Она и вправду разозлилась.
– Кузен. Достаточно близкое родство, чтобы не считаться любовниками, но не так подозрительно, как брат, поскольку в нас нет никакого сходства, – твердо проговорила она, сопровождая свои слова гребками. – А у тебя останется причина защищать мою.., ах.., невинность.
Том фыркнул. Ему не очень понравилась эта история, однако он на время с ней согласился. Он-то считал, что она бросится ему в объятия, если у нее есть голова на плечах.
«Ты не в моем вкусе, Том Краснобай, и я не подпущу тебя к моей кровати, останься ты хоть единственным холостым мужчиной на свете».
Среди легенд, ходивших о ее спутнике, многие рассказывали о его победах на любовном фронте. Шелира не собиралась давать хоть малейший повод причислять себя к списку его жертв.
Они гребли в направлении от Храма – похоже, что большинство народу как раз оттуда и шло. Значит, императорский герольд уже принес клятву. Большинство людей шли, потупив голову, и лица у них были отнюдь не радостными. Шелире хотелось бы знать, какие слухи тревожат город.
Вдоль каналов стояло уже больше людей в черном, и она была до смерти рада, что они плыли не одни, а среди многочисленных яликов и больших грузовых барж. В такой компании они не вызывали подозрения.
Гребля – дело нелегкое, даже для тех, кто привык усмирять непокорных коней и плавать на таком же ялике по стремнине вокруг Летнего дворца. Но Том был еще менее привычен к такого рода работе, и заметив, что он стал грести медленнее, она слегка улыбнулась. Сжалившись, она тоже замедлила темп, и позволила медленному течению канала нести их.
«Теперь уже не хорохоришься, Том Краснобай? Конечно, честным трудом твоей славы не добудешь».
Казалось, что все суда, что были на канале, стремятся поскорее к причалам. Странное дело для такого часа. Недобрый знак – предчувствие велит людям поскорее скрыться, а она доверяла своим чувствам.
«Мы должны были драться! – гневно думала она. – Ничто не удерживает императора от нарушения клятвы, кроме собственной чести, а какая может быть честь у мясника? Он спокойно ограбит нас, пусть не сразу, он уничтожит город дюйм за дюймом. Лучше бы Мерина сгорела!»
Все время, пока они были в городе, Шелира чувствовала себя выставленной на всеобщее обозрение и страшно беззащитной. Время, за которое они добрались до Цыганского квартала, растянулось до бесконечности, и пот, от которого промокла рубаха Тома, явно не весь был от тяжкого труда. Каналы были шириной с две обычные улицы, так что быстрые суда могли обгонять более медленные.
Вдоль вбитых в дно столбов, к которым привязывали лодки, по берегу шла дорожка. За ней стояли дома и лавки высотой в два-три этажа, лепившиеся так тесно, что и кошка между ними не протиснулась бы. Канал перекрывали мосты, и на каждом стоял черный наблюдатель.
«Я должна думать о себе как о Раймонде, действовать и реагировать как Раймонда, – напомнила она себе. – Шелира – принцесса, а я только плясунья, всем совершенно на меня наплевать, я жалкая персона. Я не могу, не осмеливаюсь взывать к властям. Я из тех женщин, которые быстро и незаметно „исчезают“, и Раймонда знает это с детства».
Наконец они добрались до Цыганского квартала. Здесь улица у канала была куда шире, и повсюду были лошади – их вели в поводу, ехали на них верхом, это были лошади разного роста, сложения и масти. Здесь было много женщин, одетых как Раймонда, хотя и не столь хрупких.
На беду, и там стоял человек с жезлом. А причал для маленьких яликов был только один. Можно было предвидеть, что он будет стоять именно там, наблюдая за всеми, кто будет причаливать, и расспрашивая прежде, чем дать им на то позволение.
Раймонда ощутила, что на лбу и под мышками у нее выступил пот. Нос ялика глухо ударился о причал, Том выскочил, чтобы привязать ялик под подозрительными взглядами черного. Она сама аккуратно уложила весла, стараясь не встретиться взглядом с наблюдателем.
– Эй! Эй, ты и эта девка! – Человек воинственно сделал три шага к ним, прокладывая себе путь жезлом, когда она вылезла из лодки. – Что у вас тут за дело? Куда идете? Вы тут живете или как?
Она была рада, что оставила всю прежнюю одежду в маленькой комнатке, и еще более рада, что спрятала все, что ей понадобится, в разных укрытиях. У нее не было при себе ничего подозрительного – разве что несколько монет в поясной сумке, хотя надо было бы все же выкрасить волосы прежде, чем она покинула укрытие. Среди цыган были светловолосые, но немного. Неужели императорские ищейки уже вынюхивают ее? Неужто она ошиблась?
