— Ша, мужики! — заорал один, который, судя по всему, был старшим. — Не гоните волну!
Поздно. Волна смяла витютинских храбрецов, закружила их и отхлынула, оставив на дороге три изрядно покореженные «Явы» и четыре стонущих тела.
— Хорош! — простонал Котя, натягивая на плечо рукав порванной куртки. — Хорош, мы все усосали!
— Вокс попули! — сказал Гней, принимая от сияющего Вована открытую банку пепси. — Вокс попули, вокс дей!
Кто ж с этим будет спорить? Глас народа действительно глас божий.
— Это что — твоя крыша? — поинтересовался Котя.
— А то! — ответствовал Вован, любезно открывая победителю банки с напитками.
— Че, предупредить нельзя было? — Котя встал. — Мы бы поняли, шиза еще не накрыла!
— Да я не успел, — скромно объяснил Вован. Котя печально склонился над мотоциклом.
— «Рогатого» поуродовали, — с горечью сказал он. — Откуда они? С Поворино?
— А то! — снова сказал Вован.
Мотоциклы не сразу, но завелись. Неудачливые вымогатели долго рассаживались по машинам. Наконец, в треске и чаде, мотоциклы рванули по дороге. Один из рэкетиров обернулся и что-то прокричал, показывая легионерам кулак, но тяжелая рука товарища заставила его умолкнуть.
— Вовремя вы! — сказал Вован. — Я уж думал, они меня сейчас до носков разденут!
— Сублата кауза, толлитур морбус! — глотнув соку, философски сказал Гней Квин Мус.
И опять он был прав. Болезнь действительно проходит с устранением породивших ее причин.
Глава шестнадцатая,

в которой римский легион с милиционерами уезжает в пионерский лагерь имени Дзержинского, а областная комиссия продолжает работать в кафе «Тихий Дон»
Немало найдется людей, видевших, как уезжают из деревень и провинциальных городков стройотрядовцы. Сезон завершен, коровники и зернотоки возведены, и в автобус садятся уже не мальчики, но мужчины. Как их провожает женская половина провинциального поселка! Утирая слезы и распухшие носы, она их провожает, в то время как мужская половина тайно ликует. Если ты видел, как покидают райцентры стройотрядовцы, а тем более сам был стройотрядовцем, читатель, ты освободишь меня от необходимости описывать отъезд легионеров в лагерь имени Ф. Э. Дзержинского.
Замечу только, что впереди колонны вместо мотоцикла рядового гаишника шла бежевая «волга» начальника районной милиции. По случаю спортивного праздника в багажнике автомашины позвякивала тара, сам Федор Борисович Дыряев сидел на переднем пассажирском сиденье в спортивном костюме, тесно облегающем его отнюдь не спортивную фигуру. Впрочем, и его подчиненные выделялись среди спортивно подтянутых римских легионеров или выпирающими животами, или излишней для их возраста худобой.
Старший участковый Соловьев занимался погрузкой в автобус объемистых кастрюль, из которых остро и заманчиво пахло маринованным лучком и будущим шашлыком. Кому как не Соловьеву следовало доверить заготовку провианта для будущих рекордсменов ристалища и утешительных обедов для побежденных? Все участники свято придерживались древнего принципа, окончательно сформулированного основателем олимпийского движения Кубэртеном: важна не победа, важно участие. Получив ответственное задание и открыв для себя перспективу, Соловьев делал все возможное и невозможное для досрочного получения майорских погонов.
Федор Борисович с тревогой поглядывал на часы. Отъезд затягивался. Областная комиссия морила червячка в кафе «Тихий Дон» уже второй час, и только искусство тамады в лице Митрофана Николаевича Пригоды не давало членам комиссии бесконтрольно расползтись по Бузулуцку. Но рано или поздно областные ревизоры могли возжелать освежиться, а дорога к Дону пролегала как раз мимо спортивного зала школы, где готовились к отправлению легионеры.
Подполковника радовала предусмотрительность первого секретаря, который всех возможных информаторов комиссии из советско-партийного аппарата направил в дальние хозяйства для осуществления контроля за проводимыми сельскохозяйственными работами. Для школьных интеллигентов силами районо был организован открытый урок в Тростяновской восьмилетней школе, потенциальные предатели из медицинского персонала отправились проводить профилактические прививки пенсионерам в Алимо-Любимовку, а неблагонадежные торговые работники выехали проводить день торговли в совхоз «Реконструкция».
Однако поторопиться с отъездом все-таки следовало, поэтому Дыряев обрадовался, когда старший участковый доложил ему, что погрузка продуктов и необходимого инвентаря закончена.
Подполковник вылез из автомашины, оглядел выстроившихся у автобусов милиционеров и легионеров и с досадой отметил, что по части выправки и молодецкой стати милиционеры заметно уступают иностранцам. «Мало я их гоняю, — подумал начальник милиции. — Хромает у нас физическая подготовка. Пожестче мне надо быть с моими оглоедами, ишь разъелись на колхозных харчах!»
Пригода выделил три львовских автобуса и один «Икарус». Личный состав был готов занять свои места.
У забора толпой стояли опечаленные женщины. Центурион Птолемей Прист о чем-то разговаривал со своей бузулуцкой пассией. Он перемежал родную речь русскими словами, а недостаток в словах восполнял выразительностью жестов. Клавдия от него не отставала.
В толпе провожающих Федор Борисович заметил Леночку Широкову. «Это кого ж она-то провожает? — заинтересовался подполковник. — Из наших кого или из Птолемеевских бойцов?» Проводив печальный взгляд девушки, начальник милиции усмехнулся: «Бедная ты овечка! Да разве можно в такого волка влюбляться? Узнает отец, он же тебя из дому не выпустит, и правильно сделает. Была бы у меня дочь, я бы никогда не позволил ей голову потерять от этого Челентано!»
Посреди тоскующей женской толпы одиноким и унылым гусаком стоял заместитель начальника милиции. Подполковник простился с ним холодным кивком, приподнял подбородок — не робей, парень, не на всю жизнь уезжаем!
— По машинам! — скомандовал он. Так в приснопамятные двадцатые годы его дед, командовавший белой сотней и награжденный впоследствии орденом Боевого Красного Знамени, командовал:
— По коням!
Подойдя к центуриону, подполковник Дыряев вежливо и не без лукавства поздоровался с грустной женщиной и обратился к командиру будущих соперников:
— Прошу в машину, Птолемей Пристович!
К тому времени гулянка в кафе «Тихий Дон» набирала свои обороты. С каждой новой стопкой правила приличия становились чем-то вроде заповедей Господних — где-то изложены, да не про нас. Шеренга пустых бутылок у кассы становилась все длиннее, а паузы между стопками — все короче. Уже были произнесены дежурные тосты и здравицы областным руководителям и Центральному Комитету, уже Скубатиев пожелал району успехов в выполнении решений очередного Пленума и планов по зерновым и мясу, немало было выпито за любовь, мир во всем мире и чистое небо над головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49