Нервные окончания соединены тоже. У вас создается общая нервная система.
Уильям мягко добавил:
– Постарайтесь думать об этом как о даре, а не как о пытке, придуманной для вашей телесной оболочки. И тогда вскоре произойдет поразительная трансформация.
4
После завтрака в день второй года 1865-го Сэм и Джад долго работали в амфитеатре. Границы «зеленки» образовывали как бы сектор, вырезанный из круглого пирога. Сектор суживался к центру, которым был каменный алтарь, а потом расширялся к верхнему кругу амфитеатра. Но зелень не кончалась на верхнем крае, она, непрерывно расширяясь, уходила через автостоянку к самой границе круглого куска территории 1999 года.
– По верхнему краю 12 футов и 6 дюймов, – сказал Сэм, держа в руках рулетку.
– Амфитеатр был полностью очищен от растительности в конце пятидесятых. А до того, как я понимаю, в нем были видны только заросли куманики, крапивы да всяких кустарников. Ты только погляди, как ровна линия границы этих зарослей. Такое впечатление, будто садовник взял ножницы и тщательно обрезал побеги куманики, чтобы получить идеально прямую линию.
– Итак, в нашем круглом «пироге» 1999 года образовался разлом, в который прорвались наружу шестидесятые годы прошлого века.
– Что-то в этом роде. И при каждом прыжке этот разлом становится все шире.
– Что ж, вряд ли это можно считать радостной новостью, Джад.
Джад убрал рулетку в специальный футлярчик.
– Мне кажется, что из-за этого расширения сектора люди, сидящие в непосредственной близости от него, подвергаются возрастающей опасности.
Сэм поглядел туда, где были места его и Зиты.
– Дьявол, – пробормотал он. – Зита сидит справа от меня, как раз рядом с линией разлома.
– Да, это слишком близко, чтобы веселиться. Всего лишь ярда два от зеленой полосы. Знаешь, нам необходимо справиться с тем, что тут происходит, иначе в один прекрасный день у нас не останется никого.
– Значит, нам следует разыскать Ролли и узнать у него, как, ради всех святых, нам выбираться отсюда перед будущими прыжками.
– Совершенно верно. Но я думаю, что он попытается использовать нас в своих собственных интересах, так мне кажется.
Сэм поднял глаза и увидел Райана Кейта, который, отдуваясь, спускался по ступенькам амфитеатра в своем костюме Оливера Харди.
– Сэм, Джад, – крикнул он. – Вы Николь не видали?
Оба отрицательно покачали головами.
Райан отер носовым платком потное лицо.
– Мы думаем, она ушла.
– Ушла?
– Может, на прогулку? Не знаю. Она никому ничего не сказала.
– Думаю, она могла собраться в город, но только ей бы пришлось отправиться туда пешком.
Джад почесал в затылке.
– В своей тенниске и шортах в обтяжечку она в викторианском Кастертоне будет торчать как больной палец на руке.
– Кто-нибудь ищет ее?
– Ли, Сью да еще пара мужиков пошли в лес. Они думают, что она там заблудилась.
Сэм взглянул на Джада:
– Если ты хочешь собрать поисковую группу, то мы с Райаном отправимся сейчас же и начнем искать. Далеко уйти она не могла.
Джад отправился вниз, чтобы поговорить с теми, кто сидел в первых рядах у арены.
Сэм же побежал по лестнице наверх. За ним пыхтел Райан. Сэм отлично помнил, как реагировал Ролли на его рассказ о встрече с Синебородым. Они просачиваются из другого времени в это подобно опасным загрязнителям, попадающим из сточных труб в чистую реку.
На верхней ступеньке Сэма ждал неизвестный мужчина. Сэм смотрел на него с изумлением, впитывая детали: молодой человек, в очках, в какой-то странной плоской шляпе из рубчатого плиса. Стоит, придерживая рукой старенький велосипед, и улыбается. Самое странное – ослепительно белый воротничок священника на его шее.
– Доброе утро, земляки, – сказал молодой человек с радостной улыбкой. – Все выглядит просто потрясающе. Вы археологи?
5
Сэм поискал взглядом Джада, который не заметил новоприбывшего и деловито сколачивал поисковую партию из людей, сидевших на нижних скамьях амфитеатра.
– Ох, извините мою невоспитанность. – Молодой человек протянул свою длинную руку с тонкими музыкальными пальцами. – Меня зовут Хатер. Томас Хатер... хм... хм... А если точнее, то преподобный Томас Хатер, но, пожалуйста, зовите меня просто Томас.
Сэм пожал его руку и представился сам, вовремя остановившись и не упомянув о своей профессии. Слова «режиссер программы ТВ» в 1865 году могли вызвать лишь одно – недоумевающий взгляд. Затем он представил Райана, который вежливо приподнял свой котелок, автоматически вступив в роль Оливера Харди.
