что-нибудь несвежее. Уведи ее отсюда, сэр Томас. О том, как нужно вести себя с моей сестрой, ты знаешь, — именно поэтому я тебя и выбрал. Впрочем, я сомневаюсь, что ты вообще помнишь о том, что надо делать с женщиной, когда остаешься с ней вдвоем. Гвинет сделала из тебя мерина.
Сэр Томас и глазом не моргнул. Клер поднялась на ноги, и Томас немедленно подставил под ее локоть свою ладонь. Клер трясло так, словно она и в самом деле заболела.
— Не беспокойся ни о чем, — сказал Ричард, глядя на сестру, — я прикажу Гренделю, и он мигом поставит тебя на ноги своими травками. А теперь поцелуй нас, дорогая сестра.
Он приблизился к Клер, грубо схватил ее за руку, и Томас подумал, что в эту минуту между ним и Ричардом объявлена война. Конечно, с одной стороны, Ричард был его хозяином и лордом, но с другой — Томас не мог допустить, чтобы касались девушки, которую ему поручено охранять, тем более что она едва держалась на ногах от слабости.
Однако, пока сэр Томас раздумывал, Клер разрубила все узлы сама, и причем очень эффектно. Она просто посмотрела на брата, хорошенько прицелилась и выплюнула ему в лицо весь свой ужин.
Ричард отпрянул, недоуменно закрутил головой, а сэр Томас, не теряя ни секунды драгоценного времени, почти бегом потащил Клер к выходу.
— Я же говорил, что она нездорова, — крикнул он на ходу, старательно скрывая свое ликование.
— Обожравшаяся корова, — пробурчал Ричард, стаскивая с себя заляпанную рубаху и обнажая свое мускулистое, хотя и покрытое жирком тело. — Уведи ее, пока она еще кого-нибудь не обделала.
— Да, милорд, — охотно откликнулся Томас.
Клер не проронила ни слова, только продолжала прижимать ко рту ладонь. Томас заспешил, опасаясь, что его подопечную может стошнить еще раз.
Он быстро двинулся вдоль пустого коридора к лестнице, сначала волоча Клер за собой, потом — на себе. Дойдя до лестничной площадки, он решил устроить передышку и присел вместе с Клер. Девушку била крупная дрожь, и Томасу казалось, будто он слышит, как стучат друг о друга ее кости. Услышав какой-то странный звук, Томас решил, что Клер опять стало плохо.
Потом она подняла свои лучистые зеленые глаза, и Томас понял, что она просто задыхается от смеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Он смерил ее взглядом с головы до ног.
— С трудом могу в это поверить, миледи.
Элис почувствовала, как краснеют ее щеки.
— Нет, правда, я очень хочу научиться целительству. И обещаю быть прилежной ученицей, — пробормотала она уже совсем другим тоном.
Саймон посмотрел на нее так, словно что-то хотел сказать, но потом передумал.
— Тогда хватит тратить время попусту, — заявил он после долгого молчания и начал подниматься вверх по ступеням. Элис подобрала юбки и двинулась следом, пытаясь не отстать.
«Она — демон, подосланный, чтобы искушать меня, — думал Томас, ставя на стол свой кубок. — Она снова распустила солнечные лучи своих волос, чтобы ослепить меня и лишить остатков разума».
Но еще труднее ему было видеть выражение печали на ее прекрасном точеном лице. Клер выглядела такой потерянной, такой несчастной, что Томасу хотелось схватить ее и увести куда-нибудь подальше от этих красных пьяных лиц, от хриплых голосов, которыми захмелевшие рыцари выкрикивали непристойные шутки.
А если не увести, то хотя бы прижать ее лицом к своему плечу, чтобы ее глаза ничего не видели, и прикрыть ей ладонями уши, чтобы они ничего не слышали.
Хотя сэр Томас и был достаточно осторожным человеком, чтобы внешне никак не проявить своих чувств, но в глубине души он смеялся над самим собой. Из-за кого он готов потерять голову? Из-за какой-то взбалмошной девчонки, которая только и умеет, что дуться да строить глазки? Хотя понять ее по-настоящему Томас до сих пор так и не мог.
Взять, например, ту ее встречу с исчадием ада, которое она почему-то называет своей любимой лошадью. Уж как она ворковала с этим чудищем! И гладила, и ласкала, и шептала что-то на ухо. А Томас стоял и думал о том, что был бы самым счастливым человеком на свете, люби его жена хотя бы вполовину того, как любит свою лошадь эта белокурая искусительница.
Такую любовь к лошадям Томас не разделял, но и не осуждал. Будучи рыцарем, он прекрасно понимал, что значит для человека надежная и крепкая лошадь. Каким уверенным и сильным чувствуешь ты себя, сидя в седле, зная, что она никогда не подведет тебя и никогда не предаст! Ему было грустно думать о том, что такая великолепная лошадь достанется какому-нибудь жирному барону как приданое Клер. При этом Томас заставлял себя не думать о самой Клер, которой скорее всего предстоит стать женой старого сластолюбца, успевшего спровадить на тот свет уже полдюжины своих жен.
