Он проник в нее со всей возможной нежностью, и радостное выражение, появившееся на ее лице, едва не заставило его расплакаться от счастья. Ее фиалковые глаза внезапно показались ему огромными; всмотревшись, Жосслен заметил, что они тоже блестят от слез. Он понял, что Мэйрин переживает их долгожданную встречу так же глубоко, как и он. И они продолжали ласкать друг друга, пока не воспарили в чудесный мир, ведомый лишь тем, кто познал любовь.
Когда Мэйрин уснула, Жосслен еще долго глядел на нее и удивлялся тому, как он вообще мог усомниться в ее словах. Если она говорит, что ребенок от него, — значит, он от него! И все же крошечная тень сомнения не покидала его. Жосслен сам был незаконнорожденным, но по поводу того, кто его родители, ни у кого сомнений не возникало. У его матери не было других мужчин, кроме Рауля де Рохана. Оборвав эти мысли, Жосслен твердо приказал себе забыть обо всех сомнениях. Это необходимо, иначе он потеряет свою жену, а Мэйрин, как он еще раз убедился, значила для него больше, чем кто бы то ни было в целом мире.
Шотландский двор был не настолько изысканным и элегантным, как двор короля Вильгельма, однако Жосслен обнаружил в нем своеобразное грубоватое очарование. Кроме того, начало становиться заметным влияние королевы: жены и дочери придворных старались подражать изяществу и хорошим манерам Маргарет. Впрочем, мужчины, стоило им ступить за порог королевского замка, вновь возвращались к прежним привычкам. Почти все лето Жосслен охотился с Энгусом Лесли и его друзьями на оленей и дичь или ловил лососей и форель.
Каждый вечер он возвращался отдыхать, и Мэйрин купала его, как и в тот первый день. Вечера они проводили в большом зале, ужиная и общаясь с новыми друзьями, слушая диковинные наигрыши волынщиков, от которых даже у сильных мужчин слезы наворачивались на глаза, и глядя на плясунов, исполнявших такие старинные танцы, что подлинный смысл их уже давно затерялся где-то во мгле столетий.
При дворе короля был бард — невероятно высокий старик с белоснежной гривой густых волос и голосом, чистым, как горный воздух. Звали его Сесайд Мак-Кэмбел, и когда он начинал петь сказания о минувших днях, о выигранных битвах и утраченной любви, все в зале умолкали, как по волшебству.
Новорожденный сын короля, Эдуард, оказался крепким и здоровым, и весь двор разделял радость Малькольма Кенн Мора и его супруги. Маргарет родила легко и теперь хотела еще детей. Они по-прежнему оставались с Мэйрин подругами, и королева пообещала Мэйрин, что будет рядом с ней во время родов так же, как Мэйрин находилась рядом с Маргарет. Мэйрин и Жосслен понимали, что их ребенок родится в Эдинбурге, поскольку торжества в честь свадьбы Кристины завершатся не раньше конца августа.
Энгус Лесли не уставал благодарить Мэйрин за то, что она помогла ему набраться смелости для ухаживания за Кристиной. Как Мэйрин и предсказывала, он быстро влюбился, а ответная пылкая любовь светловолосой принцессы подарила ему такое счастье, что он не ходил, а летал над землей. Мэйрин тоже была счастлива видеть такую прекрасную пару, и к этому добавлялась радость от воссоединения с Жоссленом.
Королевская свадьба принесла много радости и всему шотландскому двору. Погода в том августе выдалась ясной и теплой.
— Начинается сезон охоты на куропаток, — сказал Энгус во время свадебного пира. — Поехали с нами в Гленкирк, а, Жосслен?
— Я бы с радостью, Энгус! Но скоро родится ребенок, а как только Мэйрин оправится, мы должны вернуться в Англию. Мне уже давно пора снова приступить к строительству крепости, а Мэйрин беспокоится о Мод. Наша девочка уже, наверное, совсем ее забыла. Нас здесь удерживает только одно дело. Когда закончатся торжества, король назначит дату для моего поединка с Эриком.
— Ты знаешь, ему разрешили тренироваться под надзором, — сказал Энгус.
— Знаю. Это я попросил короля предоставить ему такую возможность. Я не хотел бы сражаться с человеком, который несколько месяцев просидел без движения в темном подвале. Это было бы бесчестно.
— А разве честно, милорд де Комбур, похищать жениха у невесты? — Принцесса Кристина незаметно подошла к ним и взяла Энгуса за руку. Она была очень миловидной, а сегодня — особенно. На ней было свадебное платье из золотой парчи, а в светлые косы вплетены нитки жемчуга. Энгус Лесли поцеловал невесту в лоб.
— Обещаю никогда не забывать о тебе впредь, моя малышка, — с любовью проговорил он.
