«Будь осторожна, Сара!» — с этим напутствием самой себе она покинула комнату и, пройдя по галерее с колоннами, сплошь увитыми виноградными лозами, очутилась в небольшом испанском дворике, откуда можно было выйти к бассейну. Именно здесь должна была состояться встреча — благодаря романтической натуре дядюшки Тео.
На столе, покрытом белоснежной, без единого пятнышка скатертью, горели свечи в хрустальных подсвечниках; в хрустальной вазе благоухали розы. Пламя свечей отражалось в столовом серебре, и это очень гармонировало с великолепным фарфором и хрустальными бокалами. На заднем фоне бесшумно суетились официанты в белых куртках; мягко наигрывал на гитаре заезжий музыкант.
Сара подавила в себе желание разразиться истерическим хохотом. Что замыслил дядюшка Тео? Это напомнило ей эпизод с участием Одри Хепберн; сможет ли она, Сара, так же успешно справиться с ролью?
Она, конечно же, намеренно опоздала. Риккардо уже видел ее и не показал виду, что сердится, а встал, приветствуя ее. Вздернув, по привычке, одну бровь, он поднял свой бокал.
— За Радость! Дилайт, вы сегодня просто обворожительны!
— Спасибо.
Она предпочла проигнорировать его дерзкий, раздевающий взгляд, напомнив себе, что должна следить за собой. Если она и приняла его приглашение, так только затем, чтобы доказать, что ему не удалось вывести ее из душевного равновесия.
Официант отодвинул для нее кресло, и она попросила окал «перье». Гитарист тихонько подпевал в такт мелодии: это была старинная, сентиментальная итальянская песенка. Пожалуй, дядя Тео перебрал. Или он просто не мог вспомнить ничего более современного?
— Ее противник сидел, откинувшись на спинку кресла и мечтательно прикрыл глаза.
— Тебе нравится эта музыка? Хотя, помнится, я где-то читал, что ты признаешь только рок-н-ролл… панк-рок.
— Не следует верить всему, что пишут. — Сара подняла свой бокал и пригубила вино. Затем продолжила, ободренная его задумчивым молчанием:
— Мы ведь собирались обсудить, как заставить клеветников замолчать. Может, тебе и вправду обратиться в суд? Тебе это удобнее, чем мне.
Он пожал могучими плечами под облегающей курткой.
— Это лишь подогреет слухи, и нам не избежать новой огласки, — он говорил нарочито безразличным тоном, но его цепкий взгляд не отпускал Сару, и это вызвало румянец у нее на щеках.
Она осторожно поставила бокал на стол.
— Что же ты предлагаешь?
— Ты в самом деле хочешь знать? Так вот, я скажу тебе. С какой стати обращать внимание на сплетни? Отрицать — только усиливать подозрения. В конце концов, мы-то знаем, как обстоят дела. Если жених тебе доверяет, то, я убежден, не возникнет никаких проблем. Он тебе доверяет?
— Естественно. Мы очень любим друг друга.
— Ах, да. Любовь. Вы обожаете друг друга, он тебе верит, но… где же он?
Почему не спешит защищать тебя от клеветников?
— Ему пришлось уехать по делам. Но он скоро вернется. Вернее, я сама поеду к нему, и мы обвенчаемся.
— Ты уже говорила.
На стол поставили тарелки с едой, и Сара приступила к салату, деликатно нанизывая на вилку кусочки овощей. На этот раз ему не одержать над ней верх.
Он преследует ее, потому что она являет собой вызов его типу наглого, заносчивого самца, никак не могущего смириться с фактом существования женщины, которая устояла бы перед его мужской неотразимостью. Ха!
— Прошу прощения?
Неужели она произнесла это вслух?
Сара широко распахнула глаза и продолжила нанизывать на вилку кусочки еды.
— Я ничего не говорила. Правда, салат восхитителен?
— Ты же ничего не пробовала, кроме вина.
— Это делает честь твоей наблюдательности. Может, перестанешь глазеть?
— На тебя или на салат?
— И на то, и на другое. — Она поднесла вилку ко рту. Кажется, ей удалось поставить его на место. Главное, не обращать внимания.
В этот момент к ним подошел гитарист. Судя по рыданиям в голосе и полуприкрытым глазам, он исполнял душещипательную любовную песенку. Сара из вежливости сделала вид, будто поглощена музыкой. Однако уголком глаза она зорко следила за Риккардо. Во всем его облике угадывалось напряжение. Он теребил пальцами серебряное кольцо для салфетки, и Сара во второй раз обратила внимание на золотой перстень с печаткой, геральдическим знаком из рубинов и бриллиантов. Если не считать золотого браслета, других украшений не было. Это подчеркивало его мужественность.
Она на какое-то мгновение встретилась с ним взглядом, и ей показалось, будто Риккардо неслышно выругался. Потом он что-то сказал гитаристу, и тот отошел в тень. «Чем только это кончится?» — бесшабашно подумала Сара, но уже в следующее мгновение беспечность покинула ее.
— Мы только зря теряем время! — Риккардо внезапно схватил ее за руку и без малейших усилий притянул к себе. На другом конце бассейна горел камин, искры отражались в кафеле, которым был выложен испанский дворик. Сара в немой растерянности посмотрела вокруг. Куда все подевались? Исчезли официанты в белых куртках, последним испарился гитарист. Сама же она оказалась там, где и хотела: в тесном кольце сильных рук, крепко прижавших ее к упругому мужскому телу. Его длинные пальцы запутались в густой массе ее волос. Он немного оттянул назад голову девушки и накрыл ее рот своим, безжалостно пресекая любую попытку крикнуть в знак протеста.
Это было похоже на ускоренную съемку. Сара потеряла контроль над собой и вопреки собственной воле вцепилась в Риккардо руками — возможно, затем, чтобы не упасть. Его поцелуи были одновременно и грубы, и нежны, а руки, после того как он убедился, что она прекратила сопротивление, скользнули вдоль ее позвоночника, погладили бедра и ягодицы.
Никогда прежде Сара не испытывала ничего подобного.
Она как будто таяла, растворялась в его объятиях. Даже когда его пальцы, расстегнув платье, обожгли ей грудь и она почувствовала, как шероховатость его кожи пришла в соприкосновение с ее собственной, нежной и чувствительной плотью, она так и не смогла выдавить из себя ни звука.
— Идем! — властно приказал он.
Одно-единственное слово. А как же ужин? Но что такое ужин или еще что-то по сравнению с этим блаженством? Сара пошатнулась на непривычно высоких каблуках, и Риккардо, совсем как в кино, подхватил ее на руки и понес в спальню.
Он плечом отворил дверь. В комнате было темно, только горел ночник. Он опустил ее на кровать.
Что же дальше? Теперь, когда Риккардо больше не держал ее, Сара почувствовала себя не в своей тарелке. Она инстинктивно поправила юбку и сдвинула колени. Что он собирается делать? Риккардо запер дверь и, стоя в изножии кровати, начал расстегивать галстук, сбросил пиджак. Черные непроницаемые глаза рассеянно блуждали по ее телу. Потом он заговорил таким небрежным тоном, словно и не было никаких поцелуев:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74