Томас Хатер слегка притронулся к своей шляпе, продолжая удивленно таращиться на голову Сэма.
– Вы туг, должно быть, чертовски заняты. Почти все без шляп.
Сначала это замечание показалось Сэму странным, но потом он сообразил, что сто лет назад, на какой бы стороне Атлантического океана вы ни проживали, выход на улицу без шляпы был для вас так же невозможен, как выход без штанов.
Сэм послал священнику одну из своих лучших профессиональных улыбок, которые он приберегал для публики и продюсеров.
– Полагаю, свою я куда-то засунул впопыхах.
– О Боже! – с искренним огорчением отреагировал молодой клирик. – Может, это... хм... хм... – Он прикрыл глаза от яркого света ладонью и принялся обводить взглядом ряды амфитеатра, явно отыскивая следы пропавшей шляпы. – Честное слово, вы тут проявили бешеную энергию! Ведь я здесь был совсем недавно, и тут повсюду были заросли сорняков и куманики. Подобных зарослей я больше нигде не видывал. А вы из какого университета?
– А мы... на собственном коште.
– Частные археологи?
– Да. – Тут Сэм решил добавить: – Нас спонсирует газета... «Нью-Йорк таймс».
– Поразительно! Вы знаете, в археологии такое обширное поле для работы! – Томас говорил, слегка задыхаясь от прилива энтузиазма. – Видите, вон там находится римское укрепление, которое, насколько мне известно, никогда как следует не раскапывалось. Только в прошлом году, когда начали пахать поле, там нашли множество черепков керамики и стекла, а также всякие другие предметы. Мы там немного покопались с друзьями и нашли 27 типов римских монет, включая золотой времен Адриана.
Как только священник на секунду прервался, Сэм успел вставить:
– Кстати, у нас тут, кажется, потерялась одна девочка из нашей экспедиции.
– Какой ужас!
– Такая с длинными светлыми волосами. Вы случайно не встретили ее по пути сюда?
– Вы говорите, ребенок? Ужасно, ужасно... И вы ее отец?
Сэм тяжело перевел дух. Изменения в английском языке, происшедшие между 1999-м и 1865 годами, весьма затрудняли взаимопонимание. Точное значение некоторых слов явно изменилось.
– Нет, девушка... Лучше сказать, юная леди... лет двадцать пять. Волосы длинные, светлые, вьются.
– Нет. Я не видел никого, соответствующего вашему описанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
Уильям мягко добавил:
– Постарайтесь думать об этом как о даре, а не как о пытке, придуманной для вашей телесной оболочки. И тогда вскоре произойдет поразительная трансформация.
4
После завтрака в день второй года 1865-го Сэм и Джад долго работали в амфитеатре. Границы «зеленки» образовывали как бы сектор, вырезанный из круглого пирога. Сектор суживался к центру, которым был каменный алтарь, а потом расширялся к верхнему кругу амфитеатра. Но зелень не кончалась на верхнем крае, она, непрерывно расширяясь, уходила через автостоянку к самой границе круглого куска территории 1999 года.
– По верхнему краю 12 футов и 6 дюймов, – сказал Сэм, держа в руках рулетку.
– Амфитеатр был полностью очищен от растительности в конце пятидесятых. А до того, как я понимаю, в нем были видны только заросли куманики, крапивы да всяких кустарников. Ты только погляди, как ровна линия границы этих зарослей. Такое впечатление, будто садовник взял ножницы и тщательно обрезал побеги куманики, чтобы получить идеально прямую линию.
– Итак, в нашем круглом «пироге» 1999 года образовался разлом, в который прорвались наружу шестидесятые годы прошлого века.
– Что-то в этом роде. И при каждом прыжке этот разлом становится все шире.
– Что ж, вряд ли это можно считать радостной новостью, Джад.
Джад убрал рулетку в специальный футлярчик.
– Мне кажется, что из-за этого расширения сектора люди, сидящие в непосредственной близости от него, подвергаются возрастающей опасности.
Сэм поглядел туда, где были места его и Зиты.
– Дьявол, – пробормотал он. – Зита сидит справа от меня, как раз рядом с линией разлома.
– Да, это слишком близко, чтобы веселиться. Всего лишь ярда два от зеленой полосы. Знаешь, нам необходимо справиться с тем, что тут происходит, иначе в один прекрасный день у нас не останется никого.
– Значит, нам следует разыскать Ролли и узнать у него, как, ради всех святых, нам выбираться отсюда перед будущими прыжками.
– Совершенно верно. Но я думаю, что он попытается использовать нас в своих собственных интересах, так мне кажется.
Сэм поднял глаза и увидел Райана Кейта, который, отдуваясь, спускался по ступенькам амфитеатра в своем костюме Оливера Харди.
– Сэм, Джад, – крикнул он. – Вы Николь не видали?
