Малютка на вид, но в море обгонит любую яхту с той же легкостью, с какой стриж обгоняет голубя.
Поль стащил с головы потертую рабочую шапочку и расчесал пятерней редеющие волосы. Корт не сомневался в словах старого мастера. «Белокурую ведьму» тоже строил Боннэ, и шхуна вышла прочной, устойчивой и вдобавок красивой. Будь он проклят, если позволит родному сыну выйти в море на судне, надежном не на все сто процентов!
– Я бы хотел, чтобы она оказалась в Галлс-Нест уже завтра утром. Это возможно?
– Для меня будет честью собственноручно привести ее туда, ваша милость, – ответил старый корабел, яростно нахлобучивая шапку. – Чуть свет вы увидите этот парус в бухте.
– Прекрасно. – Корт улыбнулся, живо представив себе лицо Кита, когда он узнает что маленькая яхта его. – Он будет рад…
– Без сомнения, ваша милость, без сомнения, – подхватил Боннэ, сообразив, о ком идет речь. – Ваш сын обрадуется такому подарку.
Несколько секунд Корт смотрел на него с удивлением, задаваясь вопросом, откуда в Гиллсайде известно о том, кем ему приходится Кит.
– Сегодня утром я был на рынке, – объяснил Боннэ, – и видел вас с женой и сыном. Должен сказать, ваша супруга очень хороша собой, а мальчик – живой ваш портрет. Я сразу понял, для кого строилась эта крошка.
Похоже, старый мастер был в восторге от собственной проницательности.
Корт открыл было рот для возражений, но только пожал плечами. Любой, кто видел его вместе с Китом, без труда догадался бы, что они отец и сын.
– Вы правы, яхта для моего сына.
– Да ведь дети и сами – подарок судьбы! – воскликнул Поль Боннэ, снова раздуваясь от гордости, теперь уже иного рода. – У нас с женой их восемь, ребятишек-то, четыре мальчика и четыре девочки. Парней я пристроил к корабельному делу, всех до единого. Да и как было иначе – они с пеленок только кораблями и бредили. Небось, и внуки такими же вырастут. Семейное дело, изволите видеть. Так оно бывает, что море у человека в крови, и нет ему другой дороги, кроме как по стопам отца и деда.
– Я тоже не остановлюсь на одном, – признался Корт неожиданно для себя.
Представив себе Филиппу на последнем месяце беременности, он не смог удержать дурацкой счастливой улыбки. Мастер добродушно ухмыльнулся в ответ, но, поскольку он давно простился с коренными зубами, улыбка вышла такой забавной, что Корт засмеялся.
– Правда, восемь, пожалуй, будет многовато, – добавил он. – Я бы остановился на шести.
– Шестеро тоже неплохо, ваша милость, – вдумчиво заметил Бонна, почесывая кончик носа. – Шесть – это хорошее число, аккурат половина дюжины.
Оба снова повернулись к яхте и некоторое время молча созерцали ее. От прекрасного творения рук старого корабела трудно было отвести взгляд.
– Что ж, ваша милость, работа завершена, осталась только самая малость. – Боннэ подмигнул и склонил голову в ожидании. – Не догадываетесь? Нужно окрестить ее!
– Ах, это… что ж, я уже придумал название. Это будет «Чайка вторая».
– Хм, – буркнул мастер, поднимая кустистые брови. – Помнится мне, видел я как-то давно шлюп по имени «Чайка». Уж не в его ли честь вы назвали свою яхту?
– Да, тот шлюп принадлежал мне и моему брату.
Неясное беспокойство охватило Корта, как это всегда бывало, когда он вспоминал о Крисе. Но потом его взгляд упал на только что построенную яхту, и горечь сожалений сменилась надеждой. Мастерски сработанное судно было для него символом новой жизни, возрождения. Все его мальчишеские мечты воплотятся в сыне. Только теперь он понял, почему леди Августа с первого же взгляда так привязалась к правнуку. Кит был живой и трепетной нитью, связавшей прошлое и будущее.
Подчиняясь внезапному порыву, Корт обнял старого корабела.
– От души благодарю вас, Боннэ! Вы превзошли самого себя.
Мастер смутился. Впервые на его памяти аристократ позволил себе подобный жест по отношению к нижестоящему.
– Ваша милость, можете быть спокойны: вашему парнишке ничего не грозит на борту «Чайки второй», – пробормотал он, отчаянно шевеля бровями. – Слово корабела!
Мужчины обменялись рукопожатием, и Корт направился к выходу. А Бонна, глядя ему вслед, думал с улыбкой, что сегодня ему будет что порассказать у семейного очага.
Визит на верфь занял даже меньше времени, чем предполагал Корт, поэтому он не спеша прошелся пешком до Сент-Данстин-лейн. Огибая угол, он узнал яростный тоненький лай щенка, купленного для Кита. Он ускорил шаг, и сцена, представшая перед ним, привела его в ярость.
