Смелей, рука! Спасем хотя бы честь, Раз все равно нам не вернуть Химены!»
— Эти перчатки, мисс, великолепно дополнят…
Выбор перчаток занял минут сорок. Диего читал, временами отрываясь, пробуя на вкус прочитанное, как выдержанное вино, перекатывая строки на языке и вслушиваясь в их звучание.
«Ужель я смог бы предпочесть..?» Мужчина в черном с серебром наклоняется и целует женщину. Женщина — в темно-лиловом шелковом платье на широком каркасе. Край жесткой, без единой складки, юбки, украшенной рядами черных позументов, касается его сапог…
«Постыдный путь…» Что он, собственно, делает? Живет в доме губернатора Блада, ест за одним столом с ним и пытается узнать, что он за человек. Как будто что-то меняется от того, что губернатор Блад — воспитанный и образованный кабальеро, умеющий грамотно обращаться с ножом и вилкой и способный читать… скажем, «Начала» Ньютона. С таким же успехом он мог бы оказаться… Воображение услужливо нарисовало звероподобного пирата в кожаных штанах, стучащего оловянной кружкой по дубовому столу и требующего рому. Да, тогда, пожалуй, было бы проще… хотя, собственно, почему? О, Господи!
Диего ухватился за край фразы, чтобы отогнать видение, и продолжил чтение.
«Спасем хотя бы честь..!» Бесс отложила перчатки и занялась муфтой. Гора покупок росла. Бенджамен скучал у входа.
…История кончилась тем, что приехал добрый король и помирил всех, кто к этому времени почему-то все еще был жив. Голос чести умолк пред волею монарха. Диего не оставляло чувство, что на самом деле все было не так.
Наконец Бесс, в сопровождении истосковавшегося Бенджамена, нагруженного свертками, двинулась к выходу. Диего поплелся следом. Между делом Бесс успела выбрать ему новую шляпу и перчатки.
— Что это ты читал, братец? — вопросила она.
— «Сида», -коротко ответил Диего. Он был слишком полон впечатлениями, чтобы говорить.
«Хотя бы честь».
Что же делать? Да, он не должен оставаться в доме человека, который нанес несмываемое оскорбление фамильной чести. Он вообще не должен был сюда приезжать. Но… Не трусит ли он, отказываясь от возможности понять, чей он сын? Постыдный путь измены… К тому же, не хочется расставаться с сестрой. Оказывается, быть старшим братом очень приятно… И, надо быть с собой честным до конца, перспектива остаться одному в чужом городе… Путь… Путь чести тяжел. Да, далеко ему до Сида.
Сидя в наемном экипаже среди подпрыгивающих свертков, Диего смотрел на профиль Бесс. Та с оживленным видом глядела в окно. Интересно, что бы делал Сид, если бы не столь своевременное вмешательство короля? Тьфу ты, пропасть! Но одно несомненно. Несовместимо с законами чести — жить в доме этого человека — и не признавать за ним отцовских прав. Надо выбирать что-нибудь одно… Решение принято — он покинет этот дом.
* * *
Велев Бенджамену сложить все покупки и идти отдыхать, Бесс с наслаждением принялась их распаковывать. Господи, сколько всего! Все эти три года она и новой шляпки-то себе не могла позволить. Зато теперь… Напевая себе под нос — «Одних сразила пуля, других сгубила старость, йо-хо-хо, все равно за борт», — Бесс повертелась перед зеркалом. Бледно-зеленые ленты и впрямь были ей к лицу. Взяв накидку, она прижалась лицом к нежному меху. Таким же мехом была отделана и муфта. Перчатки удобно облегали руку. Снимать все это не хотелось, и Бесс решила выйти на улицу.
Выходя из комнаты, она почти столкнулась с Бенджаменом. Отпущенный отдыхать, он отдыхать и не думал — и деловито спешил куда-то, прижимая к груди увесистую стопку полотенец и салфеток.
— Мисс Бетси желает выйти? — спросил он, гримасами изображая почтительнейшие извинения.
— Да, пройдусь немного, — беспечно ответила Бесс.
— Мисс, конечно, знает, что господин губернатор велел мне всюду сопровождать ее? Если вы соблаговолите подождать немного…
— Господи, Бен, как смешно ты говоришь! Нет, спасибо, ничего не надо, я недалеко и ненадолго. Ну, может, на полчасика, — еще беспечнее ответила Бесс.
Бенджамен ухитрился поклониться, одновременно подхватывая на лету упавшую салфетку. Да, конечно, он помнил Бесс с пеленок, но теперь она такая взрослая и красивая, и к тому же здесь, в столице, он чувствовал необходимость держаться соответственно высокому положению его любимого хозяина. Никто из этих расфуфыренных лакеев не посмеет сказать, что старина Бен не умеет себя держать.
Проходя мимо дверей отцовского кабинета, Бесс внезапно услышала громкие и раздраженные голоса. Конечно, эти двое разлюбезных идиотов опять что-то не поделили. Ну почему они не могут жить мирно! Со своим ослиным упрямством, которое оба почему-то называют «мужской гордостью»! Бесс прислушалась. Однако, кажется, дело плохо. Того и гляди, они… Ого! Кажется, Диего заявляет, что ноги его больше не будет в этом доме? Испанский осел! Он что, не понимает, что добьется так только того, что мы поменяем квартиру?! А папа совершенно справедливо отмечает, что тут вам просвещенная Британия, а не забытые Богом Америки, где можно жить в хижине и питаться черепахами. И… Боже!
— Вы… Вы хотите откупиться от своей нечистой совести… оплатить неправедно нажитыми деньгами честь моей матери?!! — донесся до нее звенящий злыми слезами голос Диего.
После нестерпимо долгой паузы отец сказал что-то, тяжело, тихо и неразборчиво. Диего вскрикнул что-то совсем отчаянное и злое. И… Где, где он видал таких отцов? В гробу, а лучше на виселице?!!
Тут Диего как ошпаренный вылетел из комнаты и, чуть не сбив сестру с ног, скатился по лестнице. Бесс, подхватив юбки, бросилась следом. Внизу хлопнула дверь.
— Совсем ополоумел парень, — сказал Блад закрытой двери. Он слепо пошарил по столу — на привычном месте пальцы нащупали книгу. С минуту Блад недоуменно смотрел на добротный, кожаный, с золотым тиснением, переплет «Мемуаров мессира д'Артаньяна», а затем в сердцах грохнул книгой о стол. Жалобно звякнула чернильница. Упал подсвечник. Вбежал слуга.
— Ужин готов, Ваше Превосходительство! — на всякий случай доложил он, с опаской глядя на разъяренного хозяина.
— К чертям ужин! Шляпу!
Однако, когда Блад выскочил на улицу, нигде не было видно долговязой фигуры в широком и длинном плаще испанского кроя.
— Болван! — сказал Блад вслух, адресуясь на этот раз к себе. Он вернулся в дом и закрыл дверь. Бесс он не заметил.
«Право же, — думал он, поднимаясь по лестнице, — если этот чертов придурок все семнадцать лет своей жизни доставлял своей матери подобные беспокойства, то я снимаю перед ней шляпу. Она, должно быть, женщина исключительных достоинств…»
* * *
Тем временем оказавшаяся более проворной Бесс успела заметить Диего на другой стороне улицы. Первая мысль — догнать — явно была неудачной:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42