Он ждал, когда пройдет праздник Четвертого июля. Вся деятельность Клуба драгунов в основном состояла в подготовке к этому дню. Сиклза предупредили, что папаша Каин призывает завоевать в этот день подлинную независимость, выкинув из города всех белых. Генерал нашел блестящий выход. Он предложил устроить в Уайт Пойнт Гарденс большое празднество с фейерверком. «Хлеба и зрелищ, – сухо сказал он своим подчиненным. – Этот лозунг работал на Цезаря, пусть теперь поработает на армию Соединенных Штатов». Посты ветеранов Клуба были ненавязчиво поставлены на всех улицах города; офицеры Объединенных Сил возглавили парад, которым открывалось празднество; они же наблюдали за солдатами и толпой после того, как парад закончился, пресекая потасовки и не позволяя уличным перебранкам перерасти в мятеж. День выдался жарким и крайне утомительным, но прошел мирно.
После праздника Пинкни надо было присутствовать в Клубе всего два раза в неделю. Теперь у него было больше времени для того, чтобы вникать в домашние неурядицы. Каждый вечер он сидел с теткой и матерью на веранде. Женщины часто говорили о Боге. Мэри цитировала доктора Эдвардса, Джулия – Вольтера. Пинкни не вмешивался в их спор.
– Я только выкурю сигару, если вы, леди, позволите, да подышу вечерним воздухом. – Он поставил стул спинкой к перилам и сел, скрестив вытянутые ноги. Глаза его были прикрыты.
Женщины прекратили спорить. Наступил долгожданный оазис тишины. Затем Мэри фыркнула.
– Вот так же сидел твой папа, Пинни. Иногда мы выходили на веранду после ужина. Он курил, и мы тихо сидели, пока не наступала тишина. Это было так успокоительно… Мне так его не хватает.
– Нам всем его не хватает, мама.
– Как бы я желала, чтобы все было, как прежде.
– Желаниями не оденешь детей, – отрезала Джулия. Она встала. – Пойду перелицую воротник на рубашке Стюарта.
– Пожалуйста, не уходи, тетя Джулия. Я хочу, чтобы вы, леди, дали мне совет.
Джулия вернулась к своему стулу.
– Меня беспокоит Лиззи. Она такая тихая, запуганная. Мне кажется, так не должно быть, хотя я ничего не понимаю в детях. Я всего лишь мужчина; вы, леди, должны мне помочь.
Мэри всплеснула руками:
– Пинни, я делаю все, что могу, но эти дети только расстраивают меня. Как мне быть? Учитель Стюарта уехал еще до войны, потому что он из Массачусетса. Недурное семейство, однако. Мне ничего не оставалось, как послать его учиться вместе с Алексом Уэнтвортом. Других учителей нет. А учитель Уэнтвортов слишком стар, и его не взяли на войну. Он уже не в себе. И Алекс тоже. Старику не управиться с ними.
– Я говорю не о Стюарте, мама. Он точь-в-точь такой же, как все мальчишки в его возрасте. Меня тревожит Лиззи.
– Но Лиззи прекрасно себя ведет. Никому не мешает.
– Вот именно, мама. Она никому не мешает, потому что никто не обращает на нее внимания. Она была такой жизнерадостной, а теперь похожа на запуганную мышь.
– Она учится, как надо себя держать. Девочки должны быть как маленькие леди.
– Но, мама, ведь она никогда не выходит из своей комнаты. Навряд ли это полезно для нее. Поэтому она всегда такая грустная.
– Ей нужна нянька. Я просила Софи, чтобы она брала ее погулять в парке, но у нее не хватает времени. У всех детей есть няня. Я думаю, она все еще тоскует по Джорджине.
– Чепуха, – сказала Джулия. – Для няньки она слишком взрослая. В ноябре ей исполнится шесть. Необходимо отдать ее в школу. Пинкни, тебе придется изыскать средства, чтобы записать ее к мадам Тальван.
– Джулия, – заметила Мэри, – я тебе уже говорила, что не готова отправить ребенка к мадам Тальван. Элинор Олстон собирается открыть школу. Лиззи можно записать к ней. Элинор такая милая и прекрасный пример для подражания.
– Элинор Олстон ничего не понимает в обучении. А школа мадам Тальван существует уже несколько лет. Мадам Тальван говорит с акцентом, но ведь она француженка. Юная леди с ранних лет должна говорить по-французски.
– Я не могла запомнить ни слова, как ни билась наша мадемуазель. По-моему, говорить по-французски не так уж важно.
– Ты всегда была тупицей. Все культурные люди говорят по-французски.
– Но я…
Пинкни не слушал, как они спорят, он думал о том, что сказала мать. Конечно, Лиззи требуется нянька, которая водила бы ее гулять. Девочке необходимо играть с другими детьми. Неудивительно, что она такая скучная. В доме одни взрослые. Стюарт для нее слишком большой. Она совершенно одинока.
