Речь шла о Венгрии, Румынии, Болгарии, об управлении ими номинально Союзными контрольными комиссиями, а фактически советской военной администрацией в указанных странах (и в Чехословакии). Мы ощущаем человеческую злобу президента Трумэна: Сталин подчиняет все подконтрольное ему «политикой железного каблука». Трумэн вполне очевидно рассчитывал на экономические рычаги — на наличие американских инвестиций в этих странах, на создание некоего компрадорского строя, на налаживание связей с финансово-промышленными кругами в этих странах. Но у англоамериканцев была ахиллесова пята. Рядом, в Греции и Италии шел далекий от демократического процесс вытеснения с политической арены левых. Что могли предложить американцы в странах — вчерашних сателлитах Германии, если в союзной Греции английским ответом на социальное движение была лишь гражданская война.
Не будем рисовать советскую сторону ангелами, но в советском руководстве весьма отчетливо понимали нежелательность отчуждения могучих американцев. В свете неудовольствия заокеанских союзников, советское руководство 12 июля 1945 г. предложило реорганизовать Контрольную комиссию для Венгрии в направлении увеличения американского и английского участия во внутренних венгерских делах. Через четыре дня подобное же предложение поступило по поводу Румынии. Шла речь и о Болгарии. Заметим, это было еще до открытия Потсдамской конференции.
В первый же день Потсдамской конференции американская делегация распространила заявление, в котором говорилось, что Россия не выполняет решения Ялтинской конференции по поводу освобожденной Европы — о реорганизации правительств Болгарии и Румынии с тем, чтобы согласовать их с Декларацией об Освобожденной Европе. Американцы фактически потребовали реорганизации правительств Болгарии и Румынии с тем, чтобы привести их в соответствие с принципами, которые удовлетворяли Вашингтон. (О Венгрии американцы пока молчали). Требования американцев вызвали протест не только у советской стороны, но и лидера весьма консервативной румынской Национальной крестьянской партии Юлиу Маню, который до сих пор был подлинным фаворитом американской стороны. 20 июля 1945 г. советская сторона формально отвергла требования, выдвигаемые американцами, требуя от Вашингтона немедленного признания трех стран — прежних союзниц Германии и Финляндии. Раздражение советской стороны сказалось в том, что она уведомила мир о «терроре», имеющем место в Греции.
Англичане помнили «Договор о процентах», и Иден отрицал жестокости, чинимые в Греции. Тогда советская сторона повернула западнее и дала свою оценку ситуации в Италии: эта страна освобождена ранее любой другой — и в то же время в ней еще не проведены свободные выборы. Советская сторона напомнила также, что только проанглийское греческое правительство предъявило территориальные претензии к соседним странам. В ответ государственный секретарь Бирнс предложил включить Италию и Венгрию в систему международного контроля над проведением политических выборов.
Советская сторона еще раз напомнила, что не она создала критический по важности прецедент в Италии — ту схему, которой державы-победительницы следовали во всех остальных освобожденных странах, «условия в Италии создали модель для контрольных комиссий в Румынии, Болгарии и Венгрии». Молотов объявил, что он готов изменить сложившуюся схему, начиная с Италии. Американцы скрежетали зубами, но пойти на радикальное изменение системы управления Италией они не осмеливались. Можно себе представить, что Сталин знал, что его тактика в данном случае — безусловно, выигрышная.
Когда советская сторона открыто начала привязывать события в Восточной Европе с событиями в Италии, Греции и даже Испании, хладнокровие покинуло президента Трумэна. Его слова зазвучали угрожающе: «Если все не вернутся непосредственно к обсуждаемым пунктам, я собираюсь упаковать вещи и отправиться домой. Я говорю это серьезно». Советская сторона никак не могла понять, почему она обязана идти на уступки далекой заокеанской державе, чья безопасность никак не затрагивалась ситуацией на Балканах. Трумэн же все больше сжимал свои губы и сидел в позе глубоко обиженного человека. Подобного никогда не было с Рузвельтом, который, как представляется, всегда помнил, чьими жертвами был освобожден данный регион.
Сталин не видел особого смысла в американском предложении превратить Дунай в международный водный путь. Всем было ясно, что это была попытка привязать страны дунайского региона к западным странам. Почему Сталин должен был быть счастлив? Более всего американцев выводило из себя, как новые доминирующие на Балканах силы относились к их нефтяным интересам в Румынии. Не все американцы были довольны тем, что эти требования высветили экономические интересы США и Британии в Восточной Европе. Возвратиться к довоенному статус кво означало вернуть назад и прежний политический режим — все это ставило американцев и англичан в довольно неловкое положение. Вопрос порождал взаимное раздражение. Бирнс не сказал русским прямо, что американцы боятся введения государственных монополий в бывших странах «оси», «что может осложнить американцам допуск на равных к торговле, сырьевым материалам и индустрии». На данном этапе дело завершилось созданием совместной комиссии по изучению фактов.
Важнейшее обстоятельство: советская сторона весьма отчетливо ощущала свою уменьшающуюся значимость для Соединенных Штатов, она впервые встречала немыслимую прежде грубость американской стороны. В этой ситуации следовало полагаться на себя и на свои возможности. И на своих потенциальных союзников. Следовало ли раздавать их природные богатства, которые только что так послужили гитлеровскому Рейху? Прямолинейный нажим американцев на Потсдамской конференции теперь давал все меньше результатов. Трумэн и его окружение не могло не видеть, что советская сторона приняла лишь малую толику американских требований. Структура Союзной контрольной комиссии не претерпела серьезных изменений; американцы могли отыгрываться, лишь выдвигая дополнительные требования к восточноевропейским странам в процессе их дипломатического признания. (Непризнание же неизбежно бросало эти страны в объятия СССР).
