Ее серая, из грубой парусины, униформа была заляпана кровью, прекрасное лицо – усталое и изможденное, но тем не менее перед ним стояла именно Элизабет. Буквально на расстоянии нескольких ярдов! Ее светлые волосы были забраны вверх и заколоты на затылке. С незабываемой, только ей присущей улыбкой Элизабет очищала рану Холлиса от запекшейся крови.
– Нужно будет наложить несколько швов, капрал Холлис, – говорила тем временем Элизабет низким сердечным голосом. – Но дело в том, что здесь нет доктора...
– Лиззи!!! – Ему было сейчас совершенно плевать на Холлиса и его раненую ногу. Ему вообще ни до чего в мире не было дела. – Лиззи!
Она стремительно обернулась и уронила кюветку, которую держала в руке. Кровь мгновенно отлила от ее лица.
– Э, минуточку, – протестующе начал было Холлис. – Я не особенно против, что здесь нет доктора, но как минимум мне нужна медсестра!
Она рванулась с места, так и оставив кюветку валяться на полу. Сделав три стремительных шага, она мгновенно оказалась в объятиях Рифа.
– Любимая, дорогая, хорошая, славная моя! – шептал он, ненасытно целуя ее волосы, лицо и при этом все сильнее сжимая ее в объятиях.
– Если ему столько достается из-за одной раны в руке, почему бы и мне не получить кое-что, я ведь тоже как-никак ранен, – обращаясь ко всем свидетелям этой сцены, произнес Холлис.
– Это потому, что он капитан! – лукаво съязвил кто-то. – Офицерам всегда положены привилегии.
– Эх, хотел бы я тоже в таком случае сделаться, черт возьми, капитаном! – сказал другой раненый. – Такая привилегия мне сейчас очень бы не помешала.
– Глазам своим не верю! – радостно воскликнула Элизабет, подняв к Рифу лицо. – Я так за тебя боялась! Такие жуткие известия приходят отовсюду! Всякий раз, когда говорят об очередном наступлении японцев или о том, что они подчистую уничтожили группу добровольцев, у меня трясутся поджилки: а вдруг и ты оказался там. Лежишь, думаю, где-нибудь под открытым небом, раненый, а может, убитый.
– Нет, это не про меня, Лиззи! – с хорошо знакомой ей ухмылкой произнес Риф. – Я вроде старого пенни. Рано или поздно всегда снова объявлюсь.
– Поцелуй меня! – нетерпеливо потребовала Элизабет. – О Господи, сделай же так, чтобы я перестала сомневаться и поверила наконец, что это не сон. Поцелуй меня!
Риф наклонился и под аплодисменты, смех и улюлюканье раненых канадцев долго и сильно целовал Элизабет. Он испытывал невероятную любовь к ней. Элизабет стала для него дороже жизни.
– Прекрасно! – слабым голосом произнес Холлис. – Но как насчет моей ноги? Ведь, насколько я понимаю, если рану сейчас не зашить, то после уже и стараться не стоит.
– О Господи! – опомнившись, воскликнула Элизабет. – Совсем забыла про ногу капрала Холлиса! – Она вырвалась из объятий Рифа и после пространных извинений перед капралом побежала за новой кюветкой и водой.
– Когда закончишь с этим негодяем, займешься царапиной на моей руке, – сказал Риф, усмехнувшись Холлису, который в ответ подмигнул ему. – И кроме того, у тебя будет еще один пациент – Адам.
– Адам?!
Она резко повернула голову, и Холлис опять разочарованно застонал.
– Да черт с ним, с этим Гарландом! – с чувством произнес он. – Кабы не он, я не попал бы в это пекло. И потому вполне справедливо, что бравого Адама Гарланда обслужат после меня.
Элизабет вновь занялась его ногой.
– Он что, серьезно ранен? – дрожащим голосом спросила она.
– Нет, – ответил Риф. – Пуля чуть царапнула его плечо, и шрапнелью задело ногу. – Помешкав, он добавил: – Вообще-то он оказался не таким уж плохим солдатом. Не приди он вовремя нам на помощь, кто знает, удалось бы мне или Холлису сейчас разговаривать с тобой.
Она нервно опустила тампон и кюветку на пол.
– Ты с Адамом вместе воевал?
Риф кивнул, улыбнувшись тому, с какой ловкостью Элизабет занимается сейчас тем, чего никогда прежде не делала.
– Да, и я могу даже сказать, что вместе у нас это неплохо получалось.
– Я должна сделать вам укол, прежде чем зашью рану, – сказала она Холлису. – Это снимет боль, хотя сам по себе укол может быть чуточку болезненным.
– О Господи! – возведя глаза к небу, картинно застонал Холлис. – Знал же, что если вдруг удача улыбнулась – это ненадолго.