Том засунул руки в карманы и несколько озадаченно посмотрел на черного.
– Да тут целая куча вопросов, – процедил он. – Не знаю, с чего и начать. – Том задумчиво почесал лоб. – Они у меня прям все перепутались в голове! Я уж и не помню ни одного!
– Начнем с того, куда вы идете и что вам тут надо. – В холодных глазах черного не промелькнуло и намека на растерянность, хотя Том вел себя нахально и довольно удачно изображал тугодума.
– Мы идем к барышнику по имени Гордо Калдаш, вот куда, – сказал Том, все еще с приятной улыбкой. – Мы с кузиной живем там.
– Кузен? Неужели? – Человек окинул Раймонду взглядом с ног до головы, и она едва справилась с желанием дать ему в ухо за такую наглость. – Вы совершенно не похожи.
– Парень, порой родные братья и сестры друг на друга не похожи, – тут же ответил Том. – Она мне достаточно близкая родственница, чтобы я не позволил никому к ней приставать.
От злого смеха черного у Раймонды мурашки по спине побежали, и она стала нащупывать сквозь юбку свой кинжал, уже желая отнюдь не в ухо ему врезать. Что он хочет сделать? Сколько своих он может созвать на помощь, если решит, что они люди подлого сословия и потому бесправны, так что их исчезновение никого не обеспокоит?
Но Том резко свистнул сквозь зубы – Раймонда с удивлением поняла этот сигнал, и в мгновение ока вокруг за спиной у черного словно из-под земли выросли человек тридцать крепких мрачных парней с виду явно крови Владык Коней.
– Эй, что стряслось? – громко спросил один. – Этот гайо думает, что ты не наш, что ли?
Человек с жезлом испугался – он явно не слышал, чтобы на улицах появлялись неведомо откуда люди из конных кланов. Лицо у него застыло, он быстро обернулся, глаза его расширились, когда он понял, что перевес не на его стороне. Люди народа Владык Коней не носили оружия, разве что длинные кинжалы, но оно им обычно и не было нужно. Эти длинные кинжалы и рукопашное искусство Владык Коней делали кинжалы куда страшнее меча. Владыки Коней отличались от цыган, с которыми они жили в одном квартале одеждой – они одевались только в кожу, от сапог с боковой шнуровкой и облегающих штанов до туник с длинными рукавами, зашнурованных на груди и запястьях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
– Кузен. Достаточно близкое родство, чтобы не считаться любовниками, но не так подозрительно, как брат, поскольку в нас нет никакого сходства, – твердо проговорила она, сопровождая свои слова гребками. – А у тебя останется причина защищать мою.., ах.., невинность.
Том фыркнул. Ему не очень понравилась эта история, однако он на время с ней согласился. Он-то считал, что она бросится ему в объятия, если у нее есть голова на плечах.
«Ты не в моем вкусе, Том Краснобай, и я не подпущу тебя к моей кровати, останься ты хоть единственным холостым мужчиной на свете».
Среди легенд, ходивших о ее спутнике, многие рассказывали о его победах на любовном фронте. Шелира не собиралась давать хоть малейший повод причислять себя к списку его жертв.
Они гребли в направлении от Храма – похоже, что большинство народу как раз оттуда и шло. Значит, императорский герольд уже принес клятву. Большинство людей шли, потупив голову, и лица у них были отнюдь не радостными. Шелире хотелось бы знать, какие слухи тревожат город.
Вдоль каналов стояло уже больше людей в черном, и она была до смерти рада, что они плыли не одни, а среди многочисленных яликов и больших грузовых барж. В такой компании они не вызывали подозрения.
Гребля – дело нелегкое, даже для тех, кто привык усмирять непокорных коней и плавать на таком же ялике по стремнине вокруг Летнего дворца. Но Том был еще менее привычен к такого рода работе, и заметив, что он стал грести медленнее, она слегка улыбнулась. Сжалившись, она тоже замедлила темп, и позволила медленному течению канала нести их.
«Теперь уже не хорохоришься, Том Краснобай? Конечно, честным трудом твоей славы не добудешь».
Казалось, что все суда, что были на канале, стремятся поскорее к причалам. Странное дело для такого часа. Недобрый знак – предчувствие велит людям поскорее скрыться, а она доверяла своим чувствам.
«Мы должны были драться! – гневно думала она. – Ничто не удерживает императора от нарушения клятвы, кроме собственной чести, а какая может быть честь у мясника? Он спокойно ограбит нас, пусть не сразу, он уничтожит город дюйм за дюймом. Лучше бы Мерина сгорела!»
