— Да, — подтвердил Вильгельм. — После того как она напала на леди Мэйрин, я приказал запереть ее в маленькой кладовой на чердаке королевского замка. Ей дали кувшин воды и буханку хлеба. Мы рассчитывали продержать ее до возвращения в Нормандию. Дверь заперли снаружи, но не поставили никакой охраны: ведь никому бы не пришло в голову помочь ей бежать. Вчера вечером слуга принес для нее хлеб и кувшин с водой. Он отпер дверь, вошел в кладовую и обнаружил Бланш де Сен-Бриек на полу. Она была мертва. Лежала со сломанной шеей. Мы опросили всех, кто был в замке, но никто не заметил ничего подозрительного. Они не видели незнакомцев и не слышали ничего такого, что могло бы навести нас на след убийцы.
— Очень похоже, — сказала Матильда, — что за нею явился сам дьявол. — Она осенила себя крестным знамением.
— Насколько я ее знала, у нее никогда не было друзей, — медленно проговорила Мэйрин. — Возможно, среди вашей большой свиты есть ее враг. Она приехала в Англию, чтобы женить на себе моего мужа. Когда Бланш поняла, что этот путь для нее закрыт, она могла в своей глупости избрать другую, более опасную дорогу. Она не привыкла отказываться от намеченной цели. Она была моим врагом, но да сжалится Господь над ее душой.
— Да, — согласилась королева. — Пусть Господь простит ее прегрешения.
— Прошу вас, мадам, — сказала Мэйрин, — не рассказывайте моей несчастной сводной сестре о том, какой жестокий конец постиг ее мать. Я уверена, что она любил» леди Бланш, и каковы бы ни были грехи моей мачехи, я думаю, что свою дочь она тоже любила.
— Рано или поздно ей все равно придется узнать о злодеяниях своей матери, миледи Мэйрин, — возразил Вильгельм. — Иначе она не поймет, почему у нее отнимают Ландерно. Мы не сможем объяснить ей этого, не сказав правды, Мэйрин огорченно взглянула на короля.
— Я, конечно, никогда с ней не встречалась, но все же знаю наверняка, что леди Бланшетта совершенно непохожа на свою мать. Сравнивать их — все равно что сравнивать день и ночь, огонь и воду. У леди Бланшетты нежная душа. Боюсь, вы разобьете ее сердце.
— Я скажу ей обо всем сама, — пообещала королева. — Она все еще живет у Монтгомери и пока что останется там. Со смертью матери она перешла под королевскую опеку. Ее будущую судьбу должен решать король, а милорд Вильгельм решил позволить ей удалиться в монастырь Святой Троицы в Казне. Вернувшись в Нормандию, я велю прислать вашу сводную сестру ко мне. Она пробудет в моей свите год, до того как моя собственная дочь, Сесиль, тоже отправится в монастырь Святой Троицы. Они поедут вместе.
Мэйрин опустилась на колени и с благодарностью поцеловала руку королевы.
— Благодарю вас, моя королева! Вы пообещали сделать больше, чем я смела надеяться.
— Возможно, — сказала Матильда, — вы захотите написать вашей сводной сестре, чтобы заверить ее в том, что не питаете к ней дурных чувств. Если вы передадите мне письмо до вашего отъезда домой, я прослежу, чтобы его вручили Бланшетте Сен-Ронан.
Мэйрин кивнула, поднялась с колен и присела в реверансе перед королем и королевой.
Королевская чета ответила благосклонными улыбками, и Вильгельм произнес:
— Ступайте с Богом. Жосслен, держи меня в курсе относительно того, как идет строительство Олдфорда. Защищайте границу хорошо.
— Слушаюсь, мой сеньор. — И Жосслен де Комбур с поклоном удалился, уводя за собой жену.
На следующее утро они пустились в обратный путь. Добравшись до Эльфлив, они обнаружили, что стены замка поднялись высоко. Погода стояла хорошая, дни удлинились, и строители трудились прилежно. Они уже выкопали во внутреннем дворе колодец и обнесли его стеной. Возвели строительные леса с наклонными деревянными настилами, по которым легче было поднимать тяжелые грузы.
Когда поднялись стены внешнего занавеса, начали строить укрепления. Самая высокая секция укреплений представляла собой зубцы на стенах с амбразурами для стрельбы. Каждый зубец венчал острый каменный шпиль. К концу лета строительство внешних стен будет окончено, и можно приниматься за башни, если позволит погода. А когда возведут башни, то уже ничто не сможет остановить дальнейшие работы.
Через несколько недель после коронации Матильды в Эльфлиа дошли слухи о крупном мятеже. Трое сыновей Гарольда Годвинсона и Эдит Лебединой Шеи приплыли из Ирландии, где они прежде находились в изгнании, и напали на побережье Бристольского канала и часть западных земель. К счастью, Эльфлиа находился достаточно далеко от этих мест. Но обитатели долины встревожились, узнав, что вдобавок граф Эдвин и его младший брат, граф Моркар, подняли восстание при поддержке своих валлийских союзников.
Жители Эльфлиа лишились сна и покоя. Мэйрин боялась, что Эдвин попытается захватить Эльфлиа. Это означало, что Жосслену придется сражаться и что он может погибнуть. Мэйрин снова забеременела, и тревога за отца своего будущего ребенка превратилась у нее почти в навязчивую идею. Когда в конце лета стало известно, что Коспатрик, которого король Вильгельм недавно назначил управлять Нортумбрией, тоже взбунтовался и встал на сторону этелинга Эдгара, с Мэйрин едва не случилась истерика.
— Как же королю удастся удержать Англию, когда все бунтуют? — с ужасом спрашивала она.
— Вильгельм Нормандский еще никогда не разжимал своей мертвой хватки, — попытался успокоить ее Жосслен.
— Этелинг Эдгар отправился со своей матерью и сестрами в Шотландию. Шотландцы стали разбойничать! Жосслен рассмеялся.
— Насколько я понимаю, жители Шотландии и Нортумбрни вечно не дают друг другу покоя. В этих краях мирная жизнь — большая редкость. Этелинг еще слишком юн, чтобы бросить серьезный вызов королю Вильгельму. И от его имени делается очень много такого, чего он сам, мне кажется, предпочел бы не делать. Я думаю, он бежал в Шотландию, чтобы подготовиться к возвращению на свою родину, в Венгрию, где сможет жить спокойно, в полной безопасности. Ведь здесь Вильгельм наверняка заточит его в темницу или, в конце концов, убьет. Эдгар и его родные понимают это. — Жосслен обнял жену за плечи и ласково погладил по еще не округлившемуся животу. — Не беспокойся, любовь моя. Живи спокойно и думай о нашем ребенке.
— Эдрик Дикий снова выступил в поход, — заметила она.
— Неужели ты думаешь, что Эдрик посмеет сунуться в Эльфлиа еще раз? Насколько мне известно, этот человек вовсе не глуп.
Кроме того, он знает, что здесь нет ничего ценного.
— Здесь есть Олдфорд, — возразила Мэйрин.
— За который Эдрику пришлось бы слишком долго сражаться и который вдобавок еще не окончен, так что за него даже и не стоит драться. Крепость, Мэйрин, имеет значение только тогда, когда она пригодна для жилья и защиты от врагов. Твой старый друг Эдрик Дикий польстится на более лакомые кусочки, чем Эльфлиа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135