— Если бы я был старше, — начал мальчик, но, вспомнив о своем поручении, закусил губу и поспешил в дом.
Хираму пришлось ждать не меньше часа: все это время он терпеливо подпирал стену у двери, за которой скрылся мальчик. Во дворе разгоралось все больше костров, стража на стенах крепости была удвоена. Хирам наблюдал это оживление, думая о том, в какое положение попадет Патрик, когда узнает новости, но наконец Джинни появилась на пороге.
Она встала, уперев руки в бока, и сурово оглядела двор. Заметив Хирама, Джинни поспешила к нему.
Хирам снял шапку и вежливо поклонился. Хотя его послали, чтобы узнать о Марсали и передать ей новости о сестре, Хирам появился бы в Эберни в любом случае: он очень хотел снова увидеть Джинни.
Но ни ее вид, ни ее обращение не могли бы подбодрить робкого влюбленного.
— Убирайся отсюда, — сказала Джинни. — От тебя одни неприятности.
— Здесь говорят, что на вас напали Сазерленды, — ответил он, понимая, чем вызван ее гнев, — но это не правда.
— На них были пледы Сазерлендов, — упрямо сказала Джинни. — И они называли по имени молодого графа.
— Это был не Патрик, могу тебе поклясться. Он делает все, чтобы удержать отца от нападения, хотя это очень непросто и старый лэрд зол на него.
Джинни недоверчиво посмотрела на Хирама и наконец, сдаваясь, проворчала:
— Ганн обвиняет Грегора Сазерленда в убийстве сестры. Уже не осталось ни одного человека, кто бы этого не слышал.
Хирам переступил с ноги на ногу.
— Патрик послал меня, чтобы узнать, как поживает леди Марсали.
Джинни нахмурилась.
— Она почти ничего не ест. И до смерти беспокоится. Теперь на нее еще больше будут наседать с этим браком. Им нужен Синклер. Ганны не могут одни воевать с Сазерлендами.
— А она не может убежать отсюда?
— Этого она ни за что не сделает, — твердо сказала Джинни. — Даже если могла бы. Она считает, что это может привести к войне.
Хирам озадаченно покачал головой.
— Теперь войны уже не избежать.
— Я поговорю с ней, — сказала Джинни. — Скажу ей, что ты приезжал, но ты не можешь здесь оставаться. Это слишком опасно.
— Говорят, что она заперта в своей комнате?
— Да.
— А у кого ключ?
— У Дункана Ганна. Он главный в доме, подчиняется только старому лэрду и Гэвину.
— А ты могла бы взять у него ключ от комнаты леди Марсали?
Джинни посмотрела на него с раздражением.
— Ты что, спятил? Он носит все ключи с собой. Тот, кто несет Марсали еду, должен просить, чтобы он отпер дверь.
Хирам не стал продолжать расспросы на эту тему: теперь он знал все, что хотел знать. Вернее, все, что хотел знать Патрик.
— Ты должен ехать, пока тебя никто не узнал, — сказала Джинни. — Это опасно для Марсали. И для тебя. Уезжай, пока на ночь не закрыли ворота.
От того, что в ее словах, а главное, в тоне он услышал беспокойство и заботу не только о Марсали, но и о нем самом, Хирам расплылся в улыбке.
— До встречи, любимая, — выпалил он, не думая.
Ее глаза расширились от удивления, но Хирам и сам не ожидал от себя такой откровенности: смущение и застенчивость всегда сковывали его язык в обращении с женщинами, но с Джинни он чувствовал себя так, словно знал ее давным-давно.
Джинни неожиданно смутилась и, молча повернувшись, направилась в дом.
— Патрик хотел, чтобы ты сказала своей леди, что ее сестра в безопасности, в Лоуленде, — поспешно добавил Хирам. — Здорова и счастлива, я сам могу подтвердить.
— Я все передам. А теперь уезжай.
Джинни поспешила в дом. Проводив ее взглядом, Хирам не мешкая пошел к конюшне.
Неторопливо выведя своего коня из стойла, Хирам сел на него и спокойно выехал со двора. Когда он отъехал на достаточное расстояние и его больше не могли видеть с крепостных стен, он пришпорил коня. Патрик с волнением ждал вестей из Эберни. И Хирам спешил, хотя меньше всего хотел бы огорчать друга такими тревожными новостями.
* * *
Хотя прошло уже два дня после нападения, люди Ганнов продолжали стекаться в Эберни.
Патрик поглубже надвинул шляпу на лицо. Надеясь, что его маскировка не подведет, он прошел в ворота с толпой мужчин, женщин и детей, ищущих защиты за стенами крепости. Отросшая борода закрывала почти все лицо, на остальную часть Патрик не пожалел грязи. Краска помогла «поседеть» его волосам. При ходьбе Патрик хромал и тяжело опирался на палку. На нем был плед Макдугалов. Он надеялся, что никто не захочет познакомиться поближе с таким грязным стариком.
Осторожно осмотревшись, Патрик увидел в точности ту картину, которую уже описывал ему Хирам. Толпы людей, кипящие гневом и страхом. При виде этого ему было трудно сохранять невозмутимость. Его сжигала изнутри ненависть к тому, кто затеял все это — кто бы он ни был.
Хирам хотел поехать с Патриком, но молодой граф решил, что присутствие друга только увеличит опасность. Патрик знал замок Эберни очень хорошо, может быть, даже лучше, чем собственный замок. Ему был знаком здесь каждый уголок, каждая щель. Он знал все тайники и все выходы. Он мог ориентироваться здесь гораздо быстрее Хирама, который с трудом согласился исполнить просьбу, а вернее, приказ и ждал, держа наготове трех лошадей, в лесу, около мили отсюда.
Устало перебросив котомку с одного плеча на другое, Патрик похромал по двору. Согнувшись в три погибели, он двигался так, словно каждый шаг давался ему с трудом, хотя на самом деле его котомка совсем не была тяжелой: он нес в ней только две фляги вина, моток веревки и плед. Ничего особенного, по крайней мере на первый взгляд: никто бы не догадался, что в вино одной из фляг добавлено сильное снотворное.
Он должен забрать отсюда Марсали. Хирам сказал, что она сидит взаперти в своей комнате на хлебе и воде, и Патрик считал, что ее свадьба с Эдвардом Синклером только вопрос времени. В Бринэйре он сможет защитить ее, а присутствие Марсали в их замке защитит его клан от нападения Ганнов. Дональд Ганн не станет намеренно подвергать опасности свою дочь.
Патрик не хотел замечать противоречия между двумя своими целями и надеялся, что Марсали поймет его и согласится на этот план.
Неужели она поверила в нападение Сазерлендов? Нет, она не могла в это поверить. Марсали открыла ему свое сердце, он верил, что все его мечты были не напрасны: она достойна его любви. В тот момент, когда Патрик снова увидел ее, он понял, что не сможет от нее отказаться и что их жизни нераздельно связаны.
Поэтому для него было так же невозможно оставить Марсали в заточении, как и перестать дышать. Он увезет ее из Эберни, хочет она этого или нет.
Но лучше бы она захотела.
Патрик знал, что главная проблема в отношениях с Марсали — это ее преданность своему клану. Марсали трудно оставить своих людей в тот момент, когда они особенно нуждаются в ней. И девушка также не захочет оставить отца и брата в этот тяжелый час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99