Филиппе заступили дорогу два морских офицера младшего звания, один из них даже набрался наглости схватить ее за локоть. Кровь бросилась Корту в голову.
Убить мерзавцев!
Он бросился вперед со всей быстротой, какую позволяла искалеченная нога.
Негодяй, державший Филиппу за руку, был крепок на вид. Темные волосы, слишком длинные для военного моряка, свисали на ворот мундира. Его приятель был белобрысым и тощим. Корту случалось слышать о том, что учиняли на берегу моряки с судов, на которых дисциплина была не в чести.
Филиппа, тщетно стараясь разжать вцепившиеся в ее локоть пальцы, шаг за шагом отступала к мостовой, подальше от сына. У двери дамского салона валялось несколько свертков: видимо, она уронила их от неожиданности.
– Кит, вернись в магазин! – говорила она дрожащим голосом. – Иди же, скорее!
– Сейчас же отпустите мою маму! – не обращая внимания на ее слова, повторял мальчик, дергая наглеца за полы мундира. – Не смейте ее трогать!
Чувствуя негодование своего маленького хозяина, щенок-терьер наскакивал на моряков, отчаянно тявкая.
Наконец темноволосому надоело отмахиваться от мальчишки, он выругался и так толкнул Кита, что мальчик, отлетев на несколько шагов, шлепнулся на тротуар, издав возмущенный вопль. Уже в следующую секунду он вскочил и начал осыпать своего обидчика проклятиями по-итальянски.
– Что вы делаете! – воскликнула Филиппа в ужасе. – Ведь это ребенок! Как вы смеете так вести себя!
Вне себя от возмущения, она ударила темноволосого своим маленьким кулачком. Это не отрезвило наглецов, а только распалило. Белобрысый упер руки в бока и разразился смехом, похожим на лошадиное ржание, неожиданное для такого тощего субъекта.
– И мне, и мне тоже парочку таких вот тычков! – . завопил он. – Эй, старина Джордж, похоже, ты присмотрел нам славную юбчонку. Эк ее разбирает! Да ты ей понравился, приятель!
Оба были так поглощены волнующим приключением, что не заметили приближения Корта. Оказавшись на расстоянии удара, он размахнулся и нанес тростью весельчаку сокрушительный удар набалдашником, как раз повыше уха. Белобрысый захлебнулся своим идиотским смехом и рухнул на мостовую.
Пораженный внезапностью нападения, темноволосый тем не менее не отпустил Филиппу, а еще крепче вцепился в ее руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Поль стащил с головы потертую рабочую шапочку и расчесал пятерней редеющие волосы. Корт не сомневался в словах старого мастера. «Белокурую ведьму» тоже строил Боннэ, и шхуна вышла прочной, устойчивой и вдобавок красивой. Будь он проклят, если позволит родному сыну выйти в море на судне, надежном не на все сто процентов!
– Я бы хотел, чтобы она оказалась в Галлс-Нест уже завтра утром. Это возможно?
– Для меня будет честью собственноручно привести ее туда, ваша милость, – ответил старый корабел, яростно нахлобучивая шапку. – Чуть свет вы увидите этот парус в бухте.
– Прекрасно. – Корт улыбнулся, живо представив себе лицо Кита, когда он узнает что маленькая яхта его. – Он будет рад…
– Без сомнения, ваша милость, без сомнения, – подхватил Боннэ, сообразив, о ком идет речь. – Ваш сын обрадуется такому подарку.
Несколько секунд Корт смотрел на него с удивлением, задаваясь вопросом, откуда в Гиллсайде известно о том, кем ему приходится Кит.
– Сегодня утром я был на рынке, – объяснил Боннэ, – и видел вас с женой и сыном. Должен сказать, ваша супруга очень хороша собой, а мальчик – живой ваш портрет. Я сразу понял, для кого строилась эта крошка.
Похоже, старый мастер был в восторге от собственной проницательности.
Корт открыл было рот для возражений, но только пожал плечами. Любой, кто видел его вместе с Китом, без труда догадался бы, что они отец и сын.
– Вы правы, яхта для моего сына.
– Да ведь дети и сами – подарок судьбы! – воскликнул Поль Боннэ, снова раздуваясь от гордости, теперь уже иного рода. – У нас с женой их восемь, ребятишек-то, четыре мальчика и четыре девочки. Парней я пристроил к корабельному делу, всех до единого. Да и как было иначе – они с пеленок только кораблями и бредили. Небось, и внуки такими же вырастут. Семейное дело, изволите видеть. Так оно бывает, что море у человека в крови, и нет ему другой дороги, кроме как по стопам отца и деда.
– Я тоже не остановлюсь на одном, – признался Корт неожиданно для себя.
Представив себе Филиппу на последнем месяце беременности, он не смог удержать дурацкой счастливой улыбки. Мастер добродушно ухмыльнулся в ответ, но, поскольку он давно простился с коренными зубами, улыбка вышла такой забавной, что Корт засмеялся.
