— Его горящие веселым огнем глаза сделались вдруг серьезными. — Я бы не возражал снова спасти вас.
Не собираясь прекращать этот шутливый разговор, Ариэль сказала:
— Думаю, я бы тоже не возражала против этого, но мне кажется, что возражали бы Брюс и Дейдра.
— Они глупцы! — Улыбка окончательно исчезла с его лица. — А вы не относитесь к глупцам.
Их игривое настроение уступило место какому-то неясному напряжению, и Ариэль направила разговор в другое русло.
— Мне нравится этот парк. Хотя я предпочитаю дню ночь.
От удивления его глаза расширились.
— Вы ведь не приходите сюда после наступления темноты, не так ли? Это слишком опасно. — Поняв свою ошибку, Ариэль поправилась.
— Нет, только мысленно. Я представляю себе это место в молчании ночи. Если попытаетесь, вы можете услышать ее…
— Услышать что? — с любопытством спросил Дилан.
— Музыку джунглей. Ну, не совсем джунглей, но этот парк к ним ближе всего. Из того, что может предложить Лондон.
Она шла с высоко поднятой головой, вслушиваясь.
— При свете дня вы слышите песни цивилизации. Она вокруг нас. Разговоры людей, крики детей, ржание лошадей. Все это смешивается на фоне птичьего пения, лая собак, скрипа колес, стука копыт.
Ариэль остановилась и медленно покрутила головой, словно подыскивая нужные слова.
— А, наклонившись ниже, вы можете уловить запах цветов и даже услышать мягкое жужжание пчел за работой. Деревья откликаются на нежный ветерок, их толстые ветви раскинулись в теплом воздухе… Пыль собирается в маленькие туманные облачка, и ее запах перемешивается с запахом трав. Все это очень приятно.
Казалось, Дилану не терпелось услышать продолжения ее слов.
— А ночью?
— Ночь обладает особым очарованием. Чем-то, что не видно, не слышно и не ощущается при свете дня. Вот об этом я тоскую больше всего — черные джунгли и их тайна. Но даже здесь, по ночам, парк превращается в особенное место — место для вольных.
Вместе с воспоминанием о джунглях пришла великая печаль. Но все же она не была настолько сильной, чтобы развеять тепло в сердце Ариэль, когда та вспоминала свои ночи с Кала Ба.
— Ночью звуки не так отчетливы, как днем, — они более приглушены и мягки. Когда все затихает, вы можете услышать, как течет вода в ручьях. Ее мелодии подчеркиваются отдаленным воем собак. Звук тоскливый и печальный. Возможно, им тоже хочется побегать ночью.
Ни Ариэль, ни Дилан больше не проронили ни звука, боясь, что слова разрушат очарование. Прошла не одна минута, прежде чем она продолжила приглушенным голосом:
— В темноте свою песенку насвистывает ветер, ее тоскливый мотив куда слышнее в тишине ночи. Слышно, как треснула веточка, как идет враг… Даже прерывистое дыхание противника в ночи становится громким. Вы чувствуете едкий запах сырости у самой земли и острый аромат черных грозовых туч.
Ариэль остановилась. Ее глаза были закрыты — она мысленно представляла себе все, о чем говорила. Внезапно она поняла, о чем говорит, и, смутившись, открыла глаза.
— Извините, я заболталась. Должно быть, я утомила вас.
Ее извинение вырвало Дилана из его собственного забытья. Ее нежное признание в любви к ночи пробудило в нем странные чувства. Ему также захотелось увидеть и почувствовать ночь, как это видела и чувствовала Ариэль. Но больше всего Дилану хотелось проделать это с ней вместе.
— Разве вы не знаете, что не можете наскучить мне, чтобы вы ни сделали или ни сказали? — Легкий румянец окрасил ее щеки.
— Нет.
Дилану очень хотелось взять ее изящную руку, но он понимал, что Брюс ходит неподалеку. Он подавил это желание.
— Вы такая необычная, Ариэль.
— Это мне уже говорили, — пробормотала девушка.
Увидев, что у нее изменилось настроение, Дилан добавил:
— Я не хотел сказать вам обыденную любезность, Ариэль. — Он остановился и посмотрел прямо в ее обиженные глаза. — Вы и в самом деле просто прелесть, словно глоток свежего воздуха.
Ариэль почувствовала, что краснеет от удовольствия и волнения.
— Вы бы не встретились со мной здесь утром? — Дилан бросил взгляд в сторону Брюса, — который все еще оставался за пределами слышимости. — Без этих двоих.
— Зачем? — спросила она, не подумав, и сильно покраснела. — Я хотела сказать… Не думаю, что мне следует приходить.
Дилан лукаво улыбнулся.
— Я обещаю вести себя хорошо. Я не обману вас.
— Я и не думаю, что вы обманете, — вырвалось у Ариэль, обнаружившей, что поддразнивание со стороны Дилана еще больше волнует ее, чем его пылкие взгляды. — Я уверена, что вы всегда остаетесь джентльменом, Дилан. Я не хочу вме…
Он поднял палец, останавливая ее.
