Осторожно ступая по непролазной грязи, он потянул дверь. В лицо ему ударил спертый теплый воздух и шум. Похоже, ему повезло — веселье было в разгаре, и наверняка в нем участвовало несколько человек с таинственного «Дельфина». Через пару минут он понял, что здесь, собственно, только они и есть.
Команда брига гуляла, возможно, последний вечер — и потому гуляла. Стены «Белого Дракона» дрожали от рева, который именовался песней. Табачный дым густой струей выплывал в разбитое окно. За ближним столом шестеро сизоносых резались в кости, в углу кто-то мучил гитару. Стаканы со скверным красным вином и с ромом мутно поблескивали в свете двух масляных фонарей. Где-то визжали девки.
Песню Каюзак опознал мгновенно. Да и трудно было не узнать: «Балладу о капитане Кидде» пели в кабаках всегда, и, начав работать по нынешней своей специальности, он даже счел полезным для дела выучить ее слова. Здешние певцы явно были на подъеме.
— Я запомнил еще из Куиды купца, когда бороздил моря, Я запомнил еще из Куиды купца, Десять сотен я вытряс из молодца, Десять сотен в тот раз поделили на всех, когда я бороздил моря…note 36
— гремело по таверне. Каюзак досадливо поморщился. Насколько он помнил, дальше в песне живописалось, как лихо капитан Кидд потрошил французские корабли. Не то, чтобы это особенно задевало Каюзака, но все-таки… Впрочем, он пришел сюда не песенки слушать. Пора было заняться делом.
В дальнем конце стола Каюзак опытным взглядом отметил тощего мрачного юнца, явно испанца. Юнец держался особняком и, похоже, стремился утопить свои горести общеизвестным способом. Пустая бутылка уже валялась рядом с ним, и он как раз открывал вторую. Изо всей компании он был наиболее перспективным. Каюзак подсел к юнцу, тот слегка пододвинулся.
— Выпей, амиго! — предложил юнец. — Выпей за женщин, которые не обманывают
— если такие есть.
Каюзак расстроился. Неприятности юнца были амурного свойства. Однако начав рыхлить почву, надо продолжать — глядишь, что и вызреет.
— Она предала меня! — сообщил Диего, наливая новый стакан.
— Это случается со всеми, — заметил Каюзак. — Вот помню, одна шлюшка в Кале…
— Как смеешь ты!.. Впрочем, ты просто не понимаешь. Господи! Она же моя сестра, я же верил ей! Она должна была мне сказать, кто капитан этого корыта!
— И кто же? — заинтересованно спросил Каюзак.
— Этого я не могу Вам сказать, сеньор, — важно изрек Диего.
— Все женщины — предательницы, — напомнил Каюзак (он хорошо умел водить разговор по кругу).
— Вот и я говорю! Родная сестра! Она же знала, что именно ему-то я и не желаю подчиняться!
— Кому же?
— Ну, отцу, разумеется!
Да, Каюзак не ошибся. Налицо была семейная драма. Но что же это получается: отец этого испанского мальчишки — капитан брига? Испанец! с английской командой!! на зимовке в Лондоне?!! Дело становилось все более любопытным. Пожалуй, это уже не какая-то там рядовая контрабанда. Но что же, что?
— Но как его имя?
— Это секрет.
Каюзак решил зайти с другого конца.
— И что же он возит? «Черное дерево»?
— Нет, кокосы! — с идиотским смехом отвечал Диего, наливая очередной стакан.
Каюзак почувствовал, что еще немного — и он сойдет с ума.
— Кокосы?! И куда он их возит?
— Во Францию, куда же еще! Здесь для них к-климат неподходящий.
Все это было явным абсурдом. Но и на обычный пьяный бред тоже не походило. Каюзак решил попробовать еще раз.
— Почему же ты не уйдешь от него?
— Тогда он решит, что я струсил! Я, каб-бальеро! Он мне так и сказал: «Я не могу принуждать тебя, это может ок… оказаться опасно, если х-хочешь — уходи»! Не могу принуждать! — передразнил Диего.
— Разве перевозка кокосов может быть опасным занятием?
— Это смотря какие кокосы! Да я вообще не хочу иметь с ним и его делами ничего общего!
— Да что же это за дела?!
— Я не раскрываю чужих тайн!
Каюзак пустил в ход последнее средство.
— Это было нечестно — подозревать, что ты испугаешься. Джентльмен не может быть трусом! Должно быть, твой отец — порядочная свинья, раз сказал тебе это.
— Ты мне за это ответишь! — взревел Диего, тщетно разыскивая на боку отсутствующую шпагу. — Н-никто еще не называл б-безнаказанно Питера Блада св-виньей!!!
— Так капитан брига — Питер Блад??! — потрясенно вскричал Каюзак.
— Ч-ш-ш! Эт-то секрет! — ответил Диего и сполз под скамью.
