Черчилль из всего этого сделал вывод, что «Соединенные Штаты в наступившее время уже не желают русского участия в войне с японцами».
В это время Стимсон связался со своим помощником Гаррисоном: когда бомбы можно будет использовать против Японии? Тот ответил, что между 1 и 3 августа и уж совсем определенно, до 10 августа 1045 г. Перед американцами встал вопрос, нужно ли привлекать Советский Союз к войне против Японии?
При оценке возникающей ситуации нетрудно — в свете будущего — представить себе косвенную угрозу самому Советскому Союзу. Но июль 1945 г. не был августом 1949 г., Россия только что вынесла на не себе бремя чудовищной войны и угроза (хотя бы косвенная) применения против нее нового американского оружия была пока немыслима. Тем более, что военные пока еще настаивали на привлечении Советской армии к боям против Квантунской армии, без чего не мыслилось освобождение Китая. При этом «вовлечь Россию в атомную войну в условиях, когда Европа была на грани истощения, а могучая, закаленная в боях русская армия стояла огромной силой — эту мысль мог рассматривать только Черчилль, а он потерпел сокрушительное поражение на всеобщих выборах в Англии 24 июля».
Западные союзники не знали, что советское руководство ожидает успешного развития атомного оружия на Западе и базирует свою стратегию, строго говоря, на двух пунктах: признание мощи Соединенных Штатов и обеспечение безопасности собственной страны.
У американцев были уже совсем другие цели. Первая и в тот момент наиболее актуальная — сохранить все американские интересы в Маньчжурии. При этом 23 июля состоялось важное совещание, на котором, после долгого обсуждения было решено, в присутствии Трумэна, Объединенного комитета начальников штабов и Черчилля, было решено «стимулировать русское вступление в войну против Японии». Тут же американцы решили исключить Британию из большой стратегии в отношении Японии. Было решено, что ситуация еще требует вторжения на Японские острова, причем контингент вторжения не может быть менее миллиона. Пока никто не ожидал, что применение атомной бомбы изменит всю ситуацию.
Во второй половине дня американские генералы встретились с начальником генерального штаба Советской армии генералом Антоновым. Американцы еще очень нуждались в привлечении северного союзника, а советские генералы еще ощущали свою нужность. Антонов сказал, что наступление Советской армии на Дальнем Востоке начнется, скорее всего, во второй половине августа. И условием этого наступления будет договоренность с китайцами.
В этот же памятный день президент Трумэн послал инструкции военно-воздушным силам — сбросить первую атомную бомбу «примерно в районе 3 августа». Обедая 23 июля с начальниками штабов, адмирал Канингхем отмечает состояние необыкновенного подъема Черчилля: «Он питает огромную веру в эту бомбу. Сейчас он думает, что хорошо бы русским узнать о ней, они были бы скромнее».
Между тем Сталин почти перестал скрывать свое намерение выступить против Японии. На банкете вечером он при всех официантах провозгласил тост за следующую встречу в Сеуле или Токио. Черчилль налил две рюмки коньяка и предложил ему выпить вдвоем. «Я посмотрел на него многозначительно. Мы оба осушили наши рюмки залпом и одобрительно посмотрели друг на друга. После паузы Сталин сказал: „Если для вас неприемлемо создание нами базы в Мраморном море, не могли бы мы построить базу в Дедеагаче?“ Я удовлетворился таким ответом: „Я буду всегда поддерживать Россию в ее стремлении к свободе морей“.
К послевоенному планированию там приступили энергично и без раскачки. Во-первых, уже в самых первых документах, вышедших из недр Объединенного комитета начальников штабов после 2 сентября 1945 г., уделялось особое внимание интеграции атомной бомбы в американскую военную доктрину.
Во-вторых, «медные каски» не долго ломали голову над тем, кто же должен стать главным противником Америки в послевоенном мире. Показательным для настроений в ОКНШ осенью 1945 года, наш взгляд, является меморандум полковника Р. Вандевантера из стратегического подразделения ОКНШ генералу Норстаду от 20 сентября 1945 г., в котором, в частности, говорилось: «Все основные районы, где сконцентрировано население Соединенных Штатов и располагаются их промышленные центры, находятся на расстоянии в 5000 миль от материковой территории, находящейся во владении СССР. Наличествующие в настоящее время на вооружении Соединенных Штатов самолеты имеют радиус действия в 5000 миль. Если допустить, что авиация у русских развивается в том же направлении и они готовы к одноразовым полетам, то в настоящее время Россия может атаковать любой район в Соединенных Штатах… Представим себе наш ужас, когда русский посол внезапно вручит нам ультиматум, в будет сказано, что огромная воздушная армада приближается к нашим берегам и что если мы не капитулируем немедленно, они одновременно уничтожат сто наиболее важных наших городов… Следует отметить, что эти методы применения атомной бомбы лучше подходят для страны-агрессора, управляемой диктатором, который может действовать в полной секретности и не оглядываясь на общественное мнение"(1).
