Эльфрида мрачно усмехнулась.
– Я так и думала. И что ты собираешься с ними делать? Верит осветила ироничной усмешкой:
– Я ввела такой распорядок, чтобы послушники проводили все время, кроме трапезы или сна, на коленях в молитве. Они не увидят того, что не должны увидеть, а кроме того, у них не будет возможности ускользнуть и доложить кому бы то ни было о том, что они разузнали. Те, чьи души чисты, возносят горячие молитвы. А те, у кого в душе Тьма, смогут поразмыслить о своих тревогах. Может, Богиня дарует им раскаяние.
Эльфрида кивнула. В надежде на раскаяние ничего дурною не было, хотя она не думала, что кто-нибудь раскается. Но она была человеком скептическим и судила по опыту мирской жизни. Но в стенах Храма надежды Верит могли быть куда более обоснованными, чем скептицизм Эльфриды.
– Хорошо. А что в лазаретах Орденов, разбросанных по всему городу? Им не мешают?
Верит поджала губы, словно ей в рот попало что-то горькое.
– Аптекарей и лекарей вынудили закрыть дело, но Орденам не мешают...
– Пока, – закончила за нее Эльфрида. Верит пожала плечами:
– Пока их не трогают, но за всеми следят. Обитель преподобной Зении под наблюдением постоянно с тех пор, как госпожа Фортуна с дочерьми нашла там убежище. Надеюсь только на то, что никто – до нынешнего дня я даже помыслить об этом не могла – не нарушит их священного права. Но после того, как наемники ворвались в сам Храм, сомневаюсь, что у них хватит благочестия не нарушить покой монастыря Зении.
При упоминании о госпоже Фортуне перед глазами Эльфриды снова встал меч из сна, меч, кружащийся в призрачном танце, меч, опоясанный Тьмой по рукояти.
– Она ведь хозяйка Кабаньего подворья, так?
– А что? – кивнула Верит.
Теперь последние фрагменты картины встали на место. Зения принадлежала к Ордену целителей, Лидана пришла в их облачении. Может, она взяла это одеяние в монастыре Зении? Если так, то единственной причиной ее прихода в монастырь была беседа с госпожой Фортуной, у которой были ключи от меча Гидеона.
– Мне привиделся меч Гидеона, а на его рукояти была Тьма. – Она досадливо закусила губу. – Боюсь, что моя доченька сделала что-то этакое со своими проклятыми камнями.
Верит вздохнула и покачала головой:
– Ангелы святые, как же нам вести дела с нашей магией, когда вокруг всякий пользуется ею как ему угодно? Ладно, я скажу тем, кто смотрит в стекло, чтобы они были настороже и говорили мне обо всех ее проявлениях. – Она на мгновение прикрыла глаза, и на ее лице обрисовалась та же досада, которую переживала сейчас Эльфрида. – Почему она это сделала?
Эльфрида тяжело вздохнула – ее терзал тот же вопрос.
– Она еще слишком молода и верит, что зло может порой сыграть на руку добру. И еще она по-своему неукротима и нетерпелива, как и Шелира.
– Тебе нужно было лучше учить ее, – мягко упрекнула ее Верит. – Зло всегда служит только злу.
– Я пыталась, – с горечью ответила Эльфрида, куда резче, чем хотела, – но она никогда не желала познавать пути Храма. Похоже, что наша сила пугает ее.
– Мы пугаем ее? – недоверчиво сказала Верит. – Она разбрасывает проклятые камни по всему городу, а мы ее пугаем?
Эльфрида пожала плечами – она настолько не понимала побуждений и действий своей дочери, что сейчас та казалась ей совершенно незнакомым человеком. Она куда лучше понимала Шелиру.
– И если мы освободимся от Бальтазара, я не знаю, кто сменит меня на посту мирской главы Храма. Мне не кажется, что Лидана годится на этот пост, а Шелира пока...
– Если придется, – с легкой насмешкой сказала Верит, – то мы в любой момент можем воскресить Адель. Эльфрида уставилась на нее.
– После таких похорон, да еще с чудесами? Как мы сможем это объяснить? Я не хочу, чтобы меня объявили чем-то вроде воскресшей святой! Кроме прочего, я даже своей дочери любви недодала, а это уж никак не годится для святой!
– Успокойся, – ответила Верит уже вполне серьезно. – Богиня Сама позаботится о Своих делах. И сим победим, Эльфрида. Возможно, даже странные деяния Лиданы имеют свою цель в замыслах Богини.
– Я пока этого не вижу, – проворчала Эльфрида.
– Мы всего лишь смертные, и не все доступно нашему пониманию, – напомнила Верит. – И потому мы должны молить о большем спокойствии и более ясных видениях.
Верит не могла бы сделать намек еще более ясным, даже если бы просто сунула Эльфриде в руки молитвенник. Эльфрида кивнула, сложила руки и вернулась мыслями к молитве.
По крайней мере, она знала, за что ей молиться.
Глава 46
ЛИДАНА
В любом деле нет ничего хуже ожидания. Лидана сжимала в кулаке брошь. Двух часовых она с помощью этой броши одолела, но насколько хватит ее мощи? На сколько человек она сможет подействовать зараз?
Внизу послышался шум. Она вся подобралась. Скита, прижавшаяся к ее боку, тоже напряглась. Кто-то маленький проскользнул в щель чуть приоткрытой двери.
– Угорь? – раздался из темноты громкий шепот.
– Я, Пачкун. – Это было имя одного из уличных приятелей Угря.
– Они нашли капитана. Он совсем плох. Придется что-нибудь придумать, чтобы поднять его наверх.
Пачкун уже толкал ларь почти с себя высотой под люк. Лидана и Скита бросились ему помогать. Общими усилиями они соорудили из ларей и ящиков подобие лестницы – и все. На большее сил не хватило.
– Что они с ним сделали? – спросила Лидана, переводя дыхание.
– Они хотели заставить его говорить, да только он не из болтливых. Ждали, что за ним придут черные, потому хотели выведать кое-что прежде них. А что именно – я без понятия.
Они едва успели поставить последний ящик на место, как дверь распахнулась, и ввалились остальные. При свете двух светильников Лидана хорошо их видела. Четверо с обнаженными кинжалами прикрывали отход, Дортмун и здоровенный, как бык, человек тащили кого-то. Этот кто-то, видно, был не в силах держаться на ногах, голова его бессильно болталась.
– Наверх – и бегом отсюда! – рявкнул Дортмун ей и парнишкам. Она вскарабкалась по шаткой лестнице, за ней еще трое, один помог вытащить их добычу наверх.
Лидана лишь мельком увидела изуродованное побоями лицо, запавшие щеки, кровоподтеки, беспомощно свесившуюся руку с черным браслетом распухшей истерзанной кожи вокруг запястья, Ветер и дождь обрушились на них. Ни один фонарь не выдержал бы такой ночи, как бы ни была хорошо закрыта свеча. Лидана находила дорогу на ощупь в неверном свете из открытой двери. Затем кто-то обхватил ее за талию, набросил на пояс петлю и веревка потянула ее в бурную ночь.
Лидана мгновенно промокла до нитки. Она болталась на веревке, пока кто-то не схватил ее за ноги и не поставил на бешено пляшущую баржу. То, что это вообще можно было сделать, следовало отнести только на счет искусства тех, кто всегда нарушал законы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119