Жосслен улыбнулся и покинул молодоженов, отправившись на поиски своей жены. Мэйрин сидела рядом с королевой. В последние дни она так и сияла от счастья, предчувствуя скорое рождение сына. Подойдя к ней, Жосслен наклонился и поцеловал ее в золотисто-рыжую макушку.
— Из тебя получилась превосходная сваха. В жизни не видел более счастливой пары!
— Кроме нас с тобой, — ответила она, взглянув на него с лукавой улыбкой.
— Пути Господни неисповедимы, не так ли? — проговорила королева. — Интересно, если бы не Мэйрин, смогли бы мы заметить, что Кристина влюблена в Энгуса Лесли? Боюсь, что она, подобно мне самой когда-то, продолжала бы считать, что создана для монастырской жизни, и на том бы все и кончилось.
— Глядя на малыша Эдуарда, который так и пышет жизнью и здоровьем, — отозвалась Мэйрин, — я понимаю, что ваш брак с королем действительно был предопределен самим Господом.
— Кто это тут говорит о короле? — воскликнул Малькольм Кенн Мор, подходя к собеседникам.
— Мы говорили о воле Божьей и о том, что провидение даровало нам великое счастье за то, что мы внимали слову Божьему и повиновались ему, — ответила королева.
— Думаете, что я — орудие Господа? — усмехнулся король. — Допускаю, что орудие у меня действительно божественное, но я никогда не считал, что исполняю Божью нолю. Но, быть может, я ошибался.
— Милорд! — Королева смущенно вспыхнула и с упреком проговорила:
— Не кощунствуйте! Иначе Господь накажет вас за эти безрассудные слова. Уверяю, вам это не понравится.
— Боже упаси! — со смехом ответил король. Но затем он посерьезнел и обратился к Жосслену:
— Нам с вами надо поговорить насчет Эрика. Вы по-прежнему хотите решить дело поединком?
— Да, милорд.
— Что ж, так тому и быть, Жосслен де Комбур. Вы сразитесь с вашим врагом первого сентября. Вас это устраивает?
— Да, — ответил Жосслен. — Чем раньше, тем лучше. Нам уже давно пора возвращаться в Эльфлиа.
— Если ты выйдешь победителем и не получишь тяжелых ранений, то мы отправимся в путь через несколько дней после сражения, — сказала Мэйрин.
— Но как насчет ребенка? Не опасно ли это? Я думал, ты хочешь остаться здесь до самых родов!
— Ребенок должен родиться в конце месяца. Если даже мы будем ехать медленно и осторожно, то, по-моему, все равно успеем добраться до Эльфлиа вовремя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Когда Мэйрин уснула, Жосслен еще долго глядел на нее и удивлялся тому, как он вообще мог усомниться в ее словах. Если она говорит, что ребенок от него, — значит, он от него! И все же крошечная тень сомнения не покидала его. Жосслен сам был незаконнорожденным, но по поводу того, кто его родители, ни у кого сомнений не возникало. У его матери не было других мужчин, кроме Рауля де Рохана. Оборвав эти мысли, Жосслен твердо приказал себе забыть обо всех сомнениях. Это необходимо, иначе он потеряет свою жену, а Мэйрин, как он еще раз убедился, значила для него больше, чем кто бы то ни было в целом мире.
Шотландский двор был не настолько изысканным и элегантным, как двор короля Вильгельма, однако Жосслен обнаружил в нем своеобразное грубоватое очарование. Кроме того, начало становиться заметным влияние королевы: жены и дочери придворных старались подражать изяществу и хорошим манерам Маргарет. Впрочем, мужчины, стоило им ступить за порог королевского замка, вновь возвращались к прежним привычкам. Почти все лето Жосслен охотился с Энгусом Лесли и его друзьями на оленей и дичь или ловил лососей и форель.
Каждый вечер он возвращался отдыхать, и Мэйрин купала его, как и в тот первый день. Вечера они проводили в большом зале, ужиная и общаясь с новыми друзьями, слушая диковинные наигрыши волынщиков, от которых даже у сильных мужчин слезы наворачивались на глаза, и глядя на плясунов, исполнявших такие старинные танцы, что подлинный смысл их уже давно затерялся где-то во мгле столетий.
При дворе короля был бард — невероятно высокий старик с белоснежной гривой густых волос и голосом, чистым, как горный воздух. Звали его Сесайд Мак-Кэмбел, и когда он начинал петь сказания о минувших днях, о выигранных битвах и утраченной любви, все в зале умолкали, как по волшебству.
