Это могло случиться так просто — она теперь знала, — начавшись вполне невинно и закончившись адюльтером. Но она не станет в таком участвовать. И не потеряет голову, позволив себе удовольствие, которого потом будет стыдиться.
— Прекрати, Джон. — Она вырвалась, оттолкнув его. — Достаточно.
Ей было неприятно слышать собственное учащенное дыхание, внутри нее все словно оборвалось — воздержание обходилось дорого. Дыхание Джона тоже нельзя было назвать спокойным, оно обжигало ей висок. Он прижался губами к ее лбу. Клэр сказала:
— Мы больше никогда не будем этого делать. Обещаю. И хочу, чтобы ты тоже пообещал.
— Не будем.
— Том грозился кастрировать тебя, если ты прикоснешься ко мне.
Отодвинувшись, Джон пальцем приподнял ее подбородок.
— Значит, вы говорили обо мне. Ты знала.
— Нет, — она отвернула лицо, — я не знала. Том подозревал, вот и все.
— Что он сказал?
Она протянула руки, ладонями словно заслонившись от расспросов.
— Нет. Не надо. Я не собираюсь обсуждать с тобой его чувства. Я и так уже много чего натворила. Пожалуйста, прости меня.
— Простить тебя?
— Да. Я не должна была этого допускать. То, что случилось, ничего не значит. Я хочу спасти свой брак, а не разрушить его. Извини, Джон, я очень сожалею. Знаешь, мне действительно надо идти. Давай попытаемся к завтрашнему дню все забыть.
Когда она захотела открыть дверцу своей машины, Джон сделал это за нее. Где-то в глубине души она ожидала, что он попытается задержать ее, может быть, даже захочет продолжить то, что так прекрасно для него начиналось. Он, однако, сдержал свое слово и, получив тот единственный поцелуй, о котором мечтал, дожидался, пока она садилась за руль и вставляла ключ в зажигание. Потом он захлопнул дверцу, отступил и, прощаясь, поднял руку.
Клэр приехала домой возбужденная, с чувством вины, и легла в холодную, пустую постель. Она так злилась на Тома, что долго плакала, лежа поперек кровати и прижавшись грудью к подушке мужа. Ей так сейчас его не хватало, что хотелось примчаться в домик Уэсли и задать Тому настоящую трепку за то, что завел их всех в тупик. Она ворочалась с боку на бок и плакала, пока наконец не позвонила ему в половине второго ночи, с телефона на кухне, чтобы не разбудить детей. Клэр надеялась, что старик спит крепче и находится дальше от аппарата, чем Том. Муж поднял трубку после пятого гудка и еще пару секунд прочищал горло, прежде чем неуверенно произнес:
— Алло?
— Том?
Долгая пауза, потом голосом, полным надежды, но все еще не до конца проснувшимся:
— Клэр?
— Я не могла заснуть. Все думала. Он молчал.
— Нам надо поскорее договориться о встрече с консультантом.
— Хорошо. С которым из них?
— Только не из школы. Не хочу, чтобы они знали обо всех гадких мелочах, из которых и выросли наши проблемы.
— У меня в школе есть список адресов.
— Тогда выбери какой-нибудь. Любой.
— Ты считаешь, что нам надо в первый раз пойти вместе или по отдельности?
— не знаю.
— Вместе, — решил он.
— Я не знаю. Может, психолог подскажет, как лучше.
— У меня есть идея еще лучше. Почему бы мне прямо сейчас не приехать и не забраться к тебе в постель, а утром нам никакой консультант не понадобится.
— Ой, Том, неужели ты не понимаешь, что это ничего не решит?
— Тогда почему ты звонишь мне посреди ночи?
— Потому что мне тебя не хватает, черт побери!
— Клэр, ты плачешь?
— Да, я плачу!
Его сердце заколотилось от ее признания.
— Пожалуйста, позволь мне приехать, Клэр.
— Том, я так боюсь. Я не… не узнаю себя, какой я стала.
Он сжал в одной руке старомодную черную телефонную трубку, а на другую оперся лбом.
— Клэр, ты любишь меня?
— Да! — с отчаянием выговорила она.
— И я тебя люблю. Тогда зачем все эти мучения?
— Затем, что я не простила тебя и не уверена, что когда-нибудь смогу простить. Неужели ты не понимаешь, что все будет продолжаться, пока я полностью тебя не прощу? Господи, я не знаю… — Ее голос звучал совершенно измученно. — Сегодня я поступила…
Том моментально взвился.
— Что ты сделала?
— Вот видишь? Я еще даже не сказала, в чем дело, а ты уже бесишься.
— Ты была с Хэндельмэном, так?
— Договорись о встрече с психологом, и чем раньше, тем лучше.
— Чем ты с ним занималась?
— Том, я не хочу сейчас это обсуждать. Уже почти два часа ночи, а завтра нас ждут десять часов родительских собраний.
— Черт побери, Клэр! Ты звонишь мне посреди ночи, говоришь, что была с другим мужчиной, а потом заявляешь, что не хочешь это обсуждать!