Все время, пока они были в городе, Шелира чувствовала себя выставленной на всеобщее обозрение и страшно беззащитной. Время, за которое они добрались до Цыганского квартала, растянулось до бесконечности, и пот, от которого промокла рубаха Тома, явно не весь был от тяжкого труда. Каналы были шириной с две обычные улицы, так что быстрые суда могли обгонять более медленные.
Вдоль вбитых в дно столбов, к которым привязывали лодки, по берегу шла дорожка. За ней стояли дома и лавки высотой в два-три этажа, лепившиеся так тесно, что и кошка между ними не протиснулась бы. Канал перекрывали мосты, и на каждом стоял черный наблюдатель.
«Я должна думать о себе как о Раймонде, действовать и реагировать как Раймонда, – напомнила она себе. – Шелира – принцесса, а я только плясунья, всем совершенно на меня наплевать, я жалкая персона. Я не могу, не осмеливаюсь взывать к властям. Я из тех женщин, которые быстро и незаметно „исчезают“, и Раймонда знает это с детства».
Наконец они добрались до Цыганского квартала. Здесь улица у канала была куда шире, и повсюду были лошади – их вели в поводу, ехали на них верхом, это были лошади разного роста, сложения и масти. Здесь было много женщин, одетых как Раймонда, хотя и не столь хрупких.
На беду, и там стоял человек с жезлом. А причал для маленьких яликов был только один. Можно было предвидеть, что он будет стоять именно там, наблюдая за всеми, кто будет причаливать, и расспрашивая прежде, чем дать им на то позволение.
Раймонда ощутила, что на лбу и под мышками у нее выступил пот. Нос ялика глухо ударился о причал, Том выскочил, чтобы привязать ялик под подозрительными взглядами черного. Она сама аккуратно уложила весла, стараясь не встретиться взглядом с наблюдателем.
– Эй! Эй, ты и эта девка! – Человек воинственно сделал три шага к ним, прокладывая себе путь жезлом, когда она вылезла из лодки. – Что у вас тут за дело? Куда идете? Вы тут живете или как?
Она была рада, что оставила всю прежнюю одежду в маленькой комнатке, и еще более рада, что спрятала все, что ей понадобится, в разных укрытиях. У нее не было при себе ничего подозрительного – разве что несколько монет в поясной сумке, хотя надо было бы все же выкрасить волосы прежде, чем она покинула укрытие. Среди цыган были светловолосые, но немного. Неужели императорские ищейки уже вынюхивают ее? Неужто она ошиблась?
Том засунул руки в карманы и несколько озадаченно посмотрел на черного.
– Да тут целая куча вопросов, – процедил он. – Не знаю, с чего и начать. – Том задумчиво почесал лоб. – Они у меня прям все перепутались в голове! Я уж и не помню ни одного!
– Начнем с того, куда вы идете и что вам тут надо. – В холодных глазах черного не промелькнуло и намека на растерянность, хотя Том вел себя нахально и довольно удачно изображал тугодума.
– Мы идем к барышнику по имени Гордо Калдаш, вот куда, – сказал Том, все еще с приятной улыбкой. – Мы с кузиной живем там.
– Кузен? Неужели? – Человек окинул Раймонду взглядом с ног до головы, и она едва справилась с желанием дать ему в ухо за такую наглость. – Вы совершенно не похожи.
– Парень, порой родные братья и сестры друг на друга не похожи, – тут же ответил Том. – Она мне достаточно близкая родственница, чтобы я не позволил никому к ней приставать.
От злого смеха черного у Раймонды мурашки по спине побежали, и она стала нащупывать сквозь юбку свой кинжал, уже желая отнюдь не в ухо ему врезать. Что он хочет сделать? Сколько своих он может созвать на помощь, если решит, что они люди подлого сословия и потому бесправны, так что их исчезновение никого не обеспокоит?
Но Том резко свистнул сквозь зубы – Раймонда с удивлением поняла этот сигнал, и в мгновение ока вокруг за спиной у черного словно из-под земли выросли человек тридцать крепких мрачных парней с виду явно крови Владык Коней.
– Эй, что стряслось? – громко спросил один. – Этот гайо думает, что ты не наш, что ли?
Человек с жезлом испугался – он явно не слышал, чтобы на улицах появлялись неведомо откуда люди из конных кланов. Лицо у него застыло, он быстро обернулся, глаза его расширились, когда он понял, что перевес не на его стороне. Люди народа Владык Коней не носили оружия, разве что длинные кинжалы, но оно им обычно и не было нужно. Эти длинные кинжалы и рукопашное искусство Владык Коней делали кинжалы куда страшнее меча. Владыки Коней отличались от цыган, с которыми они жили в одном квартале одеждой – они одевались только в кожу, от сапог с боковой шнуровкой и облегающих штанов до туник с длинными рукавами, зашнурованных на груди и запястьях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119