— Я не всегда джентльмен, моя тигрица, и я не хотел бы ничего больше, чем воспользоваться широтой вашей натуры. Мне нравится ваше общество, нравится видеть вашу улыбку. И… — Он помолчал, затем произнес в нерешительности: — Я хотел бы подержать вашу руку без Брюса, который охраняет вас.
— Я не думаю, что это было бы прилично, — ответила Ариэль срывающимся от волнения шепотом.
Дилан посмотрел на небо, потом снова на Ариэль.
— Мне почему-то не верится, что для вас имеет значение, что прилично, а что нет.
Глубоко вдохнув, чтобы собраться с мужеством, Ариэль честно призналась:
— Вы правы. Мне все равно, что обо мне подумают они или еще кто-то. Я просто стараюсь поступать так, как того от меня ожидают.
— Почему?
— Так легче жить, Дилан. А в настоящее время именно этого я и хочу. Нет, это то, что мне необходимо. — Она обернулась к нему с мольбой в глазах. — Пожалуйста, не усложняйте мою жизнь.
Дилан почувствовал, как дрогнуло у него сердце. Он хотел сделать так, как она попросила, но не мог.
— Я хочу быть частью вашей жизни, а не усложнять ее.
— Зачем вам это нужно?
— Я не знаю, — пожал плечами он. И снова воцарилось молчание. Они продолжили ходьбу, и вскоре Дилан тихо произнес:
— Я только чувствую необходимость, Ариэль. Я не знаю ответа.
Ариэль увидела, что возвращаются Брюс с Дейдрой. Она повернулась к Дилану, чтобы попрощаться.
— Я увижу вас утром, — сказала она, удивляясь самой себе.
Глава СЕДЬМАЯ
Дилан стоял под моросящим дождем, наблюдая, как сквозь низкие тучи проглядывает узкий столб света, возвещая во влажной темноте о наступлении нового дня.
Зачем он стоит под дождем, ожидая кого-то, кто, вероятнее всего, не придет? Почему он это делает? В последнюю очередь ему следовало бы связываться с Ариэль Локвуд. Ведь он здесь для того, чтобы найти убийцу. Больше ничего.
— Ты дурак, — пробормотал Дилан, ужасно злясь на себя. Он поднял воротник. Подул холодный ветер, но Дилан продолжал ждать.
«Уходи».
Разум продолжал свою битву с сердцем.
«Просто уходи и забудь о ней. Пусть выходит замуж за Брюса. Пусть всю ответственность берет на себя ее дядя».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Не собираясь прекращать этот шутливый разговор, Ариэль сказала:
— Думаю, я бы тоже не возражала против этого, но мне кажется, что возражали бы Брюс и Дейдра.
— Они глупцы! — Улыбка окончательно исчезла с его лица. — А вы не относитесь к глупцам.
Их игривое настроение уступило место какому-то неясному напряжению, и Ариэль направила разговор в другое русло.
— Мне нравится этот парк. Хотя я предпочитаю дню ночь.
От удивления его глаза расширились.
— Вы ведь не приходите сюда после наступления темноты, не так ли? Это слишком опасно. — Поняв свою ошибку, Ариэль поправилась.
— Нет, только мысленно. Я представляю себе это место в молчании ночи. Если попытаетесь, вы можете услышать ее…
— Услышать что? — с любопытством спросил Дилан.
— Музыку джунглей. Ну, не совсем джунглей, но этот парк к ним ближе всего. Из того, что может предложить Лондон.
Она шла с высоко поднятой головой, вслушиваясь.
— При свете дня вы слышите песни цивилизации. Она вокруг нас. Разговоры людей, крики детей, ржание лошадей. Все это смешивается на фоне птичьего пения, лая собак, скрипа колес, стука копыт.
Ариэль остановилась и медленно покрутила головой, словно подыскивая нужные слова.
— А, наклонившись ниже, вы можете уловить запах цветов и даже услышать мягкое жужжание пчел за работой. Деревья откликаются на нежный ветерок, их толстые ветви раскинулись в теплом воздухе… Пыль собирается в маленькие туманные облачка, и ее запах перемешивается с запахом трав. Все это очень приятно.
Казалось, Дилану не терпелось услышать продолжения ее слов.
— А ночью?
— Ночь обладает особым очарованием. Чем-то, что не видно, не слышно и не ощущается при свете дня. Вот об этом я тоскую больше всего — черные джунгли и их тайна. Но даже здесь, по ночам, парк превращается в особенное место — место для вольных.
Вместе с воспоминанием о джунглях пришла великая печаль. Но все же она не была настолько сильной, чтобы развеять тепло в сердце Ариэль, когда та вспоминала свои ночи с Кала Ба.
— Ночью звуки не так отчетливы, как днем, — они более приглушены и мягки. Когда все затихает, вы можете услышать, как течет вода в ручьях. Ее мелодии подчеркиваются отдаленным воем собак. Звук тоскливый и печальный. Возможно, им тоже хочется побегать ночью.