Заключительный документ конференции был мало похож на согласование интересов союзников.
Италия
Одним из наиболее острых вопросов был итальянский. В этом вопросе Америка столкнулась не только с Советской Россией, но и с Британией. На глазах у всех американцы усиливали свое влияние на Апеннинском полуострове до такой степени, что теперь Рим не мог решить ни одного важного вопроса без согласования с американским правительством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237
Не будем рисовать советскую сторону ангелами, но в советском руководстве весьма отчетливо понимали нежелательность отчуждения могучих американцев. В свете неудовольствия заокеанских союзников, советское руководство 12 июля 1945 г. предложило реорганизовать Контрольную комиссию для Венгрии в направлении увеличения американского и английского участия во внутренних венгерских делах. Через четыре дня подобное же предложение поступило по поводу Румынии. Шла речь и о Болгарии. Заметим, это было еще до открытия Потсдамской конференции.
В первый же день Потсдамской конференции американская делегация распространила заявление, в котором говорилось, что Россия не выполняет решения Ялтинской конференции по поводу освобожденной Европы — о реорганизации правительств Болгарии и Румынии с тем, чтобы согласовать их с Декларацией об Освобожденной Европе. Американцы фактически потребовали реорганизации правительств Болгарии и Румынии с тем, чтобы привести их в соответствие с принципами, которые удовлетворяли Вашингтон. (О Венгрии американцы пока молчали). Требования американцев вызвали протест не только у советской стороны, но и лидера весьма консервативной румынской Национальной крестьянской партии Юлиу Маню, который до сих пор был подлинным фаворитом американской стороны. 20 июля 1945 г. советская сторона формально отвергла требования, выдвигаемые американцами, требуя от Вашингтона немедленного признания трех стран — прежних союзниц Германии и Финляндии. Раздражение советской стороны сказалось в том, что она уведомила мир о «терроре», имеющем место в Греции.
Англичане помнили «Договор о процентах», и Иден отрицал жестокости, чинимые в Греции. Тогда советская сторона повернула западнее и дала свою оценку ситуации в Италии: эта страна освобождена ранее любой другой — и в то же время в ней еще не проведены свободные выборы. Советская сторона напомнила также, что только проанглийское греческое правительство предъявило территориальные претензии к соседним странам. В ответ государственный секретарь Бирнс предложил включить Италию и Венгрию в систему международного контроля над проведением политических выборов.
Советская сторона еще раз напомнила, что не она создала критический по важности прецедент в Италии — ту схему, которой державы-победительницы следовали во всех остальных освобожденных странах, «условия в Италии создали модель для контрольных комиссий в Румынии, Болгарии и Венгрии». Молотов объявил, что он готов изменить сложившуюся схему, начиная с Италии. Американцы скрежетали зубами, но пойти на радикальное изменение системы управления Италией они не осмеливались. Можно себе представить, что Сталин знал, что его тактика в данном случае — безусловно, выигрышная.
Когда советская сторона открыто начала привязывать события в Восточной Европе с событиями в Италии, Греции и даже Испании, хладнокровие покинуло президента Трумэна. Его слова зазвучали угрожающе: «Если все не вернутся непосредственно к обсуждаемым пунктам, я собираюсь упаковать вещи и отправиться домой. Я говорю это серьезно». Советская сторона никак не могла понять, почему она обязана идти на уступки далекой заокеанской державе, чья безопасность никак не затрагивалась ситуацией на Балканах. Трумэн же все больше сжимал свои губы и сидел в позе глубоко обиженного человека. Подобного никогда не было с Рузвельтом, который, как представляется, всегда помнил, чьими жертвами был освобожден данный регион.
Сталин не видел особого смысла в американском предложении превратить Дунай в международный водный путь. Всем было ясно, что это была попытка привязать страны дунайского региона к западным странам. Почему Сталин должен был быть счастлив? Более всего американцев выводило из себя, как новые доминирующие на Балканах силы относились к их нефтяным интересам в Румынии. Не все американцы были довольны тем, что эти требования высветили экономические интересы США и Британии в Восточной Европе. Возвратиться к довоенному статус кво означало вернуть назад и прежний политический режим — все это ставило американцев и англичан в довольно неловкое положение. Вопрос порождал взаимное раздражение. Бирнс не сказал русским прямо, что американцы боятся введения государственных монополий в бывших странах «оси», «что может осложнить американцам допуск на равных к торговле, сырьевым материалам и индустрии». На данном этапе дело завершилось созданием совместной комиссии по изучению фактов.
Важнейшее обстоятельство: советская сторона весьма отчетливо ощущала свою уменьшающуюся значимость для Соединенных Штатов, она впервые встречала немыслимую прежде грубость американской стороны. В этой ситуации следовало полагаться на себя и на свои возможности. И на своих потенциальных союзников. Следовало ли раздавать их природные богатства, которые только что так послужили гитлеровскому Рейху? Прямолинейный нажим американцев на Потсдамской конференции теперь давал все меньше результатов. Трумэн и его окружение не могло не видеть, что советская сторона приняла лишь малую толику американских требований. Структура Союзной контрольной комиссии не претерпела серьезных изменений; американцы могли отыгрываться, лишь выдвигая дополнительные требования к восточноевропейским странам в процессе их дипломатического признания. (Непризнание же неизбежно бросало эти страны в объятия СССР).
Заключительный документ конференции был мало похож на согласование интересов союзников.
Италия
Одним из наиболее острых вопросов был итальянский. В этом вопросе Америка столкнулась не только с Советской Россией, но и с Британией. На глазах у всех американцы усиливали свое влияние на Апеннинском полуострове до такой степени, что теперь Рим не мог решить ни одного важного вопроса без согласования с американским правительством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237