– Оставайся пока в постели! – приказала она и подошла к окну.
Окно было как раз такое, какие бывают в башнях – узкое, как щель. За ним стояла пасмурная ночь, безлунная и беззвездная. Ничего, кроме мрака. Никто еще не понял, что начался пожар. Филиппа почувствовала, что заперта в клетке, и с трудом подавила истерические рыдания. Туман снова поглотил ее.
«Все будет хорошо, малышка. Все будет прекрасно, – сказала Фанни. – Просто закрой глаза и не смотри. Тебе ничего не надо делать, Филли, только изо всех сил обнимать меня за шею…»
Рука Филиппы потянулась, открыла окно, потом отдернулась – и туман расступился, давая возможность здраво мыслить. Они не могут выпрыгнуть из окна! Оно слишком узко не только для нее, но даже для Кита! Может быть, и к лучшему… потому что если бы они все-таки прыгнули, то погибли бы наверняка. Филиппа закрыла лицо дрожащими руками и приказала себе: думай!
Дожидаться помощи здесь? Нет смысла. Откуда взяться помощи? Здесь, в башне, только он (она так и подумала с ужасом «он» – как о каком-то порождении зла) и его наполовину глухая экономка. Единственный пугь к спасению – узкая винтовая лестница.
Филиппа бросилась к кровати, опустилась на колени перед сыном и крепко обняла его. Ее сотрясала крупная дрожь, и это напугало мальчика. И страх в его глазах заставил ее действовать.
– Ты должен внимательно меня выслушать, милый, – начала она, прилагая неимоверное усилие, чтобы голос не дрожал. – В башне пожар, но мы выберемся. Нельзя бояться. Мы будем вести себя, как взрослые разумные люди, и просто спустимся по лестнице. Другого выхода нет. Ты понимаешь?
Мальчик кивнул. Филиппа вернулась к столу, взяла кувшин с водой.
– Не пугайся, милый, я оболью тебя водой. Так нужно, ведь огонь боится воды.
Когда холодная вода окатила его. Кит подскочил, но не издал ни звука. Остаток Филиппа вылила на персидскую шаль и закутала в нее сына.
– Вот так и держи ее, милый. Ты ведь понимаешь, почему это нужно? Нам может встретиться дым, даже огонь, поэтому старайся дышать через шаль.
– Хорошо, мама, – пообещал Кит. Судя по всему, мальчик все еще не представлял себе, как велика опасность.
– Я не шучу! – – с необычной резкостью произнесла Филиппа, присела и заглянула Киту в глаза. – Запомни, что я сейчас скажу: что бы ни случилось, не убирай от лица шаль. Не убирай от лица шаль! Ты понял или нет?
– Si, mamma, – ответил мальчик, и по тому, что он перешел на итальянский, она поняла: предостережение достигло цели.
На дне тазика для умывания было немного мыльной воды. Филиппа намочила простой хлопчатобумажный халат, благодаря провидение за то, что он не из шелка, обвязала его вокруг головы, прикрыв нос и рот, взяла подсвечник. Без свечи им не обойтись: на лестнице даже днем было сумрачно, а ночью, должно быть, темно, как в могиле.
– Возьми меня за руку, carissimo, —обратилась она к Киту. – Обещаю, что буду держать тебя крепко.
– И я тоже буду держать тебя крепко, – торжественно пообещал Кит, – и ни за что не отпущу.
Филиппа сделала глубокий вдох, набираясь мужества, и пошла к двери, ведя за собой сына. У двери она остановилась.
– Когда мы выйдем на лестницу, может быть, там окажется много дыма, и тогда мы не увидим ступеньки. Нам придется идти по стене, чтобы плечо все время касалось камня, понимаешь? Просто спускайся шаг за шагом и не выпускай моей руки.
Вместо ответа Кит только кивнул.
– Что бы ни случилось, не вздумай повернуть назад. В спальне нам не спастись Даже если туда не доберется огонь, мы задохнемся от дыма. Не бойся, иди все вниз и вниз, потому что другой дороги нет. И еще, не спеши. Бежать нельзя, чтобы не споткнуться и не скатиться с лестницы. Мы просто будем идти так быстро, как сможем.
Башня была самой старой частью дома. Когда-то на месте Мур-Манора стояла крепость, впоследствии превращенная в поместье, и только эта башня осталась от прежних времен. Сделанная из грубого песчаника, она представляла собой укрепление, задуманное с единственной целью – преградить врагу доступ к осажденным. Именно потому лестница была так узка и неудобна. Нападающие могли подняться по ней только цепочкой, и те, кто укрылся в башне, расправлялись с ними поодиночке.
Филиппа думала: если пожар захватил только верхние этажи, им повезло. Но что, если случилось худшее? Если пожар начался внизу? Тогда они спускаются навстречу смерти!
Новая волна ужаса окатила ее. Воля к жизни, казалось, испарилась, и она хотела только забиться в угол, уткнуться лицом в колени и ждать, ждать – чего? Все равно, лишь бы не открывать эту дверь в ад! Что же делать?
«Не бойся, Филли! – сказал ласковый женский голос из глубин ее памяти. – Мама и папа здесь, с тобой, и ничего страшного не случится».
Неожиданно на Филиппу снизошло чувство глубочайшего спокойствия и уверенности. Она протянула руку и взялась за щеколду, облегченно вздохнув: металл был все еще прохладен, и это означало, что огонь не успел подступить вплотную.
Когда дрожащее пламя свечи осветило узкую лестницу, стали видны струйки дыма, поднимающиеся снизу, из кромешной тьмы. Они вползали по ступенькам, как блекло-серые змейки, парили под потолком. Пламени не было видно.
Из темноты выпрыгнул Fancuillo. Щенок нисколько не был испуган и, казалось, воспринимал происходящее, как забаву. Он радостно тявкал и всем видом приглашал хозяев следовать за собой. Это подбодрило Филиппу, и она потянула Кита на лестничную площадку. Дверь в спальню она плотно прикрыла, чтобы уменьшить тягу, мысленно произнесла молитву о счастливом избавлении и первой начала спускаться по крутым ступенькам.
Первое, что бросилось в глаза Корту, когда он рас-ахнул дверь башни, были ярко-оранжевые языки пламени. От притока свежего воздуха они высоко взметнулись вверх, и Корт быстро захлопнул дверь.
Поначалу он не мог понять, что происходит. Столы, стулья, скамейки – все, что составляло скудную меблировку нижнего этажа, было свалено в кучу и подожжено. Пламя ревело неистово, словно во время лесного пожара, и уже успело прожечь дыру в потолке. Башня превратилась в вытяжную трубу и вскоре неизбежно должна была стать адским горнилом.
Перед этим гигантским костром стоял с факелом в руке Эразм Кроутер. Он смотрел на Корта, вытянув шею и не мигая. Должно быть, он не ждал гостей и растерялся.
Корт сделал шаг, и дядя Филиппы метнулся к лестнице, ведущей на верхние этажи, загородив ее своим телом. Он безумен, с ужасом подумал Корт. Кроутер пританцовывал на месте, словно шут, проделка которого удалась. В колеблющемся отсвете огня глаза его горели злобным торжеством.
В этот момент в башню ворвался Слейни, задержавшийся снаружи, чтобы привязать коренников к коновязи.
– Уходи! – крикнул Корт, отступая на шаг, но не оборачиваясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103