Риф наблюдал, как Элизабет накладывает швы. Сейчас он не мог сообщить ей о судьбе Жюльенны. Собственно, он вообще не хотел бы об этом говорить. И поэтому тихо произнес:
– Позднее непременно увидимся, Лиззи. После твоего разговора с Адамом.
Она кивнула, признательная за его чуткость. Элизабет думала о том, что испытал Адам, сражаясь плечом к плечу с человеком, к которому испытывал огромное презрение.
Только в шесть вечера они с Рифом смогли наконец остаться наедине. Она дежурила сутки и до шести часов утра должна была ухаживать за ранеными канадцами, которых доставляли из района боев у ущелья. Когда же она наконец ступила на роскошный ковер в коридоре, Риф уже поджидал ее. Рука его была забинтована.
– Твое медицинское начальство уже занималось мной, – сказал он, обнимая ее здоровой рукой за талию, – и перевязка, скажу тебе, получилась отличная. Как там нога у Адама? Будут осложнения или все пройдет?
Она устало привалилась к нему, как бы желая набраться исходившей от Рифа физической и духовной энергии.
– Пройдет. – Ей самой пришлось очищать рану и перевязывать Адама. Странное было чувство: тут Адам, а рядом, за стеной, Риф. – Хотя воевать он больше не сможет. Впрочем, в такую даль по пересеченной местности ему, видит Бог, уж никак не следовало бы отправляться. Ему необходим полный покой, но сейчас это невозможно.
– Да, – сказал Риф, крепче прижимая ее к себе. – И поэтому мы должны пользоваться случаем, раз уж он подвернулся.
Через час ему надлежало покинуть отель с отрядом наскоро собранных мидлсексцев. Они намеревались двинуться в сторону захваченного японцами ущелья. Риф пока еще не сообщил Элизабет о скорой разлуке. Он хотел, чтобы они занялись любовью так же радостно и легко, как в залитой солнечными лучами спальне своего дома, который неизвестно когда им суждено увидеть вновь.
– Пойдем, – сказал Риф, и в его голосе отчетливо прозвучало желание. – У меня есть для тебя сюрприз.
Скажи кто-нибудь Элизабет, что в отеле можно отыскать свободный номер, она бы рассмеялась этому человеку прямо в лицо. После того как японцы заняли Новую территорию, ее перепуганные жители, как и многие обитатели других захваченных районов, перебрались в «Репалс-Бей», считая его островком безопасности. Тут было сейчас более тысячи постояльцев, да еще сотни две солдат и масса невесть откуда взявшихся людей. Апартаменты были заняты пожилыми американцами и китайцами, аристократами из Англии и молодыми женами французских и португальских бизнесменов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
– Нужно будет наложить несколько швов, капрал Холлис, – говорила тем временем Элизабет низким сердечным голосом. – Но дело в том, что здесь нет доктора...
– Лиззи!!! – Ему было сейчас совершенно плевать на Холлиса и его раненую ногу. Ему вообще ни до чего в мире не было дела. – Лиззи!
Она стремительно обернулась и уронила кюветку, которую держала в руке. Кровь мгновенно отлила от ее лица.
– Э, минуточку, – протестующе начал было Холлис. – Я не особенно против, что здесь нет доктора, но как минимум мне нужна медсестра!
Она рванулась с места, так и оставив кюветку валяться на полу. Сделав три стремительных шага, она мгновенно оказалась в объятиях Рифа.
– Любимая, дорогая, хорошая, славная моя! – шептал он, ненасытно целуя ее волосы, лицо и при этом все сильнее сжимая ее в объятиях.
– Если ему столько достается из-за одной раны в руке, почему бы и мне не получить кое-что, я ведь тоже как-никак ранен, – обращаясь ко всем свидетелям этой сцены, произнес Холлис.
– Это потому, что он капитан! – лукаво съязвил кто-то. – Офицерам всегда положены привилегии.
– Эх, хотел бы я тоже в таком случае сделаться, черт возьми, капитаном! – сказал другой раненый. – Такая привилегия мне сейчас очень бы не помешала.
– Глазам своим не верю! – радостно воскликнула Элизабет, подняв к Рифу лицо. – Я так за тебя боялась! Такие жуткие известия приходят отовсюду! Всякий раз, когда говорят об очередном наступлении японцев или о том, что они подчистую уничтожили группу добровольцев, у меня трясутся поджилки: а вдруг и ты оказался там. Лежишь, думаю, где-нибудь под открытым небом, раненый, а может, убитый.
– Нет, это не про меня, Лиззи! – с хорошо знакомой ей ухмылкой произнес Риф. – Я вроде старого пенни. Рано или поздно всегда снова объявлюсь.
– Поцелуй меня! – нетерпеливо потребовала Элизабет. – О Господи, сделай же так, чтобы я перестала сомневаться и поверила наконец, что это не сон. Поцелуй меня!
