– Ну и хорошо, если понял. Не забывай вести их подробно и каждый день.
Наркес вышел.
Немного спустя Шолпан позвала всех к столу. Разливая чай, она обратилась к мужу.
– Ты знаешь, почему я так сильно задержалась сегодня?
Наркес, медленно жевавший сыр, вопросительно взглянул на жену, но не стал ни о чем расспрашивать.
– Во-первых, – начала объяснять Шолпан, не обращая внимания на молчание мужа, – заболела преподавательница английского языка Наталья Александровна и мне, кроме своих студентов, пришлось вести занятия и в английской группе. Во-вторых, мне сегодня обещали достать одну вещь. Изуми-тель-ную! – с восхищением добавила она. – Если эта затея у меня получится, я буду ужасно счастлива…
Наркес вскинул брови и слегка наклонил голову вправо в знак удивления.
– Завтра мне обещали дать окончательный ответ, – добавила Шолпан и замолчала.
– И что это за вещь? – равнодушным тоном спросил Наркес.
– О, это секрет! – радостно воскликнула Шолпан. Она вся сияла при мысли, что может приобрести эту редкую, необыкновенную вещь. – Если завтра все выяснится, то завтра же я сообщу вам.
Шаглан-апай и Баян слушали Шолпан с интересом. Но Наркеса, судя по спокойному и равнодушному выражению его лица, секреты особо не интересовали.
После чая Шолпан подала бесбармак. На дымящемся блюде уже лежали нарезанные маленькие куски мяса с тестом. В блюдо добавили приправы с соусом, после чего каждый из большого блюда положил бесбармак в небольшие тарелочки перед собой, и все принялись за еду. Шолпан предупредительно наполнила тарелочку Баяна. Бесбармак был очень вкусный, поэтому все по несколько раз наполняли свои тарелочки. Вместе со взрослыми сидел за столом и Расул.
После ужина каждый занялся своим делом. Баян, читавший книгу в своей комнате, лег спать позже всех.
7
Утром, оставшись дома один, – Шаглан-апа тоже куда-то ушла, – Баян решил поближе познакомиться с книгами. Осмотр их он начал с зала. Едва он стал входить в него, как его слуха чуть слышно коснулся слабый серебристый звон и тут же исчез. Баян остановился посреди комнаты и внимательно посмотрел по сторонам, пытаясь определить, откуда он донесся. Но нигде никакого источника его он не увидел. Пока он раздумывал над столь странным и необъяснимым явлением, где-то снова едва различимо родились волшебные, неземные звуки, и, тихо прозвенев, растаяли. Словно какие-то ангелы чуть слышно переговаривались в непостижимо дальней горней вышине. Баян подошел к широким окнам и стал осторожно осматривать их под капроновыми занавесками, но снова ничего не увидел. Только пройдя в самый конец стены, в углу у мраморной головы Наркеса, он заметил над открытой форточкой, расположенной высоко вверху, красивую сувенирную этикетку с изображением красного дракона. Этикетка едва видимой шелковой ниточкой соединялась с тоненьким язычком необычно крохотного серебряного колокольчика. Малейшее дуновение ветерка приводило в движение этикетку и язычок колокольчика. Так и рождались дивные, чарующие звуки, происхождение которых никак не мог понять Баян. «Вот оно что!» – подумал он и отошел от окна.
Проглядев уже во второй раз все книги, находившиеся в зале, юноша перешел в кабинет Наркеса. Заглянув в несколько книг, он не смог удержаться от соблазна и взял с полок одну из толстых тетрадей в коленкоровом переплете. Он без труда определил, что она состоит из пяти обычных общих тетрадей. Баян открыл обложку и на титульном листе увидел надпись: «Литературно-философская тетрадь». Начата она была в школьные годы Наркеса. Бесчисленные записи, сделанные аккуратным детским почерком, афоризмы и выписки из книг классиков мировой литературы чередовались с конспектами трудов по искусству и по философии. Дюрер, Хогарт, Вазари, Кант, Конт, Фейербах, Декарт, Гегель, Платон, Аристотель, Пифагор, Аль-Фараби, Шопенгауэр и множество других мыслителей.
Баян открыл наугад страницу и начал читать ее.

«Чтобы идти в этом мире верным путем, надо жертвовать собой до конца. Назначение человека состоит не в том только, чтобы быть счастливым. Он должен открыть для человечества нечто великое».
Ренан, Эрнест.
Юноша немного задумался и стал читать дальше.

«На наших глазах столько великих людей было позабыто, что ныне нужно предпринять нечто монументальное, дабы сохраниться в памяти человеческой».
Ривароль, Антуан.
Удивительные афоризмы, один интереснее другого, представали перед Баяном, вызывая у него восторг и восхищение.

«Дайте мне ряд великих людей, всех известных нам великих людей, и я составлю всю известную нам историю человеческого рода».
Кузен, Виктор.

«В вопросах науки мнение одного ценнее мнения тысячи».
Галилей.

«Кто может все сказать, тот может все сделать».
Наполеон.

«Тысяча талантов лишь рассказывает о том, чем обладает эпоха, но только гений пророчески рождает то, чего ей не хватает».
Гейбель.
Юноша уже не мог оторваться от тетради. Только изрядно приустав от чтения, он вдруг подумал: «Наверно, неудобно, что я читаю тетради без разрешения Наркеса». Мысли его прервал телефонный звонок. Дома никого не было, поэтому трубку взял Баян. Звонила, оказывается, мать. Она сказала, что вчера они вместе с отцом ходили в клинику, но не застали его. И теперь спрашивала, как состояние его здоровья и как он себя чувствует дома у Наркеса.
– Чувствую себя хорошо. Здесь у Наркеса тоже неплохо, – ответил Баян. Еще немного поговорив с матерью, он положил трубку.
В двенадцать часов приехала Шаглан-апа. «Ездила к родственнице в микрорайон, – объяснила она. – Приболела она немного. Но теперь ей лучше. Сейчас я быстренько приготовлю обед. Скоро и Наркесжан должен приехать».
Что-то бесконечно доброе было в этой пожилой женщине.
Баян видел в городе много властных, степенных и чопорных старух, державшихся с необыкновенным достоинством. Некоторые из них даже в старости сохранили следы былой красоты. Шаглан-апа не походила ни на одну из них. Невысокая, полная, с некрасивым одутловатым лицом, она была слишком простой. Она часто была задумчивой, когда оставалась наедине со своими мыслями, но Баян не мог понять причины этого.
В обеденный перерыв приехал Наркес. После обеда, когда он, удобно устроившись в кресле в кабинете, стал просматривать журнал, Баян подошел к нему.
– Я сегодня немного проглядывал одну вашу тетрадь, – смущаясь, нерешительно произнес он, – литературно-философскую. Очень интересная тетрадь. Вы разрешите мне прочесть ее?
– Да, конечно, и не только ее, но и все другие тетради. И вообще любые книги, которые привлекут твое внимание в этом доме. Да, еще вот что… Теперь я ответственен за твою судьбу, за твое здоровье и за твои будущие поиски в науке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80