Я облегченно вздохнул:
— Ребята, вы упустили главное — Вито не стал влезать в фактическую суть дела. Он расправился с этой дурой, но обошел стороной сведения о причастности Флад ко всем ее похождениям.
Джоэл поддакнул:
— Кто спорит — Вито не дурак. Грамотно работает. В два счета подорвал доверие к показаниям свидетельницы.
У меня на этот счет было другое мнение:
— Подорвал — не подорвал, какая разница? Учитываются только факты, имеющие непосредственное отношение к делу. Вито и сам это понимает.
Алекс наклонился к моему плечу:
— Будь осторожнее, Майк. Обычно у него в запасе целый мешок хитростей.
Секретарь привел к присяге одну девушку и снова дал мне знак. Я встал и, огибая стол, бросил своим помощникам:
— Если Вито хочет выиграть дело Флад, ему придется подыскать что-нибудь посильнее правды.
Начался опрос второго свидетеля.
* * *
Я на цыпочках вошел в темную палату. В сонной тишине слышалось ровное спокойное дыхание Старика. Сестра приложила палец к губам:
— Он отдыхает.
Я кивнул и покорно направился к двери. Из-за спины громыхнул знакомый сильный голос:
— Кто это отдыхает? Майк! Наконец-то ты явился!
Я вернулся к кровати.
— Да, сэр.
Старик сварливо проворчал:
— Иди ближе, а то я ничего не разберу. И что за манера — бубнить себе под нос!
Пришлось подойти к изголовью. Сейчас шеф уже не производил того жуткого впечатления, что утром перед процессом. Вид у него был довольно свежий, в темных умных глазах светился свойственный ему интерес к собеседнику. Он улыбался.
— Как прошел день, господин прокурор?
— Нормально. Мы пропустили четырех свидетелей. Вито огрызался, но ни одного показания опровергнуть не смог. Для начала не так уж плохо.
Старик подтвердил:
— Да, мне уже все рассказали.
Я покосился на телефон возле кровати. Наверное, за день трубка раскалилась докрасна.
Шеф задумчиво потер подбородок:
— Знаешь, меня очень беспокоит поведение Вито. Ты раскусил его замысел? А я — нет. Складывается впечатление, будто он готов без боя выдать дамочку на растерзание волкам.
От этих слов у меня заныло сердце. Да, старик умел нащупать слабое место. После опроса второй свидетельницы я и сам заподозрил какой-то подвох в поведении защитника. На месте Вито любой, самый слабый адвокат, мог бы добиться более обнадеживающих результатов.
— Да, сэр. Мне показалось, что ему вообще наплевать на ход процесса. Может, своего туза он оставляет напоследок? Но что это за козырь?
Неожиданно шеф повернул разговор в другую сторону:
— Ты видел Флад? Как она выглядит?
Его пристальные глаза следили за моим лицом. Ответив в тон, я невольно передразнил Старика:
— Видел. Флад выглядит отлично!
— Майк, не забывайся! Ты разговариваешь со своим начальником.
— Сэр, она выглядит прекрасно. Действительно прекрасно. Как всегда.
— Ты по-прежнему неравнодушен к ней?
— Трудно сказать, Джон. Но когда я вижу ее, у меня всякий раз перехватывает дыхание.
Подумав, Старик кивнул:
— Я понимаю тебя, сынок. Пару раз мне пришлось с ней разговаривать. На редкость смела и умна. Пойди она по другому пути, из нее получилась бы великая женщина.
— А может, судьба не дала ей другого пути?
Он жестко отрезал:
— Не верю. У любого из нас есть выбор, и, как бы ни складывалась жизнь, последнее слово за самим человеком. Флад упустила свой шанс.
Я молчал. На память пришел день, когда Мария вышла из колонии для несовершеннолетних. В то утро я одолжил у приятеля машину и, прождав полдня, наконец-то увидел ее возле ворот. По дорожке легко шла девушка с лицом и фигурой Марии, но не Мария. От прежней самоуверенной и веселой школьницы почти ничего не осталось. Она посмотрела на меня, и я понял причину перемены. Мария стала взрослой, очень взрослой. Слишком взрослой. Вряд ли мне удастся испытать столько, сколько пришлось пережить ей. Ее увезло такси, и я оглушенно смотрел, как оно сворачивает за угол. Стало тихо. Меня жгла незаслуженная обида. Как во сне, я сел в одолженную машину и вернулся домой.
Родители ждали нас на кухне за празднично накрытым столом. На отце был выходной костюм и красивый галстук. Радостно улыбаясь, мать выгнула шею — хотела разглядеть прячущуюся за моей спиной Марию.
Спотыкаясь, я втащился в квартиру и с трудом выдавил:
— Ма, она не приехала...
Мать встала, с затаенной болью посмотрела мне в глаза:
— Может, так будет лучше, сынок?
Я кричал, исступленно мотал головой и захлебывался слезами:
— Нет! Не лучше! Мы любим друг друга! Мы нужны друг другу — это я знаю точно. Но почему, почему она не захотела поехать со мной? Что ей мешало?
Отец встал.
— Майк, я перенесу вещи обратно в твою комнату.
Я посмотрел ему вслед — он шел с бессильно опущенными плечами. Бедный отец!
— Что мне делать, мама?
Мать мягко обняла меня за плечи:
— Забудь ее, сынок. Эта девушка не для тебя.
— Легко сказать: «Забудь». Думаешь, я не пробовал забыть? Пробовал, и не один раз. Не получилось. Пойми, мне уже двадцать один год, я не ребенок. С тех пор, как мы познакомились, Мария сидит в моей голове и моем сердце. Я люблю ее.
Мать опустила руки и насмешливо протянула:
— Любишь? Что ты понимаешь в любви, зеленый мальчишка? Только и можешь слезы лить в материн подол.
Неожиданно ее голос дрогнул и осекся. Мама резко отвернулась — теперь плакала она.
— Мам, не надо. Пожалуйста, перестань. И без того плохо.
Я заглянул ей в глаза и впервые в жизни увидел в них ненависть.
— Перестать? Еще чего! Да я об этой... слышать не могу! Чтоб ей вечно гореть в аду, прости Господи, за все, что она сделала с моим сыночком!
— Ма, может виновата судьба, а не Мария?
— Мария. Запомни, сын: в любой ситуации человек решает сам, как ему поступить. И судьба здесь не при чем.
С той поры немало воды утекло. И вот сейчас, по прошествии многих лет. Старик повторил слова моей мамы. Я смирился с тем, что в своих суждениях люди безжалостны и субъективны. Им никогда не понять ни моего отношения к Марии, ни ее самой. Неужели наступит день, когда я взгляну на все происшедшее их глазами?
Старик снова перешел к обсуждению дел:
— Кого ты собираешься отправить завтра?
Я назвал нескольких свидетелей.
Он подмигнул:
— Ого! Я вижу, ты собираешься уложиться в две недели? Тогда сегодня же садись писать заключительную речь, а то, не успеешь. К этому времени меня должны выпустить, так что можешь рассчитывать на поддержку.
— Спасибо, Джон, но я обойдусь. Когда вы давали мне дело Флад, мы договорились, что никто, включая вас, не станет в него вмешиваться.
Старик сделал наивное лицо:
— А я и не собираюсь этого делать. Веди его сам. Может быть, иногда что-то подскажу... если, разумеется, ты захочешь меня выслушать.
— Нет, сэр. Спасибо. Я сам доведу дело Флад.
— Хорошо-хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76