– Буду весьма признателен. А где мой сын?
– Наверху, мистер Ганновер.
– Можно на него взглянуть?
Служанка покачала головой:
– Не знаю, мистер Ганновер. Мисс Виктории это может не понравиться.
– Я проделал такой долгий путь, чтобы его увидеть, Бекки. Ты же не хочешь меня разочаровать, правда?
Бекки не смогла устоять против обаяния Эдварда. Она снова улыбнулась и сказала:
– Ладно, полагаю, не будет ничего страшного, если вы его увидите. Вы ведь приехали издалека.
Служанка повела гостя на второй этаж. Открыв одну из дверей, прошептала:
– Вот, проходите… О, наш малыш уже проснулся, – проворковала негритянка, переступая порог.
Эдвард остановился посреди комнаты. Он видел пухленькую ножку, высунувшуюся из-за прутьев колыбели. Немного помедлив, он подошел к Бекки, взявшей малыша на руки.
– Это твой папа, Фарради. Какой он прелестный, мистер Ганновер, правда?
Эдвард молча разглядывал младенца. У мальчика были такие же, как у него, черные волосы и темно-карие глаза, обрамленные длинными черными ресницами.
Эдвард не мог понять охвативших его чувств, но он вдруг ощутил стеснение в груди – ведь перед ним был его сын, его плоть и кровь.
– Можно мне подержать его, Бекки? – проговорил он дрогнувшим голосом.
Негритянка улыбнулась и протянула ему ребенка. Осторожно прижав его к груди, Эдвард спросил:
– Как зовут моего сына?
– Майкл Фарради Ганновер, – ответила Бекки.
– Фарради?
– Да, так его зовет мисс Виктория.
– Мне хотелось бы побыть с ним немного наедине, – пробормотал Эдвард.
– Что ж, полагаю, это можно устроить, мистер Ганновер. А я пока пойду приготовлю что-нибудь на обед вам и маленькому Фарради. Когда захотите пообедать, спускайтесь с ним вниз.
Эдвард подождал, когда за служанкой закроется дверь, потом вместе с ребенком сел в кресло.
– Сынок, ты, бесспорно, самый красивый малыш на свете.
Мальчик похлопал отца ладошкой по щеке и засмеялся. Эдвард прикоснулся губами к крохотной ручке сына. До сегодняшнего дня этот малыш был для него безликим существом, о котором он знал только одно: мальчик – его наследник. Но сейчас Эдвард вдруг почувствовал, что сердце его переполняется любовью к этому крохотному существу. И он понял, что никому не отдаст сына.
– Что ж, Фарради, о таком сыне можно только мечтать. – Эдвард улыбнулся и провел ладонью по черным шелковистым волосикам ребенка. – В один прекрасный день, сынок, мы с тобой проедем по всему Рио-дель-Лобо, и я покажу тебе твои владения.
Фарради что-то ответил ему на своем детском языке, и Эдвард от души рассмеялся.
– Идем, малыш. Давай спустимся вниз и посмотрим, что нам Бекки приготовила на обед.
Услышав на лестнице шаги, Бекки вышла навстречу и проводила Эдварда в столовую.
– Хотите, мистер Ганновер, покормить мальчика?
– Я не умею, Бекки, – улыбнулся он.
– Тогда я покормлю его сама, а вы смотрите, – сказала служанка.
Глядя, как малыш ест, Эдвард весело смеялся – впервые за долгое время он почувствовал себя счастливым.
– Должен сказать, что манерам за столом ему еще нужно поучиться, правда, Бекки?
– Дайте ему время, мистер Ганновер. Он вырастет и станет настоящим джентльменом.
– Бекки, а тебе не кажется, что он необыкновенно красивый ребенок? – спросил Эдвард.
– Конечно. – Бекки сверкнула белозубой улыбкой. – Он почти такой же хорошенький, как его мама, когда была маленькой. Нужно было ее видеть… Белокурый ангелочек с огромными голубыми глазами.
– Как ты думаешь, Бекки, когда она вернется? – спросил Эдвард.
– Право, точно не знаю. Мистер Бодайн до завтрашнего дня пробудет в Саванне, так что ей сегодня придется работать не только за себя, но и за него. Скорее всего она вернется поздно.
Эдвард провел с сыном весь день. Вечером явилась кормилица и забрала Фарради, чтобы покормить и уложить спать. Эдвард же пошел прогуляться и спустился к реке.
Плантация Фарради поражала своей красотой. Эдвард недоумевал: «Откуда у Виктории деньги на восстановление дома и всего хозяйства? Впрочем, не имеет значения. Если она действительно меня разлюбила, то пусть остается на своей бесценной плантации. Но сына я ей не отдам».
Теперь Эдвард принял решение: да, он непременно заберет сына в Техас, а Виктория его не очень-то интересует.
Эдвард вернулся в дом, и Бекки проводила его в кабинет, где он мог дождаться возвращения жены. Сюда, по заверению служанки, она приходила каждый вечер.
– Не говори ей, что я здесь, Бекки. Я хочу сделать ей сюрприз.
– Хорошо, не скажу, мистер Ганновер.
Эдвард обвел комнату взглядом и тотчас же заметил портрет, висевший над камином. Он затаил дыхание – со стены на него смотрела женщина необыкновенной красоты. Но это была не Виктория, как ему показалось сначала. Хотя женщина на портрете была очень на нее похожа. Наверное, это ее мать, подумал Эдвард.
Тут раздался цокот копыт, а затем послышался голос, преследовавший его уже долгие месяцы.
– Мосс, скажи Джошу, чтобы проверил переднее копыто Уорика. Похоже, у него расшаталась левая подкова.
Старик что-то сказал в ответ, а потом послышались шаги – Виктория вошла в холл. И тотчас же снова раздался ее голос:
– Бекки, как вел себя сегодня Фарради?
– Он у нас очень веселый и послушный.
– Как жаль, что он уже спит. – Виктория вздохнула. – Принеси мне ужин в кабинет, Бекки. Только я сначала поднимусь на него взглянуть.
Эдвард услышал ее шаги – она поднималась по лестнице. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Виктория спустилась вниз. Прошло еще несколько секунд – и вот она вошла в кабинет.
Виктория не сразу заметила мужа, поскольку просматривала письма, которые держала в руках. Эдвард же невольно залюбовался стоявшей перед ним женщиной. Казалось, она стала еще прекраснее. И сейчас она снова была в черных бриджах, заправленных в сапоги, и в белой рубашке. Ее чудесные золотистые волосы стали гораздо длиннее – они спускались по плечам почти до пояса.
Сердце Эдварда бешено колотилось; казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Ему ужасно хотелось нарушить молчание, и он с трудом сдерживался.
Тут Виктория, очевидно, почувствовала его присутствие и чуть приподняла голову. Увидев начищенные до блеска сапоги, она замерла на несколько мгновений. Когда же их взгляды наконец встретились, Виктория тотчас почувствовала: стена, которую она столь старательно возводила вокруг своего сердца, дала трещину. До этого момента она даже не представляла, до какой степени истосковалась по мужу. Ей хотелось броситься к нему на грудь и ощутить, как ее обнимут его сильные руки. Хотелось вернуться к прежней, счастливой жизни. Однако на лице Эдварда не было радости; более того, казалось, он смотрел на нее с неприязнью.
– Итак, Виктория, мы наконец-то встретились, – проговорил он, пристально глядя ей в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93