– Мама, – сказал Пинкни, – я скажу Софи, чтобы она каждый день после обеда гуляла с Лиззи в парке. И не слушай ее отговорок.
Он чувствовал, что камень свалился у него с сердца.
– Миссис Трэдд, ужин подан, – донесся из полутьмы холла голос Элии.
– Спасибо, Элия. Мы сейчас придем. – Мэри вздохнула. – Я теперь не знаю, который час. Как ты думаешь, водрузят ли на место колокола Святого Михаила?
– Спроси у архангела Гавриила. Это его друзья янки разбили их в Колумбии.
Джулия не уставала изобретать новые насмешливые прозвища для преподобного доктора Эдвардса. Мэри страшно разозлилась. Пинкни поспешил вмешаться:
– Леди, леди! Северные епархии собрали деньги, чтобы отвезти колокола в Англию для починки. Мы не можем ругать церковь за провинности армии.
Мэри всхлипнула скорбной голубицей:
– Я не могу слышать, как проклинают.
– Но то, что я сказал, нельзя назвать проклятьем.
– А Джулия…
– Избавь меня от этого вранья, Мэри. Я хожу по воскресеньям на службу, как поступала всю свою жизнь. Но мне не нравится то, что происходит там теперь.
– Джулия! Доктор Эдвардс искренне вдохновенный проповедник.
– Вдохновенный, как же! Что бы ты сказала, будь у него заячья губа!
Мэри отчаянно расплакалась. Пинкни обнял ее за пухлые плечи. Как любому мужчине, ему хотелось как-то успокоить ее.
– Не расстраивайся, мама, – сказал он упавшим голосом. – Я пойду с тобой в церковь в ближайшее воскресенье. Так тебе, наверное, будет лучше?
Начиная со следующего дня Софи стала водить Лиззи на прогулку в Уайт Пойнт Гарденс. Парк находился за два квартала от их дома. Поначалу Софи дулась, но, увидев ряд нянюшек, сидящих на скамейках, и обнаружив среди них своих подруг, немедленно развеселилась. Ее похвалили за то, как аккуратно выглядит Лиззи в своем белоснежном накрахмаленном передничке. К концу прогулки Софи поздравила себя. Лиззи, в отличие от других детей, не перепачкалась. Пока другие девочки и мальчики бегали, играли и валялись на траве под дубами, Лиззи села в сторонку возле куста олеандра и принялась складывать в кучку опавшие листья. С девочкой не было никаких хлопот.
Пинкни ждал их возвращения домой.
– Тебе было весело, сестричка?
Девочка машинально кивнула:
– Да, сэр.
Лицо Пинкни вытянулось.
– Погодите, мистер Пинкни. Ребенок должен освоиться, – авторитетно заявила Софи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
После праздника Пинкни надо было присутствовать в Клубе всего два раза в неделю. Теперь у него было больше времени для того, чтобы вникать в домашние неурядицы. Каждый вечер он сидел с теткой и матерью на веранде. Женщины часто говорили о Боге. Мэри цитировала доктора Эдвардса, Джулия – Вольтера. Пинкни не вмешивался в их спор.
– Я только выкурю сигару, если вы, леди, позволите, да подышу вечерним воздухом. – Он поставил стул спинкой к перилам и сел, скрестив вытянутые ноги. Глаза его были прикрыты.
Женщины прекратили спорить. Наступил долгожданный оазис тишины. Затем Мэри фыркнула.
– Вот так же сидел твой папа, Пинни. Иногда мы выходили на веранду после ужина. Он курил, и мы тихо сидели, пока не наступала тишина. Это было так успокоительно… Мне так его не хватает.
– Нам всем его не хватает, мама.
– Как бы я желала, чтобы все было, как прежде.
– Желаниями не оденешь детей, – отрезала Джулия. Она встала. – Пойду перелицую воротник на рубашке Стюарта.
– Пожалуйста, не уходи, тетя Джулия. Я хочу, чтобы вы, леди, дали мне совет.
Джулия вернулась к своему стулу.
– Меня беспокоит Лиззи. Она такая тихая, запуганная. Мне кажется, так не должно быть, хотя я ничего не понимаю в детях. Я всего лишь мужчина; вы, леди, должны мне помочь.
Мэри всплеснула руками:
– Пинни, я делаю все, что могу, но эти дети только расстраивают меня. Как мне быть? Учитель Стюарта уехал еще до войны, потому что он из Массачусетса. Недурное семейство, однако. Мне ничего не оставалось, как послать его учиться вместе с Алексом Уэнтвортом. Других учителей нет. А учитель Уэнтвортов слишком стар, и его не взяли на войну. Он уже не в себе. И Алекс тоже. Старику не управиться с ними.
