— Ах, Маргарет, — негромко произнес он, — отец знает, что ты не стала бы убивать себя. Он сам мне об этом сказал. Ему наплели, что ты убежала от него с любовником, но, по-моему, в это он поверил не больше, чем в твое самоубийство. Думаю, он сам не знает, во что ему верить… Всем ясно одно: он очень горевал о тебе.
— Я думала, это он запер меня здесь, — всхлипывала Маргарет. — Я думала, ему опротивело видеть меня и он не захотел терпеть меня рядом с собою. Так говорил Фостер, а я верила ему. Ах, Патрик, я хочу домой. Прошу тебя… пожалуйста, отвези меня домой.
— Конечно, ты поедешь домой, — говорил он, ласково, как маленького ребенка, похлопывая ее по спине. — Мы с Алексом отвезем тебя в Бринэйр, и ты…
— Нет. — И Маргарет протестующе уперлась ладонью ему в грудь. — Не в Бринэйр. Я не могу предстать перед Грегором… вот такой. Прошу тебя, отпусти меня ко мне домой, в Эберни. Там мне… там мне не будет страшно.
Патрик прикрыл глаза. Сердце у него рвалось от жалости к измученной, больной женщине.
— Клянусь, никто тебя ни к чему не станет принуждать, — сказал он, отстраняя ее от себя и целуя в щеку. — Ты отправишься в Эберни, а Гектор проводит тебя. — И вполголоса прибавил:
— К черту последствия.
— Позаботься о миледи, как подобает, — распорядился он, препоручая Маргарет Гектору; затем обернулся к Алексу — тот все еще прижимал нож к горлу Синклера, стоявшего на коленях, — и положил руку на плечо брату. — Ты хорошо поработал. Марсали займется твоей раной, как только перевяжет Гэвина.
— Пустяки, — отмахнулся Алекс так беспечно, что Патрик невольно улыбнулся. Жаль, отец не видит сейчас младшего сына.
— Ты хотел сразиться, — сказал он, протягивая Синклеру меч Фостера. — Давай, я к твоим услугам.
Марсали приглушенно вскрикнула, Гэвин пробормотал: «Зря ты это». Он устал, что верно, то верно. Но почему-то твердо знал, что поступает правильно.
Вместо того чтобы взять меч, Синклер трусливо попятился назад. Патрик рванулся вперед, точно увлекаемый невидимой силой, держа по мечу в каждой руке. Теперь и в нем проснулся вкус к чужой крови.
— Бери! — рявкнул он, но Синклер, продолжая пятиться, оступился и упал на одно колено, глядя на него выпученными от ужаса глазами.
«Я никогда не убью шотландца», — вспомнил Патрик. И все же рука зудела от желания вонзить клинок в грудь Синклера. Он жаждал этого всей душой.
— Патрик, — послышался тихий голос Марсали, просящий и твердый одновременно.
Синклер выставил перед собою ладони, закрываясь от удара. Меч Патрика замер в воздухе, затем медленно, очень медленно стал опускаться. Патрик уронил руку и устало закрыл глаза. Ненависть ушла из него; ее прогнал голос Марсали.
Он почувствовал, как она стала рядом, обняла его, и открыл глаза. Алекс уже связывал руки Синклеру.
Синклеру не уйти от расплаты. Но отвечать он будет перед судом его величества. И Патрик позаботится, чтобы он дорого заплатил за свое предательство.
Марсали сжала его руку и попросила:
— Пойдем домой.
Домой. Хорошее слово. Отличное слово.
Патрик кивнул, склонился к ней, коснулся ее губ губами. И впервые в жизни почувствовал, что у него есть все, о чем может мечтать человек.
28.
Патрик решил забрать из Крейтона Томми и Джока, а пленных Синклеров, запертых в той самой комнате без окон, где держали Маргарет, на свой страх и риск пока оставить, а потом послать за ними кого-нибудь.