– Правда, восемь, пожалуй, будет многовато, – добавил он. – Я бы остановился на шести.
– Шестеро тоже неплохо, ваша милость, – вдумчиво заметил Бонна, почесывая кончик носа. – Шесть – это хорошее число, аккурат половина дюжины.
Оба снова повернулись к яхте и некоторое время молча созерцали ее. От прекрасного творения рук старого корабела трудно было отвести взгляд.
– Что ж, ваша милость, работа завершена, осталась только самая малость. – Боннэ подмигнул и склонил голову в ожидании. – Не догадываетесь? Нужно окрестить ее!
– Ах, это… что ж, я уже придумал название. Это будет «Чайка вторая».
– Хм, – буркнул мастер, поднимая кустистые брови. – Помнится мне, видел я как-то давно шлюп по имени «Чайка». Уж не в его ли честь вы назвали свою яхту?
– Да, тот шлюп принадлежал мне и моему брату.
Неясное беспокойство охватило Корта, как это всегда бывало, когда он вспоминал о Крисе. Но потом его взгляд упал на только что построенную яхту, и горечь сожалений сменилась надеждой. Мастерски сработанное судно было для него символом новой жизни, возрождения. Все его мальчишеские мечты воплотятся в сыне. Только теперь он понял, почему леди Августа с первого же взгляда так привязалась к правнуку. Кит был живой и трепетной нитью, связавшей прошлое и будущее.
Подчиняясь внезапному порыву, Корт обнял старого корабела.
– От души благодарю вас, Боннэ! Вы превзошли самого себя.
Мастер смутился. Впервые на его памяти аристократ позволил себе подобный жест по отношению к нижестоящему.
– Ваша милость, можете быть спокойны: вашему парнишке ничего не грозит на борту «Чайки второй», – пробормотал он, отчаянно шевеля бровями. – Слово корабела!
Мужчины обменялись рукопожатием, и Корт направился к выходу. А Бонна, глядя ему вслед, думал с улыбкой, что сегодня ему будет что порассказать у семейного очага.
Визит на верфь занял даже меньше времени, чем предполагал Корт, поэтому он не спеша прошелся пешком до Сент-Данстин-лейн. Огибая угол, он узнал яростный тоненький лай щенка, купленного для Кита. Он ускорил шаг, и сцена, представшая перед ним, привела его в ярость.
Филиппе заступили дорогу два морских офицера младшего звания, один из них даже набрался наглости схватить ее за локоть. Кровь бросилась Корту в голову.
Убить мерзавцев!
Он бросился вперед со всей быстротой, какую позволяла искалеченная нога.
Негодяй, державший Филиппу за руку, был крепок на вид. Темные волосы, слишком длинные для военного моряка, свисали на ворот мундира. Его приятель был белобрысым и тощим. Корту случалось слышать о том, что учиняли на берегу моряки с судов, на которых дисциплина была не в чести.
Филиппа, тщетно стараясь разжать вцепившиеся в ее локоть пальцы, шаг за шагом отступала к мостовой, подальше от сына. У двери дамского салона валялось несколько свертков: видимо, она уронила их от неожиданности.
– Кит, вернись в магазин! – говорила она дрожащим голосом. – Иди же, скорее!
– Сейчас же отпустите мою маму! – не обращая внимания на ее слова, повторял мальчик, дергая наглеца за полы мундира. – Не смейте ее трогать!
Чувствуя негодование своего маленького хозяина, щенок-терьер наскакивал на моряков, отчаянно тявкая.
Наконец темноволосому надоело отмахиваться от мальчишки, он выругался и так толкнул Кита, что мальчик, отлетев на несколько шагов, шлепнулся на тротуар, издав возмущенный вопль. Уже в следующую секунду он вскочил и начал осыпать своего обидчика проклятиями по-итальянски.
– Что вы делаете! – воскликнула Филиппа в ужасе. – Ведь это ребенок! Как вы смеете так вести себя!
Вне себя от возмущения, она ударила темноволосого своим маленьким кулачком. Это не отрезвило наглецов, а только распалило. Белобрысый упер руки в бока и разразился смехом, похожим на лошадиное ржание, неожиданное для такого тощего субъекта.
– И мне, и мне тоже парочку таких вот тычков! – . завопил он. – Эй, старина Джордж, похоже, ты присмотрел нам славную юбчонку. Эк ее разбирает! Да ты ей понравился, приятель!
Оба были так поглощены волнующим приключением, что не заметили приближения Корта. Оказавшись на расстоянии удара, он размахнулся и нанес тростью весельчаку сокрушительный удар набалдашником, как раз повыше уха. Белобрысый захлебнулся своим идиотским смехом и рухнул на мостовую.
Пораженный внезапностью нападения, темноволосый тем не менее не отпустил Филиппу, а еще крепче вцепился в ее руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103