Каюзак молча хватил стакан кислятины и уставился в стену таверны. Похоже, он бездарно упустил тот самый единственный шанс, который дарит судьба. Mon Dieu, ведь он узнал про «Дракона» еще три недели назад! Он должен был сразу идти сюда! А он вместо этого занялся теми двумя фелуками. Видите ли, бриг стоял, а они отплывали! Идиот! Да пусть бы они продали всю свою проклятую соль прямо на центральной площади Парижаnote 37! Ну, поймали их, ну и что? Начальство отметило рвение агента Каюзака? Велик навар! Да он бы за эти дни так преподнес высоким лордам тайный бриг Питера Блада, что только ошметки полетели бы от драгоценного губернатора! Ведь чуял, чуял же!
А теперь… Завтра комиссия собирается в последний раз — и почти наверняка, чтобы признать этого мерзавца невиновным. А он, Антуан де Каюзак, не только не знает достоверно, зачем треклятому капитану понадобился бриг (хотя нет, знает, тут и дураку понятно — старый лис прорыл дорожку к побегу. Мда, маловато… Мерзавец сделает большие глаза и скажет, что и не думал бежать — ведь вот же он, тут… а бриг держит просто для укрепляющих здоровье прогулок), но и не успевает — просто по-дурацки не успевает! — сконструировать что-нибудь действительно впечатляющее.
Впрочем, хватит скулить. Милосердная судьба дала ему эту ночь, и он должен успеть сделать хоть что-нибудь. В конце концов, у Его треклятого Превосходительства хватает врагов, ненавидящих этого выскочку, и эти враги рады будут пустить в ход любое обвинение. Да и он-то что теряет, кроме листка бумаги? Итак, о чем он может — о чем он умеет — говорить правдоподобно? Правильно, вот об этом и надо писать. Лорды — не он, это только ему, а не им, понятно, что для контрабанды бриг великоват…
…Веселье за соседним столом начинало уже стихать, и только кто-то самый упорный по-прежнему заунывно тянул печальную историю капитана Кидда:
— И стекутся зеваки в тот горький час, когда мы должны умереть, И стекутся зеваки в тот горький час, В доке казней сойдутся глазеть на нас, И последний удар нанесет нам судьба, и придет наш час умереть…
* * *
— Дело даже не в том, что я считаю твой поступок жестоким… хотя это и так. Так ты решила, что лучше всех знаешь, что нужно?! Не спорю, тебе удалось заполучить парня на мой корабль так виртуозно, как я бы не смог — но именно потому, что у меня чуть больше принципов. Но дело, повторяю, не в этом. Дело в том, что ты позволяешь себе манипулировать людьми, которые тебя любят и доверяют тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Команда брига гуляла, возможно, последний вечер — и потому гуляла. Стены «Белого Дракона» дрожали от рева, который именовался песней. Табачный дым густой струей выплывал в разбитое окно. За ближним столом шестеро сизоносых резались в кости, в углу кто-то мучил гитару. Стаканы со скверным красным вином и с ромом мутно поблескивали в свете двух масляных фонарей. Где-то визжали девки.
Песню Каюзак опознал мгновенно. Да и трудно было не узнать: «Балладу о капитане Кидде» пели в кабаках всегда, и, начав работать по нынешней своей специальности, он даже счел полезным для дела выучить ее слова. Здешние певцы явно были на подъеме.
— Я запомнил еще из Куиды купца, когда бороздил моря, Я запомнил еще из Куиды купца, Десять сотен я вытряс из молодца, Десять сотен в тот раз поделили на всех, когда я бороздил моря…note 36
— гремело по таверне. Каюзак досадливо поморщился. Насколько он помнил, дальше в песне живописалось, как лихо капитан Кидд потрошил французские корабли. Не то, чтобы это особенно задевало Каюзака, но все-таки… Впрочем, он пришел сюда не песенки слушать. Пора было заняться делом.
В дальнем конце стола Каюзак опытным взглядом отметил тощего мрачного юнца, явно испанца. Юнец держался особняком и, похоже, стремился утопить свои горести общеизвестным способом. Пустая бутылка уже валялась рядом с ним, и он как раз открывал вторую. Изо всей компании он был наиболее перспективным. Каюзак подсел к юнцу, тот слегка пододвинулся.
— Выпей, амиго! — предложил юнец. — Выпей за женщин, которые не обманывают
— если такие есть.
Каюзак расстроился. Неприятности юнца были амурного свойства. Однако начав рыхлить почву, надо продолжать — глядишь, что и вызреет.
— Она предала меня! — сообщил Диего, наливая новый стакан.
— Это случается со всеми, — заметил Каюзак. — Вот помню, одна шлюшка в Кале…
— Как смеешь ты!.. Впрочем, ты просто не понимаешь. Господи! Она же моя сестра, я же верил ей! Она должна была мне сказать, кто капитан этого корыта!
— И кто же? — заинтересованно спросил Каюзак.
— Этого я не могу Вам сказать, сеньор, — важно изрек Диего.
