– Моя королева, те, кто играет в хитрые игры, пляшут на лезвии ножа над ураганом. Берегитесь как сможете.., я знаю нрав вашего Дома и силу вашей крови. Поберегитесь...
Их глаза встретились еще раз, и она улыбнулась – сердечно и светло.
– Будь уверен, капитан, я поберегусь. И ты береги себя – нам нельзя потерять такого, как ты, по несчастливой случайности.
* * *
Они вернулись в лодку и вышли в канал. Скита после долгого молчания сказала:
– Госпожа, если ты останешься в Мерине, этот сукин сын император перевернет город вверх тормашками, чтобы найти тебя.
– Возможно. Но он будет искать королеву Лидану. А ее он не найдет. Скита, если я не ошибаюсь, Том Краснобай сидит в Водной башне?
– Да какие у тебя могут быть с ним дела, госпожа? Он хитер и склизок как угорь!
– Именно. Но даже угри могут принести пользу. Он самый искусный из ворюг, самый пронырливый из лазутчиков, и кроме того, его считают своим Владыки Коней. Я даже слышала, что он побратался кровью с одним из их младших вождей. Пора бы им приехать в Мерину поторговать. Если они прознают о планах Бальтазара, они могут и не приехать. С другой стороны, армии нужны кони, много коней, так что, может, они и приедут. А ты, Скита, сегодня отвезешь от меня весточку в Водяную башню.
Лидана уже ощутила в душе возбуждение – такое бывало, когда она обдумывала выгодную сделку с искуснейшим из ее сотоварищей по гильдии. Ее пока лишь намечавшийся план становился все яснее. Она поднажала – и ялик заскользил по воде еще быстрее.
Глава 6
ШЕЛИРА
Уже два дня как зловещие вести дошли до них, и у Шелиры не было ни одной свободной минутки. Хорошо, что титул принцессы-наследницы, насколько понимала Шелира, был лишь формальностью и подразумевал очень мало обязанностей, по большей части церемониальных. Ей нужен был каждый миг, который она только могла урвать для своих приготовлений. Когда Бальтазар придет, она должна быть готова.
Она припасла одежду, еду, некоторое количество денег в каждом из известных только ей потайных выходов из дворца. У ее тетки тоже было несколько излюбленных выходов, эти Шелира не стала использовать. Она не хотела, чтобы королева знала, как хорошо подготовилась ее племянница к бегству. Она не сомневалась, что Лидана тоже готовится к побегу – тетя не настолько глупа, чтобы сидеть и ждать прибытия Бальтазара в тронном зале дворца. Нет, ее тетка знала, что предстоит любому добровольно сдавшемуся правителю, да и то если повезет. Если Бальтазар пожелает быть милосердным, то ее ожидает домашнее заточение, роль приживалки при его дворе, на которую всегда будут смотреть с подозрением и в любой момент могут лишить даже видимости власти.
«Тетя этого не потерпит. Она не сумасшедшая».
А что до Шелиры – ну, она-то никому не позволит, даже королеве, решать ее судьбу. Всегда остается шанс, что Лидана попытается спрятать ее в Храме. Если так, Шелире придется подчиниться, но долго она там оставаться не намерена. У нее уже есть множество подготовленных путей для бегства, и если ее только не закуют в цепи и не запрут в келье, то она сбежит, как только ее оставят без присмотра хотя бы на мгновение.
У нее уже было готово убежище в Летнем дворце, там было запасено достаточно воды и пищи, а также одежды и оружия. И ее «особых припасов». Если придется, она спокойно сможет пересидеть там неделю или больше.
Но сейчас у нее оставалось еще одно, последнее, дело. Судя по всему, герольд Бальтазара прибудет к вратам Мерины с ультиматумом завтра поутру. Времени на последние приготовления почти не оставалось. Она могла вообще все время жить в тайных комнатах и переходах – но не хотела. Она хотела сражаться с Бальтазаром, а для этого нужно было делать вылазки в город.
На сей раз она не таясь пошла в конюшню, одетая в красивый зеленый бархатный костюм для верховой езды. Но, оказавшись там, она открыла люк в маленькую комнатку, спрятанную под полом хранилища для упряжи, и сменила костюм на одежду служанки. Через несколько минут неприметная служанка выехала из дворца на лохматом пони словно бы по какому-то поручению, поскольку у седла были приторочены две корзинки.
Ее «поручение» привело ее прямым путем в Цыганский квартал, к табору барышника Гордо Калдаша. Табор был обнесен частоколом из ошкуренных заостренных бревен, отскобленных добела. Он напоминал крепость, и это было недалеко от истины. Гордо мог бы в случае нужды пересидеть здесь осаду.
Шелира въехала в открытые ворота, не обращая внимания на крики и суматоху вокруг. Крики и ругань Гордо сказали ей о причине этой суматохи. Гордо не любил рисковать – его лучших коней сегодня отгоняли из города – вероятно, в табуны на равнинах, где и лошадей, и табунщиков отыскать будет трудно.
«Он наверняка думает, что император конфискует всех годных для войны коней. Пони и дамских верховых лошадей, скорее всего, оставят, но он избавляется от крупных тягловых и тех, которых могут забрать для кавалерии, а также мулов». Опытным взглядом, отточенным обучением у Владык Коней, она отмечала каждое животное, которое могло бы пригодиться Бальтазару, и каждый раз угадывала – именно эту лошадь отгоняли для отправки из города.
Шелира также заметила, что стены и ворота были подновлены, а кое-где и укреплены, и что сделано это совсем недавно.
Стало быть, Гордо понимает, что надвигается – наверное, он узнал об этом еще до того, как королевский лазутчик принес известия.
– Эй, девушка! – окликнул Шелиру цыганский паренек лет двадцати или около того. В каждой руке он держал конский повод. Это были жеребцы прекрасного нрава, поскольку не пытались укусить или лягнуть друг друга или своего конюха. Им не нравилась суматоха вокруг, и она поскорее отошла вправо.
– Я ищу Гордо Калдаша, – сказала она, сунув руку за ворот и вытаскивая бронзовый медальон. Юноша посмотрел на него, удивленно поднял брови и кивнул.
– Иди в конюшни, – бросил он и пошел отводить своих жеребцов к отобранным для отгона коням. Еще две вереницы коней уже вышли из ворот, пока они разговаривали.
Шелира спешилась и повела пони к огромным конюшням, расположенным прямо в середине табора. Там, прямо у входа, она увидела Гордо. Он орал и сквернословил, словно сержант на плацу. Крупный, тяжелый человек, волосатый, словно медведи, которых он любил, с высокой бочкообразной грудью, едва прикрытой алой цыганской рубахой. Чуть кривоватые ноги выдавали в нем человека, всю жизнь проведшего в седле. Шелира знала, что эти огромные руки, которыми он сейчас так яростно размахивал, могли и нежно ухаживать за захворавшим жеребенком, и усмирить перепуганного скакуна.
– Да не этого, дурак, этот остается! Кобылку, серую кобылку! Ты что, кобылы от жеребца не можешь отличить, что ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119