– Это моя дочь, – сказал он, и в его голосе послышалась гордость.
Я посмотрела на фото. Роберта Каррингтон-Эш в возрасте одиннадцати лет. Две косички с огромными, по американской моде, бантами; очаровательное, умное лицо с большими глазами и прямым маленьким носиком; широкий лоб, глаза и рот – отцовские. В остальном она была совсем не похожа на Ричарда. Он сказал, что, как и мать, она блондинка.
– Она такая милая! – воскликнула я, возвращая Ричарду фотографию.
– Да, – произнес он, – а о музыке знает не меньше вашего.
Хотя это было и нелепо, но я начала ревновать.
– Я полагаю, она унаследовала это от вас, – сказала я.
– Мда. – Кивнув, он положил фото в записную книжку и задумчиво улыбнулся. – Больше не от кого. С той стороны ни у кого нет ни малейшего интереса к музыке.
– Ваша девочка будет серьезно заниматься музыкой?
– Сомневаюсь, – ответил он. – Я не думаю, что ее мать согласится на это.
Больше он ничего не сказал, но в этой фразе заключалось многое, потому что я сразу же поняла, что между Ричардом и его женой были не очень хорошие отношения. Между ними существовали большие разногласия. Возможно, с моей стороны это было очень плохо, но я почувствовала какую-то подловатую радость оттого, что между этими двумя людьми не было согласия. Вечер прошел так прекрасно, Ричард казался мне просто божеством по сравнению с другими мужчинами, и мне как-то не хотелось, чтобы у него оказалась жена, которую бы он обожал, и вполне достаточно было любимой дочери. Однако, какие бы чувства я ни испытывала, я подумала, что все это очень глупо с моей стороны, потому что Ричард был для меня чужим, незнакомым человеком. Он жил в мире, которого я совершенно не знала. Говоря по правде, мне не надо было идти с ним. После сегодняшнего вечера я его никогда больше не увижу.
Но, выходя с Ричардом из «Савоя», я знала, что мне нелегко будет забыть его, забыть, как мучительно долго смотрели мы друг на друга, сидя за столиком в ресторане, и какой единый порыв чувств мы испытали во время балета «Лебединое озеро».
Машина стояла у дверей, готовая отвезти нас на Уимпл-стрит. По дороге Ричард говорил о пустяках. Он сказал, что становится немного теплее, что в этом году больше не будет снега, а в такую оттепель в Лондоне очень неуютно, что гораздо лучше за городом, в Суссексе, и спросил, была ли я в Суссексе и пойду ли на «Жизель». Затем поинтересовался, понравился ли мне «Петрушка».
Я отвечала на его вопросы и высказывала свое мнение, но чем ближе мы подъезжали к Уимпл-стрит, тем печальнее я становилась. Меня охватывало какое-то оцепенение.
Было так грустно, что заканчивается самый замечательный вечер в моей жизни, а этот удивительный человек возвратится к своей жене и дочери и забудет о моем существовании…
Когда машина замедлила ход и остановилась у дверей дома Диксон-Роддов, Ричард Каррингтон-Эш нарочито медленно, осторожно произнес:
– Я думаю, будет очень обидно, если мы с вами больше не встретимся. У нас с вами столько общего… Я так часто покупаю билеты на балет или в концерты, и мне очень хочется, чтобы кто-нибудь ходил со мной в театр. Конечно, в каникулы я беру Роберту, но… – Он неожиданно замолчал.
– Ад, конечно, – тихо сказала я.
(И снова между нами пролегла легкая тень Роберты.)
– Ведь вы не всегда заняты, Розелинда? – продолжал он. – Как вы думаете, может быть, в один из дней… вечером… скажем, на следующей неделе, я бы мог пригласить вас куда-нибудь? Могу я позвонить? Я смогу найти ваш номер в телефонном справочнике, ведь теперь я знаю, где вы живете. Или, может быть, мне явиться на прием к доктору проверить зрение?
Теперь его глаза смеялись. Я видела его отражение на стекле машины в свете, падавшем от стоящего поблизости фонаря. И снова вместо усталого, разочарованного человека возник веселый, оживленный Ричард. Он был шутником. Но это его качество было скрыто от посторонних глаз. И хотя в тот вечер я не совсем поняла это, зато потом это проявилось в полной мере.
Но одно я уяснила для себя твердо. Я должна увидеть его снова. Я понимала, что он женат и с моей стороны было чистым безумием принимать его приглашение, как и ему не следовало это делать. Но, по-видимому, он испытывал такое же непреодолимое желание пригласить меня, как и я – принять его предложение.
Без колебаний я ответила:
– Да, пожалуйста, обязательно позвоните.
– Хорошо, – произнес он. – Я позвоню. Большое спасибо за прекрасный и интересный вечер. Спокойной ночи, Розелинда.
– Спокойной ночи, мистер Каррингтон-Эш, – промолвила я.
– А почему бы вам не называть меня Ричард? – спросил вдруг он.
И я сказала:
– Спокойной ночи, Ричард!
После того как Денкс, шофер, открыл мне дверцу и помог выйти, я еще долго стояла на ступеньках, ведущих к нашей двери, и смотрела, как длинный, блестящий «роллс-ройс» почти беззвучно движется по пустынной улице. Я вдыхала холодный воздух как волшебный эликсир. Сердце учащенно билось. Настроение снова заметно улучшилось. Я испытывала какой-то безумный восторг. Хорошо это или плохо, но этот красивый мужчина хотел вновь увидеться со мной, и я сказала ему «да». Он обещал мне позвонить. И я буду с нетерпением ждать его звонка. Думаю, что никогда в своей жизни я не испытывала такой радости.
В эту минуту я забыла о существовании его жены и ребенка.
3
Почти целую неделю я ждала звонка Ричарда.
И опять все мои переживания были по крайности преувеличенны. Я помню странное беспокойство и разочарование; я ждала, а звонка все не было. И когда прошло несколько дней, я еще яснее поняла, что мне очень хочется снова увидеть Ричарда и что я буду горько разочарована, если этого не произойдет.
В то же время я ругала себя за это. Ведь он женат! Возможно, в нем заговорила совесть, и он решил, что не должен продолжать знакомство с девушкой, которую встретил в театре. Я говорила себе, что Ричард очень занятой человек и у него нет для телефонных разговоров ни времени, ни желания. Но все-таки он предложил встретиться еще раз… И, судя по всему, он относится к людям, которые не болтают зря и выполняют свои обещания.
Мне так хотелось услышать его голос! Ну просто как влюбленной школьнице! И действительно, без тени стыда я призналась себе, что с первого взгляда влюбилась в Ричарда. Это я-то, которая за ужином в ресторане «Савой» сказала ему, что никогда никого не любила. Я уверена, в ту неделю Диксон-Родд заметил, что я никак не могу сосредоточиться на своей работе. И еще, должно быть, он заметил, с какой поспешностью я бежала к телефону – в надежде, что это звонит Ричард. Я почти не выходила из дома. Китс Диксон-Родд буквально выгоняла меня на улицу, считая, что я очень бледна и мне необходим свежий воздух. Но я боялась пропустить его звонок и даже обратилась за помощью к Бенсон, сказав ей, что мне должен позвонить старый друг и, если он позвонит в те редкие минуты, когда я заставляла себя выйти на улицу, я прошу ее подробно записать все, что он сообщит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81