Он не мог оторвать взгляда от тонких, но сильных рук Клер, нежно гладивших мускулистую шею арабской кобылы. Томас только сейчас обратил внимание на то, что Клер не носит на пальцах колец, и это удивило его. До этой минуты он готов был поклясться, что белокурая красавица без ума от серебра и золота. Ну а то, что руки у Клер сильные, удивляться не приходится — со слабыми руками с такой лошадью, как эта арабка, не справиться!
Что же касается поездок верхом на этой гранциозной лошади, то они, увы, закончились для Клер окончательно и бесповоротно. Лорд Ричард, несомненно, сочтет верховые поездки опасными для Клер, и с ними будет покончено. Впрочем, она, вероятно, вскоре утешится и будет даже довольна своей судьбой, как, впрочем, и большинство женщин, живущих в замке. Ведь что им надо, женщинам? Комфорт и мужское внимание, а уж в чем у леди Клер никогда не будет недостатка, так это в обожателях.
За спиной леди Клер раздался хриплый смех, и Томас, обернувшись, увидел Ричарда. Покачиваясь, тот тянулся мокрыми вялыми губами к своей сводной сестре, явно желая ее поцеловать.
— Черт побери, а ты — аппетитная штучка, просто ягодка! — выкрикнул Ричард и громко икнул. — Клянусь преисподней, меня так и подмывает самому сорвать этот цветочек.
Сидевшие за столом покорно рассмеялись шутке хозяина, все, даже брат Джером. Однако выражение зеленых глаз Клер и тот жест, которым она вытерла со щеки тыльной стороной ладони мокрый след поцелуя Ричарда, вселили в сердце Томаса тревогу.
Он видел, как побледнело ее лицо, и понял, что еще секунда — и в спину лорда Ричарда полетит тарелка Клер вместе со всем содержимым. Нужно было спасать положение. Томас решил, что самым правильным будет попытаться увести Клер отсюда, и как можно скорей.
Он резко встал и сказал, перехватив удивленный взгляд Ричарда:
— Вашей сестре плохо, милорд. Я провожу ее в комнату.
— Она заболела, вот как? — раздался в ответ трубный голос Ричарда. — Должно быть, съела что-нибудь несвежее. Уведи ее отсюда, сэр Томас. О том, как нужно вести себя с моей сестрой, ты знаешь, — именно поэтому я тебя и выбрал. Впрочем, я сомневаюсь, что ты вообще помнишь о том, что надо делать с женщиной, когда остаешься с ней вдвоем. Гвинет сделала из тебя мерина.
Сэр Томас и глазом не моргнул. Клер поднялась на ноги, и Томас немедленно подставил под ее локоть свою ладонь. Клер трясло так, словно она и в самом деле заболела.
— Не беспокойся ни о чем, — сказал Ричард, глядя на сестру, — я прикажу Гренделю, и он мигом поставит тебя на ноги своими травками. А теперь поцелуй нас, дорогая сестра.
Он приблизился к Клер, грубо схватил ее за руку, и Томас подумал, что в эту минуту между ним и Ричардом объявлена война. Конечно, с одной стороны, Ричард был его хозяином и лордом, но с другой — Томас не мог допустить, чтобы касались девушки, которую ему поручено охранять, тем более что она едва держалась на ногах от слабости.
Однако, пока сэр Томас раздумывал, Клер разрубила все узлы сама, и причем очень эффектно. Она просто посмотрела на брата, хорошенько прицелилась и выплюнула ему в лицо весь свой ужин.
Ричард отпрянул, недоуменно закрутил головой, а сэр Томас, не теряя ни секунды драгоценного времени, почти бегом потащил Клер к выходу.
— Я же говорил, что она нездорова, — крикнул он на ходу, старательно скрывая свое ликование.
— Обожравшаяся корова, — пробурчал Ричард, стаскивая с себя заляпанную рубаху и обнажая свое мускулистое, хотя и покрытое жирком тело. — Уведи ее, пока она еще кого-нибудь не обделала.
— Да, милорд, — охотно откликнулся Томас.
Клер не проронила ни слова, только продолжала прижимать ко рту ладонь. Томас заспешил, опасаясь, что его подопечную может стошнить еще раз.
Он быстро двинулся вдоль пустого коридора к лестнице, сначала волоча Клер за собой, потом — на себе. Дойдя до лестничной площадки, он решил устроить передышку и присел вместе с Клер. Девушку била крупная дрожь, и Томасу казалось, будто он слышит, как стучат друг о друга ее кости. Услышав какой-то странный звук, Томас решил, что Клер опять стало плохо.
Потом она подняла свои лучистые зеленые глаза, и Томас понял, что она просто задыхается от смеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83