Шаркая ногами, из своей комнаты появился Уэсли и пробормотал:
— Что за крик?
— Иди спать, папа!
— Ты говоришь с Клэр?
— Да, а теперь иди спать!
Уэсли ушел. И закрыл за собой дверь. Клэр сказала:
— Вот черт, теперь мы разбудили твоего отца.
— Знаешь, ты затеяла грязную игру, Клэр. Ну ладно, у меня была интрижка восемнадцать лет назад, но сейчас ты просто сыпешь соль на рану и прекрасно понимаешь это. — Чем больше он злился, тем громче кричал. — Если хочешь обратиться к консультанту, сама с ним, черт побери, договаривайся! А завтра в своей тарелке ты обнаружишь кое-какие органы Джона Хэндельмэна!
Он швырнул трубку на рычаг и вскочил на ноги. Целых полминуты он стоял неподвижно, как самурай, готовый к битве, потом вернулся в спальню и принялся рыться в кейсе, ища телефон Джона Хэндельмэна. Оставив в спальне свет, он снова схватил трубку, злясь все больше и больше из-за того, что у отца был старый аппарат с диском и, чтобы набрать номер, требовалось чуть ли не пятнадцать минут. Какого черта старый хрен не идет в ногу со временем и не купит себе кнопочный телефон!
Хэндельмэн ответил после седьмого гудка.
— Хэндельмэн? Это Том Гарднер! Держи свои поганые ручонки подальше от моей жены, или я вышвырну тебя из школы с такой характеристикой, что тебя и в тюрьму не примут. Ты понял?
Джону потребовалась секунда, чтобы проснуться и понять, что происходит.
— Да уж, — спокойно проговорил он, — это не заняло много времени.
— Ты слышишь меня, Хэндельмэн?
— Слышу.
— И не подходи к ее двери на переменах, понял?
— Понял. Что-нибудь еще?
— Да. Займись школьным спектаклем, вместо того чтобы разыгрывать свое представление перед моей женой! А если тебе нужна женщина, так пойди и найди себе кого-нибудь!
Том с такой силой швырнул трубку на рычаг, что она отскочила и стукнулась об стол. Он еще сильнее швырнул ее. Потом долгое время сидел на кушетке, покрытой клеенкой, и думал, сжав руками голову. Сидел, пока его ноги не прилипли к кушетке, и тогда он медленно поднялся. «Черт побери, — шаркая ногами, как старик, думал он, когда шел к кровати. — Когда же она образумится?»
Спал он после этого очень плохо и встал утром с головной болью. И уж совсем его доконал старый водопровод в доме отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
— Прекрати, Джон. — Она вырвалась, оттолкнув его. — Достаточно.
Ей было неприятно слышать собственное учащенное дыхание, внутри нее все словно оборвалось — воздержание обходилось дорого. Дыхание Джона тоже нельзя было назвать спокойным, оно обжигало ей висок. Он прижался губами к ее лбу. Клэр сказала:
— Мы больше никогда не будем этого делать. Обещаю. И хочу, чтобы ты тоже пообещал.
— Не будем.
— Том грозился кастрировать тебя, если ты прикоснешься ко мне.
Отодвинувшись, Джон пальцем приподнял ее подбородок.
— Значит, вы говорили обо мне. Ты знала.
— Нет, — она отвернула лицо, — я не знала. Том подозревал, вот и все.
— Что он сказал?
Она протянула руки, ладонями словно заслонившись от расспросов.
— Нет. Не надо. Я не собираюсь обсуждать с тобой его чувства. Я и так уже много чего натворила. Пожалуйста, прости меня.
— Простить тебя?
— Да. Я не должна была этого допускать. То, что случилось, ничего не значит. Я хочу спасти свой брак, а не разрушить его. Извини, Джон, я очень сожалею. Знаешь, мне действительно надо идти. Давай попытаемся к завтрашнему дню все забыть.
Когда она захотела открыть дверцу своей машины, Джон сделал это за нее. Где-то в глубине души она ожидала, что он попытается задержать ее, может быть, даже захочет продолжить то, что так прекрасно для него начиналось. Он, однако, сдержал свое слово и, получив тот единственный поцелуй, о котором мечтал, дожидался, пока она садилась за руль и вставляла ключ в зажигание. Потом он захлопнул дверцу, отступил и, прощаясь, поднял руку.
Клэр приехала домой возбужденная, с чувством вины, и легла в холодную, пустую постель. Она так злилась на Тома, что долго плакала, лежа поперек кровати и прижавшись грудью к подушке мужа. Ей так сейчас его не хватало, что хотелось примчаться в домик Уэсли и задать Тому настоящую трепку за то, что завел их всех в тупик. Она ворочалась с боку на бок и плакала, пока наконец не позвонила ему в половине второго ночи, с телефона на кухне, чтобы не разбудить детей. Клэр надеялась, что старик спит крепче и находится дальше от аппарата, чем Том. Муж поднял трубку после пятого гудка и еще пару секунд прочищал горло, прежде чем неуверенно произнес:
— Алло?
