Как уже говорилось, созданный в 1944 г. Международный валютный фонд (МВФ) и Международный банк реконструкции и развития (МБРР) закрепили уникальное положение доллара в мире, усиливали зависимость ориентирующихся на мировой капиталистический рынок стран от США, превратившихся в гаранта этого рынка. Валюты этих стран теперь непосредственно были связаны с долларом, стабильность их зависела от стабильности американского доллара. МВФ, МБРР и доллар давали ключи для воздействия на дружественные Соединенным Штатам и подчиненные им страны. Существовали, однако, государства, не затронутые экономическим «притяжением» Вашингтона. Прежде всего, разумеется, это относилось к Советскому Союзу, в значительной мере это также относилось к удаленным от мирового капиталистического рынка странам.
5 января 1946 г. Г. Трумэн подготовил послание госсекретарю Дж. Бирнсу. Оно не было отправлено, но свидетельствует о взглядах президента на самую важную внешнеполитическую проблему — характер взаимоотношений с СССР. «У меня нет сомнений в том, что Россия намеревается вторгнуться в Турцию и захватить черноморские проливы, ведущие в Средиземное море… Если России не противопоставить железный кулак и язык сильных выражений, мы будем на пороге еще одной войны…».
Такое умонастроение говорило ясно об одном: правительство США, заполняя огромный «политический вакуум», образовавшийся после поражения Германии, Японии, Италии и резкого ослабления Англии и Франции, демагогически приписывало «стремление к экспансии» своему недавнему союзнику — СССР, хотя в это время американские, а не советские войска находились в Париже, Лондоне, Токио, Вене, Калькутте, Франкфурте-на-Майне, Гавре, Сеуле, Иокогаме и на Гуаме. Стремление к созданию мировой зоны влияния сопровождалось ростом яростного антисоветизма. Таким образом, эти два направления американской внешней политики были отныне взаимосвязаны, фактически дополняли друг друга. Для создания проамериканского порядка в мире, для его поддержания Соединенным Штатам был необходим предлог, оправдывавший их действия в этом направлении. Он был найден в надуманной «коммунистической агрессии».
30 января 1946 г. президент Г. Трумэн направил запрос конгрессу о предоставлении Англии займа в 3750 млн. долл. Великобритании эта помощь стоила дорого. От Лондона потребовали создания определенных условий, которые открывали бы рынки ослабленной английской империи для мощных американских компаний. С системой имперских преференций Лондона было фактически покончено. Заместитель госсекретаря У. Клейтон с удовлетворением писал: «Мы внесли в переговоры о займе англичанам все необходимые условия».
O займе Советского Союза не было сказано ни слова. А всего лишь год назад, в те дни, когда западные союзники не оправились еще от шока, вызванного германским наступлением в Арденнах, посол США в СССР А. Гарриман вел в Москве переговоры о предоставлении Советскому Союзу на послевоенное восстановление помощи, в размере 6 млрд. долл. В Вашингтоне министр финансов Г. Моргентау называл другую цифру — 10 млрд. долл. После войны Вашингтон стал выискивать, какую новую, политическую, цену должен заплатить Советский Союз за американскую помощь. Цена эта становилась все более высокой. Уже в 1945 г. государственный департамент потребовал прекратить рассмотрение вопроса о помощи СССР до тех пор, пока советская политика «не будет полностью соответствовать нашей официальной международной экономической политике». Говоря об экономических средствах воздействия (обещание займа и др.), Г. Трумэн подчеркивал, что «все козыри находятся в наших руках и русские вынуждены будут прийти к нам».
Во время встречи с А. Гарриманом 23 января 1946 г. И. В. Сталин задал вопрос об американском займе. Посол США ответил, что возникшие в отношениях двух стран трения осложняют этот вопрос.
Попытки анализа
В феврале 1946 г. жесткий подход к СССР окончательно побеждает в вашингтонских кабинетах власти. Это поворотный момент в переходе мира к «холодной войне». Давая установку, президент Трумэн выразил «резкое недовольство недавно проявленной позицией умиротворения в отношении Советского Союза». Президент сказал, что Соединенные Штаты «должны без промедления занять более жесткую позицию». Строго говоря, это была критика стратегии государственного секретаря Бирнса — а тот понимал приказания. И президент не сомневался в настрое новоназначенного американского посла в Москве генерала Смита. «У него правильное направление мысли», — сказал президент Трумэн.
Происходила настоящая поляризация Востока и Запада. Вместо коалиции военных времен на горизонте оформлялась одна и вторая группировка. Прежний латентный характер спора перерастал в открытый, из кабинетов противоречия вырвались на улицы. Западные лидеры впервые стали призывать к росту военных сил, чтобы «встретить угрозу с востока». И противостояние более не ограничивалось Восточной Европой; весной 1946 г. в центр противоречий встал Иран.
Возникает острая нужда в осмыслении и прояснении для всей американской элиты характера и смысла внешней политики СССР. Министр военно-морского флота Форрестол жалуется, что, при всех усилиях, не может найти адекватного объяснения. Вначале он мобилизует профессора Эдварда Уиллета для «решения загадки России». Вопрос: «Мы имеем дело просто с национальной единицей, или мы имеем дело с национальной единицей плюс философия, доходящая до высот религии?». Виллет пришел к выводу, что советские лидеры привержены глобальной пролетарской революции, в ходе которой «столкновение между Советской Россией и США кажется неизбежным». Форрестол был настолько удовлетворен выводами профессора, что разослал копии его доклада президенту и членам кабинета, ведущим политическим деятелям и даже папе римскому. Издателю Генри Люсу Форрестол писал: «Я понимаю, что подобные доклады легко высмеять, но среди громкого смеха давайте вспомним, что мы смеялись и над Гитлером».
В это же время раздавал свои меморандумы Чарльз Болен; они были более умеренными. Он видел задачу в том. Чтобы «интегрировать политику диктатуры, исключительно направленной на удовлетворение интересов советского государства, с интересами международного сотрудничества». Но Болен категорически выступал за переговоры, особенно узкие — трехсторонние». Объединенный комитет разведки при Объединенном комитете начальников штабов в феврале 1946 г. пришел к сходным выводам. Цель русских — безопасность, а мировая революция. Указанная постановка вопроса привела к тому, что объектом изучения стала русская национальная психология. И на этом военная разведка споткнулась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237