Свидетельством того, что в конце 1945 года полковник Р. Вандевантер не был одинок в своих взглядах, является целый ряд документов, разработанных аппаратом ОКНШ. Так, в «Стратегической концепции и плане применения вооруженных сил Соединенных Штатов» (JCS 1518/2) от 10 октября 1945 года отмечалось, что после разгрома держав-членов «оси» Соединенные Штаты и СССР остались ведущими мировыми державами, и поэтому «в случае, если отношения между великими державами нарушатся, Россия будет представлять собой наиболее сложную проблему с военной точки зрения. Наиболее вероятной причиной войны с Россией могло бы стать продемонстрированное ею намерение захватить Западную Европу или Китай… Если Соединенные Штаты будут в состоянии справиться с любой проблемой, вызванной возможным конфликтом с Россией, то они будут в состоянии справиться с любой другой державой ввиду сравнительно более слабой позиции всех других держав"(2).
Как видно, «Стратегическая концепция» была составлена в достаточно осторожных выражениях, однако вывод, к которому ее авторы стремились подвести читателя, не вызывает сомнений: Советский Союз является главной военной угрозой для Соединенных Штатов. Однако уже через 13 дней аппарат ОКНШ выдал на-гора куда более откровенный документ, а именно «Возможности России» (JIS 80/7). Авторы этого меморандума, подготовленного разведывательным подразделением ОКНШ, пришли к выводу, что «советская внешняя политика является экспансионистской, националистической и империалистической по своей сути, причем нет оснований рассчитывать на перемены в обозримом будущем… СССР предположительно в состоянии захватить всю Европу сейчас или к 1 январю 1948 г… СССР в состоянии увеличить свои нынешние силы на Ближнем и Среднем Востоке и добиться по крайней мере своих первоначальных целей в Турции и Иране между нынешним временем и 1 января 1948 г… Советы, видимо, в состоянии создать атомную бомбу через 5 или 10 лет и сделают все, что в их силах, чтобы сократить этот период"(3).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237
В это время Стимсон связался со своим помощником Гаррисоном: когда бомбы можно будет использовать против Японии? Тот ответил, что между 1 и 3 августа и уж совсем определенно, до 10 августа 1045 г. Перед американцами встал вопрос, нужно ли привлекать Советский Союз к войне против Японии?
При оценке возникающей ситуации нетрудно — в свете будущего — представить себе косвенную угрозу самому Советскому Союзу. Но июль 1945 г. не был августом 1949 г., Россия только что вынесла на не себе бремя чудовищной войны и угроза (хотя бы косвенная) применения против нее нового американского оружия была пока немыслима. Тем более, что военные пока еще настаивали на привлечении Советской армии к боям против Квантунской армии, без чего не мыслилось освобождение Китая. При этом «вовлечь Россию в атомную войну в условиях, когда Европа была на грани истощения, а могучая, закаленная в боях русская армия стояла огромной силой — эту мысль мог рассматривать только Черчилль, а он потерпел сокрушительное поражение на всеобщих выборах в Англии 24 июля».
Западные союзники не знали, что советское руководство ожидает успешного развития атомного оружия на Западе и базирует свою стратегию, строго говоря, на двух пунктах: признание мощи Соединенных Штатов и обеспечение безопасности собственной страны.
У американцев были уже совсем другие цели. Первая и в тот момент наиболее актуальная — сохранить все американские интересы в Маньчжурии. При этом 23 июля состоялось важное совещание, на котором, после долгого обсуждения было решено, в присутствии Трумэна, Объединенного комитета начальников штабов и Черчилля, было решено «стимулировать русское вступление в войну против Японии». Тут же американцы решили исключить Британию из большой стратегии в отношении Японии. Было решено, что ситуация еще требует вторжения на Японские острова, причем контингент вторжения не может быть менее миллиона. Пока никто не ожидал, что применение атомной бомбы изменит всю ситуацию.
Во второй половине дня американские генералы встретились с начальником генерального штаба Советской армии генералом Антоновым. Американцы еще очень нуждались в привлечении северного союзника, а советские генералы еще ощущали свою нужность. Антонов сказал, что наступление Советской армии на Дальнем Востоке начнется, скорее всего, во второй половине августа. И условием этого наступления будет договоренность с китайцами.