– Я говорю не о Стюарте, мама. Он точь-в-точь такой же, как все мальчишки в его возрасте. Меня тревожит Лиззи.
– Но Лиззи прекрасно себя ведет. Никому не мешает.
– Вот именно, мама. Она никому не мешает, потому что никто не обращает на нее внимания. Она была такой жизнерадостной, а теперь похожа на запуганную мышь.
– Она учится, как надо себя держать. Девочки должны быть как маленькие леди.
– Но, мама, ведь она никогда не выходит из своей комнаты. Навряд ли это полезно для нее. Поэтому она всегда такая грустная.
– Ей нужна нянька. Я просила Софи, чтобы она брала ее погулять в парке, но у нее не хватает времени. У всех детей есть няня. Я думаю, она все еще тоскует по Джорджине.
– Чепуха, – сказала Джулия. – Для няньки она слишком взрослая. В ноябре ей исполнится шесть. Необходимо отдать ее в школу. Пинкни, тебе придется изыскать средства, чтобы записать ее к мадам Тальван.
– Джулия, – заметила Мэри, – я тебе уже говорила, что не готова отправить ребенка к мадам Тальван. Элинор Олстон собирается открыть школу. Лиззи можно записать к ней. Элинор такая милая и прекрасный пример для подражания.
– Элинор Олстон ничего не понимает в обучении. А школа мадам Тальван существует уже несколько лет. Мадам Тальван говорит с акцентом, но ведь она француженка. Юная леди с ранних лет должна говорить по-французски.
– Я не могла запомнить ни слова, как ни билась наша мадемуазель. По-моему, говорить по-французски не так уж важно.
– Ты всегда была тупицей. Все культурные люди говорят по-французски.
– Но я…
Пинкни не слушал, как они спорят, он думал о том, что сказала мать. Конечно, Лиззи требуется нянька, которая водила бы ее гулять. Девочке необходимо играть с другими детьми. Неудивительно, что она такая скучная. В доме одни взрослые. Стюарт для нее слишком большой. Она совершенно одинока.
– Мама, – сказал Пинкни, – я скажу Софи, чтобы она каждый день после обеда гуляла с Лиззи в парке. И не слушай ее отговорок.
Он чувствовал, что камень свалился у него с сердца.
– Миссис Трэдд, ужин подан, – донесся из полутьмы холла голос Элии.
– Спасибо, Элия. Мы сейчас придем. – Мэри вздохнула. – Я теперь не знаю, который час. Как ты думаешь, водрузят ли на место колокола Святого Михаила?
– Спроси у архангела Гавриила. Это его друзья янки разбили их в Колумбии.
Джулия не уставала изобретать новые насмешливые прозвища для преподобного доктора Эдвардса. Мэри страшно разозлилась. Пинкни поспешил вмешаться:
– Леди, леди! Северные епархии собрали деньги, чтобы отвезти колокола в Англию для починки. Мы не можем ругать церковь за провинности армии.
Мэри всхлипнула скорбной голубицей:
– Я не могу слышать, как проклинают.
– Но то, что я сказал, нельзя назвать проклятьем.
– А Джулия…
– Избавь меня от этого вранья, Мэри. Я хожу по воскресеньям на службу, как поступала всю свою жизнь. Но мне не нравится то, что происходит там теперь.
– Джулия! Доктор Эдвардс искренне вдохновенный проповедник.
– Вдохновенный, как же! Что бы ты сказала, будь у него заячья губа!
Мэри отчаянно расплакалась. Пинкни обнял ее за пухлые плечи. Как любому мужчине, ему хотелось как-то успокоить ее.
– Не расстраивайся, мама, – сказал он упавшим голосом. – Я пойду с тобой в церковь в ближайшее воскресенье. Так тебе, наверное, будет лучше?
Начиная со следующего дня Софи стала водить Лиззи на прогулку в Уайт Пойнт Гарденс. Парк находился за два квартала от их дома. Поначалу Софи дулась, но, увидев ряд нянюшек, сидящих на скамейках, и обнаружив среди них своих подруг, немедленно развеселилась. Ее похвалили за то, как аккуратно выглядит Лиззи в своем белоснежном накрахмаленном передничке. К концу прогулки Софи поздравила себя. Лиззи, в отличие от других детей, не перепачкалась. Пока другие девочки и мальчики бегали, играли и валялись на траве под дубами, Лиззи села в сторонку возле куста олеандра и принялась складывать в кучку опавшие листья. С девочкой не было никаких хлопот.
Пинкни ждал их возвращения домой.
– Тебе было весело, сестричка?
Девочка машинально кивнула:
– Да, сэр.
Лицо Пинкни вытянулось.
– Погодите, мистер Пинкни. Ребенок должен освоиться, – авторитетно заявила Софи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171