Он хотел вместе с Гектором сопровождать Маргарет до Эберни. Посылать одного провожатого было бы не правильно, а препоручить Маргарет юным товарищам Алекса, несмотря на всю их смелость, он тоже не решился.
Остальные отправлялись в Бринэйр. Гэвину был необходим отдых и уход, а от Крейтона до Бринэйра ближе, чем до Эберни. Марсали пожелала остаться с братом, пока тот не оправится от раны, но это было даже к лучшему, ибо Патрик не хотел давать судьбе малейшей возможности снова разлучить его с женой.
Он отвел Алекса в сторону.
— Расскажи подробно, что здесь было.
Алекс небрежно пожал плечами, но глаза его светились гордостью.
— Все сработал, как надо. Но, Патрик, все караульные были одеты как Сазерленды. Маргарет действительно верила, что в башню ее заточил отец!
Патрик не мог даже придумать такой кары для Синклера, чтобы воздать ему за все горе и беды, которые он причинил людям. Сейчас он радовался, что не прикончил его. Смерть для него слишком хороший, слишком легкий выход.
— Те твои два друга!..
— Рори и Джок, — нетерпеливо подсказал Алекс. Патрик кивнул.
— Вы трое сегодня оказали Ганнам и Сазерлендам неоценимую услугу. Я горжусь вами. Наша семья в великом долгу перед Джоном и Рори, так им и передай. Они могут просить меня о любом одолжении — отказа не будет. — Он взглянул прямо в глаза младшему. — Поскольку Маргарет нашел ты, я думаю, тебе стоит впереди всех въехать в Бринэйо и самому рассказать отцу, как это было, а потом объяснить, что Гэвин — наш гость.
— Сделаю, — во весь рот разулыбался Алекс, вскочил в седло, пришпорил коня и, подмигнув через плечо, помчался к Бринэйру.
Патрик обернулся к Гэвину. Тот был бледен как полотно, но держался прямо и даже пытался улыбаться.
— Как думаешь, твой родитель не засадит меня в каземат?
— Трудно сказать; как бы твой не сделал со мною того же самого, — в тон другу ответил Патрик, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Тогда, по крайней мере, им будет на кого нас обменять. — Помня о больной руке Гэвина, он осторожно обнял его, шепнув:
— Позаботься о моей жене.
— Ладно уж, — кивнул Гэвин. — Ганны тебе многим обязаны.
— Не правда, — возразил Патрик. — Мой отец со своей дьявольской гордостью сам во всем виноват.
Он взглянул на Марсали — прекрасную Марсали, свою жену.
— Присматривай за ним хорошенько.
— Конечно, — ответила она, не скрывая тревоги. — И помни, я жду тебя.
Он нагнулся и поцеловал ее. Поцелуй получился дольше, чем допускалось приличиями, но Патрику сейчас не было дела, смотрят на них или нет. Он упивался нежной сладостью губ Марсали и не хотел отпускать ее от себя ни на минуту, а тем более на несколько часов.
— Береги себя, — шепнула она.
— Да, и обещаю не задерживаться, — ответил он.
Потом подсадил Марсали в седло и проводил взглядом ее и остальных, направлявшихся в Бринэйр. Когда последний всадник скрылся из виду, Патрик будто бы очнулся и повернулся к Синклеру.
— Устрой его поудобней, — велел он Гектору.
— Ага, — кивнул тот, перекидывая Эдварда через седло, как мешок с зерном, и связывая ему руки с ногами под брюхом коня. — Удобней просто некуда.
* * *
На следующий день Патрик неторопливой рысью подъехал к воротам Бринэйра. Вместе с ним приехал граф Эберни. Накануне вечером он встретил графа и его провожатых на полпути. Несмотря на тревогу за сына, Эберни согласился вернуться в свой замок, удовольствовавшись заверениями Патрика, что жизнь Гэвина вне опасности, а Марсали просто хочет находиться подле брата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99