Оба отрицательно покачали головами.
Райан отер носовым платком потное лицо.
– Мы думаем, она ушла.
– Ушла?
– Может, на прогулку? Не знаю. Она никому ничего не сказала.
– Думаю, она могла собраться в город, но только ей бы пришлось отправиться туда пешком.
Джад почесал в затылке.
– В своей тенниске и шортах в обтяжечку она в викторианском Кастертоне будет торчать как больной палец на руке.
– Кто-нибудь ищет ее?
– Ли, Сью да еще пара мужиков пошли в лес. Они думают, что она там заблудилась.
Сэм взглянул на Джада:
– Если ты хочешь собрать поисковую группу, то мы с Райаном отправимся сейчас же и начнем искать. Далеко уйти она не могла.
Джад отправился вниз, чтобы поговорить с теми, кто сидел в первых рядах у арены.
Сэм же побежал по лестнице наверх. За ним пыхтел Райан. Сэм отлично помнил, как реагировал Ролли на его рассказ о встрече с Синебородым. Они просачиваются из другого времени в это подобно опасным загрязнителям, попадающим из сточных труб в чистую реку.
На верхней ступеньке Сэма ждал неизвестный мужчина. Сэм смотрел на него с изумлением, впитывая детали: молодой человек, в очках, в какой-то странной плоской шляпе из рубчатого плиса. Стоит, придерживая рукой старенький велосипед, и улыбается. Самое странное – ослепительно белый воротничок священника на его шее.
– Доброе утро, земляки, – сказал молодой человек с радостной улыбкой. – Все выглядит просто потрясающе. Вы археологи?
5
Сэм поискал взглядом Джада, который не заметил новоприбывшего и деловито сколачивал поисковую партию из людей, сидевших на нижних скамьях амфитеатра.
– Ох, извините мою невоспитанность. – Молодой человек протянул свою длинную руку с тонкими музыкальными пальцами. – Меня зовут Хатер. Томас Хатер... хм... хм... А если точнее, то преподобный Томас Хатер, но, пожалуйста, зовите меня просто Томас.
Сэм пожал его руку и представился сам, вовремя остановившись и не упомянув о своей профессии. Слова «режиссер программы ТВ» в 1865 году могли вызвать лишь одно – недоумевающий взгляд. Затем он представил Райана, который вежливо приподнял свой котелок, автоматически вступив в роль Оливера Харди.
Томас Хатер слегка притронулся к своей шляпе, продолжая удивленно таращиться на голову Сэма.
– Вы туг, должно быть, чертовски заняты. Почти все без шляп.
Сначала это замечание показалось Сэму странным, но потом он сообразил, что сто лет назад, на какой бы стороне Атлантического океана вы ни проживали, выход на улицу без шляпы был для вас так же невозможен, как выход без штанов.
Сэм послал священнику одну из своих лучших профессиональных улыбок, которые он приберегал для публики и продюсеров.
– Полагаю, свою я куда-то засунул впопыхах.
– О Боже! – с искренним огорчением отреагировал молодой клирик. – Может, это... хм... хм... – Он прикрыл глаза от яркого света ладонью и принялся обводить взглядом ряды амфитеатра, явно отыскивая следы пропавшей шляпы. – Честное слово, вы тут проявили бешеную энергию! Ведь я здесь был совсем недавно, и тут повсюду были заросли сорняков и куманики. Подобных зарослей я больше нигде не видывал. А вы из какого университета?
– А мы... на собственном коште.
– Частные археологи?
– Да. – Тут Сэм решил добавить: – Нас спонсирует газета... «Нью-Йорк таймс».
– Поразительно! Вы знаете, в археологии такое обширное поле для работы! – Томас говорил, слегка задыхаясь от прилива энтузиазма. – Видите, вон там находится римское укрепление, которое, насколько мне известно, никогда как следует не раскапывалось. Только в прошлом году, когда начали пахать поле, там нашли множество черепков керамики и стекла, а также всякие другие предметы. Мы там немного покопались с друзьями и нашли 27 типов римских монет, включая золотой времен Адриана.
Как только священник на секунду прервался, Сэм успел вставить:
– Кстати, у нас тут, кажется, потерялась одна девочка из нашей экспедиции.
– Какой ужас!
– Такая с длинными светлыми волосами. Вы случайно не встретили ее по пути сюда?
– Вы говорите, ребенок? Ужасно, ужасно... И вы ее отец?
Сэм тяжело перевел дух. Изменения в английском языке, происшедшие между 1999-м и 1865 годами, весьма затрудняли взаимопонимание. Точное значение некоторых слов явно изменилось.
– Нет, девушка... Лучше сказать, юная леди... лет двадцать пять. Волосы длинные, светлые, вьются.
– Нет. Я не видел никого, соответствующего вашему описанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140