— Но мы же заключили соглашение — ничего личного в стенах школы.
— Это так, но поскольку я являюсь директором, то могу по своему желанию время от времени нарушать правила.
Он наклонился и поцеловал жену даже с большей страстью, чем иногда выказывал в их спальне дома. Он любил Клэр с такой силой, на которую раньше считал себя неспособным. Да, он женился по обязанности и в то время ощущал лишь негодование по поводу того, что, едва закончив колледж и не успев еще никак закрепиться в жизни, уже был вынужден влезать в семейный хомут. Но поскольку его девушка забеременела, он обязан был поступить «как честный человек» (выражение из тех времен). Любовь пришла к нему позже, после того, как она родила Робби и Том видел, как Клэр лелеяла их первенца, а через год появилась Челси, а еще через два его жена вернулась на работу и великолепно справлялась со всеми своими обязанностями.
Она была умна и трудолюбива, и их так много связывало, поскольку оба были учителями, что он не представлял себя женатым на ком-либо другом. Они с Клэр оказались хорошими родителями, ведь с результатами плохого воспитания они каждый день сталкивались в школе и знали, к чему ведет пренебрежение родительским долгом. Разводы, жестокость, алкоголизм, легкомыслие — как часто на педсоветах им приходилось беседовать с родителями, чьи дети страдали от этих пороков взрослых. Конечно, Том и Клэр знали, как построить дружную семью, они обсуждали это, отношения между ними всегда были теплыми и, приняв какое-либо решение, они вместе отстаивали перед детьми свою точку зрения. И до настоящего момента директор и его жена по праву могли считать себя счастливыми, ведь их искренняя любовь к детям и их методы принесли великолепный результат. Дети были прекрасно воспитаны.
Любил ли он Клэр? Несомненно. После всех этих лет и всех стараний их семейный очаг стал той крепостью, где душа отдыхает от суеты и от дел.
Девочка с длинными светлыми волосами заглянула в двери и остановилась как вкопанная при виде директора школы, целующего учительницу английского языка. Челси Гарднер, улыбаясь, облокотилась о косяк, скрестила руки и ноги, поставила одну ногу в стоптанной кроссовке на носок и смотрела, как ее мать обнимает отца, а нахлынувшее ощущение счастья и защищенности не оставляло ее. Хотя родители никогда не скрывали своих чувств дома, Челси до этого не видела, чтобы они демонстрировали их в школе.
— А я-то думала, что здесь существуют правила, запрещающие обниматься в стенах учебного заведения.
Родители одновременно оглянулись, но Том не убрал руки со спины Клэр.
— А, Челси… привет, — сказал он.
Челси оторвалась от дверной рамы и подошла поближе, ехидно улыбаясь.
— За такое можно заработать замечание, знаете ли. И если мне не изменяет память, то дома мы уже тысячу раз слышали, как старшие негодуют по поводу безнравственного поведения подростков, которые так и норовят по-зажиматься в углах и под лестницей.
Том откашлялся.
— Я как раз приглашал маму куда-нибудь на выходные. Что ты на это скажешь?
— А куда вы собрались?
— Не знаю. Может, в какое-нибудь местечко, где можно переночевать, а потом еще подадут завтрак.
— Том, ты действительно решил куда-нибудь выбраться? — воскликнула Клэр.
Челси заметила:
— Я считала, что тебя не интересует вся эта романтическая чепуха, папа.
— Я тоже. — Клэр внимательно всматривалась в его лицо.
— Ну, я просто решил, — пожав плечами, Том отпустил жену, — ты всегда так обо мне заботишься, может, теперь настала моя очередь. Тем более, что после этих выходных, ты же знаешь, как я буду занят. Мы оба будем.
Челси улыбнулась.
— Думаю, идея превосходная.
— Спрошу дедушку, сможет ли он посидеть с вами в субботу.
— Дедушку! Да ну, папа, брось, мы уже достаточно взрослые и можем остаться одни.
— Ты знаешь, как я отношусь к родителям, оставляющим детей одних.
Челси знала. Об этом тоже часто говорили дома. Каждый понедельник в утренние часы в школу прибывала дорожная полиция и чаще всего именно из-за того, что родители оставляли детей одних на выходные. Кроме того, с дедом не соскучишься.
— Ладно, — уступила она. — Раз ты решил позвать дедушку, все в порядке. А вообще-то, ребята, я спешу. Заскочила только за деньгами на новые кроссовки. Эти уже разваливаются.
— Сколько? — Клэр направилась к столу за кошельком.
— Пятьдесят дадите? — с надеждой в голосе Челси жалобно скривила лицо.
— Пятьдесят?!
— Мы все, в команде поддержки, покупаем одинаковые.
Тому и Клэр пришлось сложить все имеющиеся у них при себе наличные для того, чтобы их дочь получила требуемую сумму.
У дверей она внезапно остановилась, повернулась к родителям и, сияя, заявилась:
— Знаете, что? Когда я зашла сюда и увидела, как вы целуетесь, то у меня возникло такое чувство, ну как бы сказать, что я самая счастливая на свете, потому что мои папа и мама всегда вместе и с нашей семьей не может случиться ничего плохого.
Ее слова пронзили Тома, словно раскаленное железо. Дочь ушла, он смотрел в пустую дверь и думал: «Пусть будет так, пусть ничего плохого не случится с нашей семьей».
Но как бы он ни хотел этого, он понимал, что несчастья уже начались.
Глава 2
Днем, в три часа, Гарднер пришел на футбольное поле, где разогревались игроки. Кент Аренс — Том отметил его точность — уже ожидал, сидя в первом ряду.
Хотя его подозрения еще не полностью подтвердились, Том ощутил, как волна эмоций нахлынула на него при виде парня — стройного, крепкого, сильного, — поднимающегося с железной скамьи. Чувства охватили его с неожиданной силой, и он невольно подумал, что Моника прекрасно справилась со своими родительскими обязанностями, вырастив такого сына.
— Здравствуйте, мистер Гарднер, — сказал Кент.
— Здравствуй, Кент. — Тому с трудом удавалось сохранять внешнее спокойствие, сердце его бешено колотилось. — Ты еще не говорил с тренером?
— Нет, сэр, я только что пришел.
— Ну, пойдем… зададим ему задачу.
Они двинулись вместе по краю поля, и Гарднер особенно остро почувствовал близость парня, его наполненное жизненной энергией молодое тело, его обнаженную руку рядом со своей. Все это находило в душе Тома почти физический отклик, так же, как в ранней юности он реагировал на близость девушек. Но сейчас испытываемое им чувство было явно отцовским. Мысль о том, что Кент понятия не имеет об их родстве, наполняла его щемящей тоской. Том был уже убежден, что идет по полю бок о бок со своим сыном. Это ты? Это ты? — безостановочного звучало в его голове, и, если бы в ответ прозвучало «да», возникло бы множество других вопросов, которые он хотел задать.
Каким ты был в детстве? Тебя огорчало отсутствие отца? Заменял ли тебе его кто-нибудь? Ты когда-нибудь думал обо мне?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92