Новорожденный сын короля, Эдуард, оказался крепким и здоровым, и весь двор разделял радость Малькольма Кенн Мора и его супруги. Маргарет родила легко и теперь хотела еще детей. Они по-прежнему оставались с Мэйрин подругами, и королева пообещала Мэйрин, что будет рядом с ней во время родов так же, как Мэйрин находилась рядом с Маргарет. Мэйрин и Жосслен понимали, что их ребенок родится в Эдинбурге, поскольку торжества в честь свадьбы Кристины завершатся не раньше конца августа.
Энгус Лесли не уставал благодарить Мэйрин за то, что она помогла ему набраться смелости для ухаживания за Кристиной. Как Мэйрин и предсказывала, он быстро влюбился, а ответная пылкая любовь светловолосой принцессы подарила ему такое счастье, что он не ходил, а летал над землей. Мэйрин тоже была счастлива видеть такую прекрасную пару, и к этому добавлялась радость от воссоединения с Жоссленом.
Королевская свадьба принесла много радости и всему шотландскому двору. Погода в том августе выдалась ясной и теплой.
— Начинается сезон охоты на куропаток, — сказал Энгус во время свадебного пира. — Поехали с нами в Гленкирк, а, Жосслен?
— Я бы с радостью, Энгус! Но скоро родится ребенок, а как только Мэйрин оправится, мы должны вернуться в Англию. Мне уже давно пора снова приступить к строительству крепости, а Мэйрин беспокоится о Мод. Наша девочка уже, наверное, совсем ее забыла. Нас здесь удерживает только одно дело. Когда закончатся торжества, король назначит дату для моего поединка с Эриком.
— Ты знаешь, ему разрешили тренироваться под надзором, — сказал Энгус.
— Знаю. Это я попросил короля предоставить ему такую возможность. Я не хотел бы сражаться с человеком, который несколько месяцев просидел без движения в темном подвале. Это было бы бесчестно.
— А разве честно, милорд де Комбур, похищать жениха у невесты? — Принцесса Кристина незаметно подошла к ним и взяла Энгуса за руку. Она была очень миловидной, а сегодня — особенно. На ней было свадебное платье из золотой парчи, а в светлые косы вплетены нитки жемчуга. Энгус Лесли поцеловал невесту в лоб.
— Обещаю никогда не забывать о тебе впредь, моя малышка, — с любовью проговорил он.
Жосслен улыбнулся и покинул молодоженов, отправившись на поиски своей жены. Мэйрин сидела рядом с королевой. В последние дни она так и сияла от счастья, предчувствуя скорое рождение сына. Подойдя к ней, Жосслен наклонился и поцеловал ее в золотисто-рыжую макушку.
— Из тебя получилась превосходная сваха. В жизни не видел более счастливой пары!
— Кроме нас с тобой, — ответила она, взглянув на него с лукавой улыбкой.
— Пути Господни неисповедимы, не так ли? — проговорила королева. — Интересно, если бы не Мэйрин, смогли бы мы заметить, что Кристина влюблена в Энгуса Лесли? Боюсь, что она, подобно мне самой когда-то, продолжала бы считать, что создана для монастырской жизни, и на том бы все и кончилось.
— Глядя на малыша Эдуарда, который так и пышет жизнью и здоровьем, — отозвалась Мэйрин, — я понимаю, что ваш брак с королем действительно был предопределен самим Господом.
— Кто это тут говорит о короле? — воскликнул Малькольм Кенн Мор, подходя к собеседникам.
— Мы говорили о воле Божьей и о том, что провидение даровало нам великое счастье за то, что мы внимали слову Божьему и повиновались ему, — ответила королева.
— Думаете, что я — орудие Господа? — усмехнулся король. — Допускаю, что орудие у меня действительно божественное, но я никогда не считал, что исполняю Божью нолю. Но, быть может, я ошибался.
— Милорд! — Королева смущенно вспыхнула и с упреком проговорила:
— Не кощунствуйте! Иначе Господь накажет вас за эти безрассудные слова. Уверяю, вам это не понравится.
— Боже упаси! — со смехом ответил король. Но затем он посерьезнел и обратился к Жосслену:
— Нам с вами надо поговорить насчет Эрика. Вы по-прежнему хотите решить дело поединком?
— Да, милорд.
— Что ж, так тому и быть, Жосслен де Комбур. Вы сразитесь с вашим врагом первого сентября. Вас это устраивает?
— Да, — ответил Жосслен. — Чем раньше, тем лучше. Нам уже давно пора возвращаться в Эльфлиа.
— Если ты выйдешь победителем и не получишь тяжелых ранений, то мы отправимся в путь через несколько дней после сражения, — сказала Мэйрин.
— Но как насчет ребенка? Не опасно ли это? Я думал, ты хочешь остаться здесь до самых родов!
— Ребенок должен родиться в конце месяца. Если даже мы будем ехать медленно и осторожно, то, по-моему, все равно успеем добраться до Эльфлиа вовремя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135