— Все женщины — предательницы, — напомнил Каюзак (он хорошо умел водить разговор по кругу).
— Вот и я говорю! Родная сестра! Она же знала, что именно ему-то я и не желаю подчиняться!
— Кому же?
— Ну, отцу, разумеется!
Да, Каюзак не ошибся. Налицо была семейная драма. Но что же это получается: отец этого испанского мальчишки — капитан брига? Испанец! с английской командой!! на зимовке в Лондоне?!! Дело становилось все более любопытным. Пожалуй, это уже не какая-то там рядовая контрабанда. Но что же, что?
— Но как его имя?
— Это секрет.
Каюзак решил зайти с другого конца.
— И что же он возит? «Черное дерево»?
— Нет, кокосы! — с идиотским смехом отвечал Диего, наливая очередной стакан.
Каюзак почувствовал, что еще немного — и он сойдет с ума.
— Кокосы?! И куда он их возит?
— Во Францию, куда же еще! Здесь для них к-климат неподходящий.
Все это было явным абсурдом. Но и на обычный пьяный бред тоже не походило. Каюзак решил попробовать еще раз.
— Почему же ты не уйдешь от него?
— Тогда он решит, что я струсил! Я, каб-бальеро! Он мне так и сказал: «Я не могу принуждать тебя, это может ок… оказаться опасно, если х-хочешь — уходи»! Не могу принуждать! — передразнил Диего.
— Разве перевозка кокосов может быть опасным занятием?
— Это смотря какие кокосы! Да я вообще не хочу иметь с ним и его делами ничего общего!
— Да что же это за дела?!
— Я не раскрываю чужих тайн!
Каюзак пустил в ход последнее средство.
— Это было нечестно — подозревать, что ты испугаешься. Джентльмен не может быть трусом! Должно быть, твой отец — порядочная свинья, раз сказал тебе это.
— Ты мне за это ответишь! — взревел Диего, тщетно разыскивая на боку отсутствующую шпагу. — Н-никто еще не называл б-безнаказанно Питера Блада св-виньей!!!
— Так капитан брига — Питер Блад??! — потрясенно вскричал Каюзак.
— Ч-ш-ш! Эт-то секрет! — ответил Диего и сполз под скамью.
Каюзак молча хватил стакан кислятины и уставился в стену таверны. Похоже, он бездарно упустил тот самый единственный шанс, который дарит судьба. Mon Dieu, ведь он узнал про «Дракона» еще три недели назад! Он должен был сразу идти сюда! А он вместо этого занялся теми двумя фелуками. Видите ли, бриг стоял, а они отплывали! Идиот! Да пусть бы они продали всю свою проклятую соль прямо на центральной площади Парижаnote 37! Ну, поймали их, ну и что? Начальство отметило рвение агента Каюзака? Велик навар! Да он бы за эти дни так преподнес высоким лордам тайный бриг Питера Блада, что только ошметки полетели бы от драгоценного губернатора! Ведь чуял, чуял же!
А теперь… Завтра комиссия собирается в последний раз — и почти наверняка, чтобы признать этого мерзавца невиновным. А он, Антуан де Каюзак, не только не знает достоверно, зачем треклятому капитану понадобился бриг (хотя нет, знает, тут и дураку понятно — старый лис прорыл дорожку к побегу. Мда, маловато… Мерзавец сделает большие глаза и скажет, что и не думал бежать — ведь вот же он, тут… а бриг держит просто для укрепляющих здоровье прогулок), но и не успевает — просто по-дурацки не успевает! — сконструировать что-нибудь действительно впечатляющее.
Впрочем, хватит скулить. Милосердная судьба дала ему эту ночь, и он должен успеть сделать хоть что-нибудь. В конце концов, у Его треклятого Превосходительства хватает врагов, ненавидящих этого выскочку, и эти враги рады будут пустить в ход любое обвинение. Да и он-то что теряет, кроме листка бумаги? Итак, о чем он может — о чем он умеет — говорить правдоподобно? Правильно, вот об этом и надо писать. Лорды — не он, это только ему, а не им, понятно, что для контрабанды бриг великоват…
…Веселье за соседним столом начинало уже стихать, и только кто-то самый упорный по-прежнему заунывно тянул печальную историю капитана Кидда:
— И стекутся зеваки в тот горький час, когда мы должны умереть, И стекутся зеваки в тот горький час, В доке казней сойдутся глазеть на нас, И последний удар нанесет нам судьба, и придет наш час умереть…
* * *
— Дело даже не в том, что я считаю твой поступок жестоким… хотя это и так. Так ты решила, что лучше всех знаешь, что нужно?! Не спорю, тебе удалось заполучить парня на мой корабль так виртуозно, как я бы не смог — но именно потому, что у меня чуть больше принципов. Но дело, повторяю, не в этом. Дело в том, что ты позволяешь себе манипулировать людьми, которые тебя любят и доверяют тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42