Ни Ариэль, ни Дилан больше не проронили ни звука, боясь, что слова разрушат очарование. Прошла не одна минута, прежде чем она продолжила приглушенным голосом:
— В темноте свою песенку насвистывает ветер, ее тоскливый мотив куда слышнее в тишине ночи. Слышно, как треснула веточка, как идет враг… Даже прерывистое дыхание противника в ночи становится громким. Вы чувствуете едкий запах сырости у самой земли и острый аромат черных грозовых туч.
Ариэль остановилась. Ее глаза были закрыты — она мысленно представляла себе все, о чем говорила. Внезапно она поняла, о чем говорит, и, смутившись, открыла глаза.
— Извините, я заболталась. Должно быть, я утомила вас.
Ее извинение вырвало Дилана из его собственного забытья. Ее нежное признание в любви к ночи пробудило в нем странные чувства. Ему также захотелось увидеть и почувствовать ночь, как это видела и чувствовала Ариэль. Но больше всего Дилану хотелось проделать это с ней вместе.
— Разве вы не знаете, что не можете наскучить мне, чтобы вы ни сделали или ни сказали? — Легкий румянец окрасил ее щеки.
— Нет.
Дилану очень хотелось взять ее изящную руку, но он понимал, что Брюс ходит неподалеку. Он подавил это желание.
— Вы такая необычная, Ариэль.
— Это мне уже говорили, — пробормотала девушка.
Увидев, что у нее изменилось настроение, Дилан добавил:
— Я не хотел сказать вам обыденную любезность, Ариэль. — Он остановился и посмотрел прямо в ее обиженные глаза. — Вы и в самом деле просто прелесть, словно глоток свежего воздуха.
Ариэль почувствовала, что краснеет от удовольствия и волнения.
— Вы бы не встретились со мной здесь утром? — Дилан бросил взгляд в сторону Брюса, — который все еще оставался за пределами слышимости. — Без этих двоих.
— Зачем? — спросила она, не подумав, и сильно покраснела. — Я хотела сказать… Не думаю, что мне следует приходить.
Дилан лукаво улыбнулся.
— Я обещаю вести себя хорошо. Я не обману вас.
— Я и не думаю, что вы обманете, — вырвалось у Ариэль, обнаружившей, что поддразнивание со стороны Дилана еще больше волнует ее, чем его пылкие взгляды. — Я уверена, что вы всегда остаетесь джентльменом, Дилан. Я не хочу вме…
Он поднял палец, останавливая ее.
— Я не всегда джентльмен, моя тигрица, и я не хотел бы ничего больше, чем воспользоваться широтой вашей натуры. Мне нравится ваше общество, нравится видеть вашу улыбку. И… — Он помолчал, затем произнес в нерешительности: — Я хотел бы подержать вашу руку без Брюса, который охраняет вас.
— Я не думаю, что это было бы прилично, — ответила Ариэль срывающимся от волнения шепотом.
Дилан посмотрел на небо, потом снова на Ариэль.
— Мне почему-то не верится, что для вас имеет значение, что прилично, а что нет.
Глубоко вдохнув, чтобы собраться с мужеством, Ариэль честно призналась:
— Вы правы. Мне все равно, что обо мне подумают они или еще кто-то. Я просто стараюсь поступать так, как того от меня ожидают.
— Почему?
— Так легче жить, Дилан. А в настоящее время именно этого я и хочу. Нет, это то, что мне необходимо. — Она обернулась к нему с мольбой в глазах. — Пожалуйста, не усложняйте мою жизнь.
Дилан почувствовал, как дрогнуло у него сердце. Он хотел сделать так, как она попросила, но не мог.
— Я хочу быть частью вашей жизни, а не усложнять ее.
— Зачем вам это нужно?
— Я не знаю, — пожал плечами он. И снова воцарилось молчание. Они продолжили ходьбу, и вскоре Дилан тихо произнес:
— Я только чувствую необходимость, Ариэль. Я не знаю ответа.
Ариэль увидела, что возвращаются Брюс с Дейдрой. Она повернулась к Дилану, чтобы попрощаться.
— Я увижу вас утром, — сказала она, удивляясь самой себе.
Глава СЕДЬМАЯ
Дилан стоял под моросящим дождем, наблюдая, как сквозь низкие тучи проглядывает узкий столб света, возвещая во влажной темноте о наступлении нового дня.
Зачем он стоит под дождем, ожидая кого-то, кто, вероятнее всего, не придет? Почему он это делает? В последнюю очередь ему следовало бы связываться с Ариэль Локвуд. Ведь он здесь для того, чтобы найти убийцу. Больше ничего.
— Ты дурак, — пробормотал Дилан, ужасно злясь на себя. Он поднял воротник. Подул холодный ветер, но Дилан продолжал ждать.
«Уходи».
Разум продолжал свою битву с сердцем.
«Просто уходи и забудь о ней. Пусть выходит замуж за Брюса. Пусть всю ответственность берет на себя ее дядя».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67