Риф наклонился и под аплодисменты, смех и улюлюканье раненых канадцев долго и сильно целовал Элизабет. Он испытывал невероятную любовь к ней. Элизабет стала для него дороже жизни.
– Прекрасно! – слабым голосом произнес Холлис. – Но как насчет моей ноги? Ведь, насколько я понимаю, если рану сейчас не зашить, то после уже и стараться не стоит.
– О Господи! – опомнившись, воскликнула Элизабет. – Совсем забыла про ногу капрала Холлиса! – Она вырвалась из объятий Рифа и после пространных извинений перед капралом побежала за новой кюветкой и водой.
– Когда закончишь с этим негодяем, займешься царапиной на моей руке, – сказал Риф, усмехнувшись Холлису, который в ответ подмигнул ему. – И кроме того, у тебя будет еще один пациент – Адам.
– Адам?!
Она резко повернула голову, и Холлис опять разочарованно застонал.
– Да черт с ним, с этим Гарландом! – с чувством произнес он. – Кабы не он, я не попал бы в это пекло. И потому вполне справедливо, что бравого Адама Гарланда обслужат после меня.
Элизабет вновь занялась его ногой.
– Он что, серьезно ранен? – дрожащим голосом спросила она.
– Нет, – ответил Риф. – Пуля чуть царапнула его плечо, и шрапнелью задело ногу. – Помешкав, он добавил: – Вообще-то он оказался не таким уж плохим солдатом. Не приди он вовремя нам на помощь, кто знает, удалось бы мне или Холлису сейчас разговаривать с тобой.
Она нервно опустила тампон и кюветку на пол.
– Ты с Адамом вместе воевал?
Риф кивнул, улыбнувшись тому, с какой ловкостью Элизабет занимается сейчас тем, чего никогда прежде не делала.
– Да, и я могу даже сказать, что вместе у нас это неплохо получалось.
– Я должна сделать вам укол, прежде чем зашью рану, – сказала она Холлису. – Это снимет боль, хотя сам по себе укол может быть чуточку болезненным.
– О Господи! – возведя глаза к небу, картинно застонал Холлис. – Знал же, что если вдруг удача улыбнулась – это ненадолго.
Риф наблюдал, как Элизабет накладывает швы. Сейчас он не мог сообщить ей о судьбе Жюльенны. Собственно, он вообще не хотел бы об этом говорить. И поэтому тихо произнес:
– Позднее непременно увидимся, Лиззи. После твоего разговора с Адамом.
Она кивнула, признательная за его чуткость. Элизабет думала о том, что испытал Адам, сражаясь плечом к плечу с человеком, к которому испытывал огромное презрение.
Только в шесть вечера они с Рифом смогли наконец остаться наедине. Она дежурила сутки и до шести часов утра должна была ухаживать за ранеными канадцами, которых доставляли из района боев у ущелья. Когда же она наконец ступила на роскошный ковер в коридоре, Риф уже поджидал ее. Рука его была забинтована.
– Твое медицинское начальство уже занималось мной, – сказал он, обнимая ее здоровой рукой за талию, – и перевязка, скажу тебе, получилась отличная. Как там нога у Адама? Будут осложнения или все пройдет?
Она устало привалилась к нему, как бы желая набраться исходившей от Рифа физической и духовной энергии.
– Пройдет. – Ей самой пришлось очищать рану и перевязывать Адама. Странное было чувство: тут Адам, а рядом, за стеной, Риф. – Хотя воевать он больше не сможет. Впрочем, в такую даль по пересеченной местности ему, видит Бог, уж никак не следовало бы отправляться. Ему необходим полный покой, но сейчас это невозможно.
– Да, – сказал Риф, крепче прижимая ее к себе. – И поэтому мы должны пользоваться случаем, раз уж он подвернулся.
Через час ему надлежало покинуть отель с отрядом наскоро собранных мидлсексцев. Они намеревались двинуться в сторону захваченного японцами ущелья. Риф пока еще не сообщил Элизабет о скорой разлуке. Он хотел, чтобы они занялись любовью так же радостно и легко, как в залитой солнечными лучами спальне своего дома, который неизвестно когда им суждено увидеть вновь.
– Пойдем, – сказал Риф, и в его голосе отчетливо прозвучало желание. – У меня есть для тебя сюрприз.
Скажи кто-нибудь Элизабет, что в отеле можно отыскать свободный номер, она бы рассмеялась этому человеку прямо в лицо. После того как японцы заняли Новую территорию, ее перепуганные жители, как и многие обитатели других захваченных районов, перебрались в «Репалс-Бей», считая его островком безопасности. Тут было сейчас более тысячи постояльцев, да еще сотни две солдат и масса невесть откуда взявшихся людей. Апартаменты были заняты пожилыми американцами и китайцами, аристократами из Англии и молодыми женами французских и португальских бизнесменов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164