— Но он дал тебе все это не насовсем!
— Понимаю.
Джида вытащила из сундучка изящный золотой пояс, который можно было подогнать по размеру. Он скреплялся золотой пряжкой в виде такого же дракона, как на брошках, только янтарные глаза были побольше.
«Элизабет Тейлор просто умерла бы от зависти», — — злорадно подумала Руби. Да, стиль викингов, может, не так уж и плох!
Ну а тем временем Джида неодобрительно прищелкнула языком: ей явно не нравилась стройная фигурка Руби.
— Ай-ай, неужели ты росла в такой бедной семье, что они даже не могли откормить тебя по-настоящему? Кожа да кости!
Она начала ловко работать бесценной иголкой, которую вынула из крошечного цилиндрика, всегда свисавшего с ее броши.
Руби оглядела себя. Кожа и кости? Но не по стандартам двадцатого века, когда идеальной была именно такая фигура, как у нее, а не слегка расплывшееся, женственно-мягкое тело Джиды.
— Месяц доброй еды, и на костях нарастет побольше мяса, уж это точно.
Неужели ей придется пробыть здесь еще месяц? Но если это и так, Руби преисполнилась решимости не дать никому испортить изящную фигуру, которой ее наградило небо, и превратить себя в уродливое подобие рубенсовских красоток.
Они отправились во дворец верхом, хотя идти было недалеко, но женщииы оберегали от грязи башмаки из мягкой кожи и шлейфы платьев, при ходьбе волочившихся по земле. Все трое ехали боком, хотя Руби, не привыкшая к такой позе, смертельно боялась упасть и судорожно вцепилась в гриву коня.
Во дворце царило веселье. Сотни прекрасно одетых мужчин и женщин сменялись и громко переговаривались.
— В честь чего король дает сегодняшний праздник? — спросила Руби Джиду.
— Прибыл гонец от Ательстана с брачными бумагами. Мы отмечаем помолвку короля.
Руби последовала за семейством Олафа к столу, стоявшему совсем близко к возвышению, где сидел Торк, король и самые почетные гости. Здесь, в отличие от нижних столов, были постелены тонкие скатерти и разложены тяжелые серебряные приборы.
Торк, великолепный в темно-синей тунике, вышитой серебром, и черных штанах, мог считаться олицетворением благородного рыцаря-викинга. Он медленно, со скучающим видом пил эль. Каждый раз, когда он поднимал чашу, в свете масляных светильников и факелов сверкали серебряные браслеты на предплечьях. Круглый, усаженный драгоценными камнями диск красовался на толстой серебряной нагрудной цепи. Светлые волосы лежали на плечах, но он заложил их за уши, где… О Боже, с мочки одного уха свисала сережка в виде молнии. Ее муж, Джек, в жизни бы не надел ничего подобного! Но Торгу серьга шла, поскольку подчеркивала мужественный, чуть зловещий вид настоящего пирата.
Интересно, сможет ли она когда-нибудь уговорить Джека проколоть ухо? И, представив мужа в деловом костюме, с сережкой в виде молнии, едва не засмелась, так позабавила ее эта картина.
В этот момент Торк заметил Руби, и в ясных синих глазах промелькнуло изумление. Он почти неприметно кивнул, не отрывая от нее взгляда. И словно та же самая молния неожиданно ударила между ними, соединив тончайшей нитью взаимного притяжения. Правда, продолжалось это всего мгновение, потому что Руби увидела женщину, сидевшую рядом с Торком. Та самая растрепа с пристани!
Руби стиснула кулаки и вынудила себя отвернуться.
Пир продолжался больше трех часов, одно блюдо сменялось другим, превосходное вино и крепкий эль лились рекой. Пока слуги убирали со столов, собравшиеся оживленно переговаривались в ожидании развлечений. Астрид застенчиво беседовала с Селиком под неотступным хмурым взглядом Олафа. Король со своими придворными сошел с возвышения. Грудастая блондинка беззастенчиво висла на Торке. Ревность сжигала душу Руби, и она ненавидела себя за это. С чего ей ревновать к этому викингу? Он ей не муж!
Но так ли это?
Женщина напоминала Руби кого-то. О нет! Только не Долли Партон! Такого совпадения ей не вынести. Значит, Торк и Джек предпочитают женщин одного типа. Но Джек не мог серьезно говорить о том, что поищет женщину с телом Долли Партон! Он просто дразнил Руби!
Слуги расставили стулья у подножия лестницы, для самых знатных господ. Олаф выдернул Руби и Джиду из толпы и усадил на край возвышения. Многие рассаживались на широких низких скамьях, встроенных в стены. Остальные тихо переговаривались. Развлечения начались с того, что молодая женщина спела прелестную балладу под аккомпанемент брата, игравшего на лютне. Потом скальд, или поэт-сказатель, рассказал несколько саг о храбрости викингов в бою, поведал о смелых людях, которых воля жестоких правителей и перенаселенность вынудили искать новые земли, — совершенно новое истолкование мотивов, побуждавших викингов идти в набеги! А ведь историки считали их всего-навсего кровожадными дикарями!
В одной из саг говорилось об отце Торка, короле Норвегии Гаральде, и о том, как он получил прозвище «Прекрасноволосый». Скальд начал с описания славных деяний Гаральда, из которых самым памятным было объединение Норвегии.
— Но еще одно завоевание достойно того, чтобы его воспеть, — это повесть о том, как Гаральд полюбил прекрасную Джиду, дочь короля Хордаленда.
Руби хотела было спросить у Джиды, уж не в честь ли королевской дочери она получила имя, но жена Олафа была полностью поглощена рассказом, и Руби украдкой взглянула в сторону Торка. Тот сидел, развалившись в кресле, вытянув перед собой ноги, и цинично усмехался. Вероятно, история была не совсем правдивой.
Скальд объявил, что Джида отказалась выйти замуж за молодого Гаральда, пока тот не объединит Норвегию, как сделал Горн в Дании. И король поклялся не стричь волосы и не брить бороду, пока не достигнет цели. Десять лет ушло у него на то, чтобы стать верховным правителем. После того как он привел в порядок волосы и бороду, сменил прозвание «Гаральд Косматый» на другое — «Гаральд прекрасноволосый». И тогда Джида добровольно пришла в его постель, присоединившись, судя по всему, к целому гарему жен и наложниц.
— Драконье дерьмо! — громко, грубо выругался Торк. Среди царившей тишины бесцеремонный воз глас прозвучал ударом грома.
— Тебе не понравилась сага? — осведомился Зигтриг, повернувшись к Торку.
— Вот именно. Конечно, Норвегию объединили, верно, но тем, кто знает, как хитер отец, и в голову не придет поверить, чтобы каприз какой-то девчонки мог подвигнуть его на такое дело!
— Ты прав, Торк, — немного подумав, согласился Зигтриг, — но история все равно хороша. — И, повернувшись к смущенному скальду, спросил: — Ты знаешь еще что-нибудь?
— Да, но не отвечаю за правдивость саг, — проныл скальд. — Я готов поведать только то, что мне передали.
Он вопросительно взглянул на Торка, боясь, что тот снова вмешается, но викинг безразлично молчал, глядя в чашу, и скальд продолжал рассказ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92