— У меня тоже очень важное дело.
С недовольным видом бросив карандаш, он сказал:
— Ну ладно.
Клэр закрыла дверь и села в кресло для посетителей.
— Почему, интересно, я чувствую себя, как одна из твоих учениц, которую вызвали сюда разбираться?
— Может, потому, что ты в чем-то виновата, Клэр?
— Я не виновата, но давай это отложим. Мне надо поговорить с тобой о Челси.
— А что с ней?
Клэр рассказала ему все, замечая, как лицо Тома словно осунулось от беспокойства, а тело напряглось.
— Господи, — проговорил он, когда она замолчала. Они оба молчали, испытывая общее чувство вины. Потом он закрыл глаза, откинулся на спинку кресла и прошептал: — Дрейк Эмерсон. — Том глотнул воздух. — Как ты думаешь, она говорит правду, что между ними не было ничего сексуального?
— Не знаю.
— Господи, Клэр, а если было? Кто знает, чем она теперь больна?
Они оба задумались о последствиях. Потом Клэр сказала:
— Думаю, все, что мы сейчас можем сделать, — это поверить ей.
— И она пила…
— Знаю… — тихо ответила Клэр и замолчала.
Лицо Тома стало очень печальным, глаза влажно блестели.
— Я помню, когда она родилась, — проговорил он, — как мы лежали на кровати, и она между нами, и мы целовали ее пяточки.
Они сидели друг против друга, больше всего желая подойти, обняться, ощутить поддержку, их связывала любовь к детям, и внутреннее чувство подсказывало обоим, что пора навести порядок в своих отношениях. Но каждый из них причинил другому боль. И оба боялись повторения этой боли, поэтому остались сидеть на месте. У Клэр тоже стояли в глазах слезы, и она отвернулась, глядя на семейные фотографии на подоконнике. Уже почти наступил ноябрь. Небо готово было вот-вот разразиться снегом, а трава на футбольном поле потемнела. Стоя спиной к Тому, Клэр вытерла глаза, а потом повернулась к нему.
— Я не знала, что делать, поэтому приказала ей сегодня оставаться дома, до нашего разговора, и забрала у нее ключи от машины.
— Ты считаешь это правильным — наказывать ее?
— Не знаю. Она же нарушила правила.
— Наверно, это мы с тобой нарушили правила, Клэр.
Стоя в противоположных углах комнаты, они встретились взглядами. Их тяга друг к другу усилилась в десять раз с того момента, как Клэр сюда вошла.
— Ты был, — спросила она, — с Моникой?
— Нет. Ни разу за последние восемнадцать лет. А ты с Хэндельмэном?
— Нет.
— Почему я не могу тебе поверить? Вся школа говорит, как вы флиртуете друг с другом каждый вечер во время репетиций и что ваши машины последними разъезжаются со стоянки.
— А почему я не могу тебе поверить? Я видела тебя вчера с ней, когда она вошла в зал, и вы смеялись вместе, как старые друзья, и очевидно, что в ее жизни появился какой-то новый интерес. Она выглядит совсем по-другому.
— Ну что я могу сказать? — Он поднял руки и уронил их, потом, откатив кресло, встал. Они оба снова вели оборону друг против друга. — Должно быть, нам необходимо все выяснить у психолога. А сейчас нам надо идти, а то опоздаем.
— Что решим с Челси?
— Я поговорю с ней.
— Без меня?
— Как пожелаешь.
Они вышли из кабинета. Клэр чувствовала себя обиженной его холодной вежливостью. Ей не хватало прикосновений его руки, как бывало раньше. Не хватало того нетерпения, с которым она ожидала встречи с ним в коридоре, чтобы обменяться интимными шутками, не предназначенными для чужих ушей. Она соскучилась по его поцелуям и занятиям любовью, по тому спокойствию, которое она ощущала, зная, что он лежит в постели рядом, или когда слышала, как его машина заезжает в гараж. Она соскучилась по смеху детей и по той особой атмосфере, которая царила в доме, когда они, все четверо, собирались за ужином и обсуждали, что случилось за день в школе. Ей не хватало этого счастья.
Когда они направлялись на собеседование с первым учителем, Том сказал:
— Я хочу, чтобы ты знала — Кент побывал в домике отца. Он со всеми познакомился, даже с Райаном и его детьми. Я решил, что у него должен быть шанс узнать их всех.
Что же я наделала, — подумала Клэр, испытывая угрызения совести. Райан пытался связаться с ней по телефону на этой неделе, но она не перезвонила ему.
— И еще, я нашел квартиру, в которую перееду. Как только станет известен мой новый номер телефона, я тебе его сообщу.
Клэр еще раз испытала шок, поняв, что теперь они поменялись ролями: она выгнала Тома, чтобы показать, как обижена, отказывала ему в прощении и не желала восстанавливать отношения, вычеркнула из жизни любые проявления любви. Вот он и обратился за любовью к другим — своему только что обретенному сыну и, возможно, к матери этого сына, которая, казалось, очень благодарно отвечает на внимание. Теперь он переезжает на новую квартиру. Если не для уединения, то для чего же еще?
Клэр сидела напротив первого учителя, испытывая такой хаос эмоций, что ей с трудом удавалось удерживать слезы. Несмотря на то, что утро уже принесло ей много огорчений, беседы с учителями Челси доставили их еще больше. Почти все преподаватели утверждали, что Челси слабо отвечала в школе, не выполняла домашние задания, а то, что сдавала, было сделано из рук вон плохо. И впервые за все время двое учителей пожаловались, что она прогуляла несколько уроков.
После Том и Клэр, совершенно ошарашенные, стояли рядом в коридоре.
— Это все… потому что мы расстались? — спросила она.
Они посмотрели друг на друга, со страхом признаваясь себе, что причиной такого поведения дочери были их собственные поступки.
— Ты не знала, что Челси запустила домашние задания? — спросил он.
— Нет. Я… наверное, я была слишком занята со спектаклем, и еще… ну, я… — Признание далось Клэр нелегко.
— И я не приходил так часто, как должен был.
Оба испытывали острую необходимость обняться, хотя бы прикоснуться друг к другу, а не только стоять рядом, ссутулившись под тяжелым грузом вины и ответственности. Но сейчас они были под перекрестным огнем взглядов — в зал входили и из него выходили родители. Рядом стояли учителя. Кроме того, у четы Гарднер было правило, исключающее личные отношения в здании школы. Но если и существовало что-то, объединяющее их вопреки всему, — Так это тот факт, что они оба любили своих детей и сделали бы все, чтобы воспитать их правильно.
— Когда закончатся собрания, я еду с тобой домой, — с внезапной решимостью заявил Том.
— Да, — согласилась Клэр, чувствуя, что возвращается к жизни. — Наверное, так будет лучше.
Но ни один из них не задумался — а если он имел в виду домой навсегда?
Глава 17
Утром в субботу, в последний день родительских собраний, Робби встал поздно и занялся стиркой своего футбольного свитера — Клэр много лет назад научила его, как это делать. Свитер можно было убрать подальше, «Сенаторы» проиграли свой последний матч и потеряли возможность участвовать в соревнованиях штата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92