В этот же памятный день президент Трумэн послал инструкции военно-воздушным силам — сбросить первую атомную бомбу «примерно в районе 3 августа». Обедая 23 июля с начальниками штабов, адмирал Канингхем отмечает состояние необыкновенного подъема Черчилля: «Он питает огромную веру в эту бомбу. Сейчас он думает, что хорошо бы русским узнать о ней, они были бы скромнее».
Между тем Сталин почти перестал скрывать свое намерение выступить против Японии. На банкете вечером он при всех официантах провозгласил тост за следующую встречу в Сеуле или Токио. Черчилль налил две рюмки коньяка и предложил ему выпить вдвоем. «Я посмотрел на него многозначительно. Мы оба осушили наши рюмки залпом и одобрительно посмотрели друг на друга. После паузы Сталин сказал: „Если для вас неприемлемо создание нами базы в Мраморном море, не могли бы мы построить базу в Дедеагаче?“ Я удовлетворился таким ответом: „Я буду всегда поддерживать Россию в ее стремлении к свободе морей“.
К послевоенному планированию там приступили энергично и без раскачки. Во-первых, уже в самых первых документах, вышедших из недр Объединенного комитета начальников штабов после 2 сентября 1945 г., уделялось особое внимание интеграции атомной бомбы в американскую военную доктрину.
Во-вторых, «медные каски» не долго ломали голову над тем, кто же должен стать главным противником Америки в послевоенном мире. Показательным для настроений в ОКНШ осенью 1945 года, наш взгляд, является меморандум полковника Р. Вандевантера из стратегического подразделения ОКНШ генералу Норстаду от 20 сентября 1945 г., в котором, в частности, говорилось: «Все основные районы, где сконцентрировано население Соединенных Штатов и располагаются их промышленные центры, находятся на расстоянии в 5000 миль от материковой территории, находящейся во владении СССР. Наличествующие в настоящее время на вооружении Соединенных Штатов самолеты имеют радиус действия в 5000 миль. Если допустить, что авиация у русских развивается в том же направлении и они готовы к одноразовым полетам, то в настоящее время Россия может атаковать любой район в Соединенных Штатах… Представим себе наш ужас, когда русский посол внезапно вручит нам ультиматум, в будет сказано, что огромная воздушная армада приближается к нашим берегам и что если мы не капитулируем немедленно, они одновременно уничтожат сто наиболее важных наших городов… Следует отметить, что эти методы применения атомной бомбы лучше подходят для страны-агрессора, управляемой диктатором, который может действовать в полной секретности и не оглядываясь на общественное мнение"(1).
Свидетельством того, что в конце 1945 года полковник Р. Вандевантер не был одинок в своих взглядах, является целый ряд документов, разработанных аппаратом ОКНШ. Так, в «Стратегической концепции и плане применения вооруженных сил Соединенных Штатов» (JCS 1518/2) от 10 октября 1945 года отмечалось, что после разгрома держав-членов «оси» Соединенные Штаты и СССР остались ведущими мировыми державами, и поэтому «в случае, если отношения между великими державами нарушатся, Россия будет представлять собой наиболее сложную проблему с военной точки зрения. Наиболее вероятной причиной войны с Россией могло бы стать продемонстрированное ею намерение захватить Западную Европу или Китай… Если Соединенные Штаты будут в состоянии справиться с любой проблемой, вызванной возможным конфликтом с Россией, то они будут в состоянии справиться с любой другой державой ввиду сравнительно более слабой позиции всех других держав"(2).
Как видно, «Стратегическая концепция» была составлена в достаточно осторожных выражениях, однако вывод, к которому ее авторы стремились подвести читателя, не вызывает сомнений: Советский Союз является главной военной угрозой для Соединенных Штатов. Однако уже через 13 дней аппарат ОКНШ выдал на-гора куда более откровенный документ, а именно «Возможности России» (JIS 80/7). Авторы этого меморандума, подготовленного разведывательным подразделением ОКНШ, пришли к выводу, что «советская внешняя политика является экспансионистской, националистической и империалистической по своей сути, причем нет оснований рассчитывать на перемены в обозримом будущем… СССР предположительно в состоянии захватить всю Европу сейчас или к 1 январю 1948 г… СССР в состоянии увеличить свои нынешние силы на Ближнем и Среднем Востоке и добиться по крайней мере своих первоначальных целей в Турции и Иране между нынешним временем и 1 января 1948 г… Советы, видимо, в состоянии создать атомную бомбу через 5 или 10 лет и сделают все, что в их силах, чтобы сократить этот период"(3).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237