— Том?
Долгая пауза, потом голосом, полным надежды, но все еще не до конца проснувшимся:
— Клэр?
— Я не могла заснуть. Все думала. Он молчал.
— Нам надо поскорее договориться о встрече с консультантом.
— Хорошо. С которым из них?
— Только не из школы. Не хочу, чтобы они знали обо всех гадких мелочах, из которых и выросли наши проблемы.
— У меня в школе есть список адресов.
— Тогда выбери какой-нибудь. Любой.
— Ты считаешь, что нам надо в первый раз пойти вместе или по отдельности?
— не знаю.
— Вместе, — решил он.
— Я не знаю. Может, психолог подскажет, как лучше.
— У меня есть идея еще лучше. Почему бы мне прямо сейчас не приехать и не забраться к тебе в постель, а утром нам никакой консультант не понадобится.
— Ой, Том, неужели ты не понимаешь, что это ничего не решит?
— Тогда почему ты звонишь мне посреди ночи?
— Потому что мне тебя не хватает, черт побери!
— Клэр, ты плачешь?
— Да, я плачу!
Его сердце заколотилось от ее признания.
— Пожалуйста, позволь мне приехать, Клэр.
— Том, я так боюсь. Я не… не узнаю себя, какой я стала.
Он сжал в одной руке старомодную черную телефонную трубку, а на другую оперся лбом.
— Клэр, ты любишь меня?
— Да! — с отчаянием выговорила она.
— И я тебя люблю. Тогда зачем все эти мучения?
— Затем, что я не простила тебя и не уверена, что когда-нибудь смогу простить. Неужели ты не понимаешь, что все будет продолжаться, пока я полностью тебя не прощу? Господи, я не знаю… — Ее голос звучал совершенно измученно. — Сегодня я поступила…
Том моментально взвился.
— Что ты сделала?
— Вот видишь? Я еще даже не сказала, в чем дело, а ты уже бесишься.
— Ты была с Хэндельмэном, так?
— Договорись о встрече с психологом, и чем раньше, тем лучше.
— Чем ты с ним занималась?
— Том, я не хочу сейчас это обсуждать. Уже почти два часа ночи, а завтра нас ждут десять часов родительских собраний.
— Черт побери, Клэр! Ты звонишь мне посреди ночи, говоришь, что была с другим мужчиной, а потом заявляешь, что не хочешь это обсуждать!
Шаркая ногами, из своей комнаты появился Уэсли и пробормотал:
— Что за крик?
— Иди спать, папа!
— Ты говоришь с Клэр?
— Да, а теперь иди спать!
Уэсли ушел. И закрыл за собой дверь. Клэр сказала:
— Вот черт, теперь мы разбудили твоего отца.
— Знаешь, ты затеяла грязную игру, Клэр. Ну ладно, у меня была интрижка восемнадцать лет назад, но сейчас ты просто сыпешь соль на рану и прекрасно понимаешь это. — Чем больше он злился, тем громче кричал. — Если хочешь обратиться к консультанту, сама с ним, черт побери, договаривайся! А завтра в своей тарелке ты обнаружишь кое-какие органы Джона Хэндельмэна!
Он швырнул трубку на рычаг и вскочил на ноги. Целых полминуты он стоял неподвижно, как самурай, готовый к битве, потом вернулся в спальню и принялся рыться в кейсе, ища телефон Джона Хэндельмэна. Оставив в спальне свет, он снова схватил трубку, злясь все больше и больше из-за того, что у отца был старый аппарат с диском и, чтобы набрать номер, требовалось чуть ли не пятнадцать минут. Какого черта старый хрен не идет в ногу со временем и не купит себе кнопочный телефон!
Хэндельмэн ответил после седьмого гудка.
— Хэндельмэн? Это Том Гарднер! Держи свои поганые ручонки подальше от моей жены, или я вышвырну тебя из школы с такой характеристикой, что тебя и в тюрьму не примут. Ты понял?
Джону потребовалась секунда, чтобы проснуться и понять, что происходит.
— Да уж, — спокойно проговорил он, — это не заняло много времени.
— Ты слышишь меня, Хэндельмэн?
— Слышу.
— И не подходи к ее двери на переменах, понял?
— Понял. Что-нибудь еще?
— Да. Займись школьным спектаклем, вместо того чтобы разыгрывать свое представление перед моей женой! А если тебе нужна женщина, так пойди и найди себе кого-нибудь!
Том с такой силой швырнул трубку на рычаг, что она отскочила и стукнулась об стол. Он еще сильнее швырнул ее. Потом долгое время сидел на кушетке, покрытой клеенкой, и думал, сжав руками голову. Сидел, пока его ноги не прилипли к кушетке, и тогда он медленно поднялся. «Черт побери, — шаркая ногами, как старик, думал он, когда шел к кровати. — Когда же она образумится?»
Спал он после этого очень плохо и встал утром с головной болью. И уж совсем его доконал старый водопровод в доме отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92