Во многих из них и груз, и пассажиров доставляют на берег и с берега в шлюпках, иного пути просто не существует. Едва ли твои лошадки согласятся раз за разом проделывать такое путешествие.
– Возможно, они сами доплывут до берега. Конечно, это непросто, но постепенно лошади привыкнут.
– Интересно, а как они попадут в воду и из воды? Борта-то высокие.
– Посмотри, вон там с помощью лебедки и толстой сети опускают в шлюпку тюки с табачным листом. Это и подало мне идею.
– Восхищен твоим упорством. Бедный капитан Раунтри! Держу пари, к концу вояжа он будет спать и видеть, как душит тебя собственными руками.
– Я щедро оплатил его хлопоты.
По мере продвижения к югу становилось все жарче, а здесь, на побережье Южной Каролины, климат был поистине тропический. Повышенная влажность делала жару удушливой. Чернокожие грузчики в порту носили только широкие бумазейные штаны, едва достигавшие колен. Впрочем, эти веселые ребята переносили жару удивительно легко, несмотря на тяжелую физическую работу.
– Ну и климат здесь – настоящее пекло, – заметил Дэвид.
– Поскорее привыкай к жаре, дружище, – засмеялся Дик. – Мы ведь направляемся туда, где жара стоит круглый год. Кстати, это еще цветочки по сравнению с тем, что будет южнее. На островах климат мягче, конечно, и даже прохладнее, но только когда дует пассат.
На другой день причал немного расчистился, «Надежда» получила возможность пришвартоваться, и началась настоящая борьба с лошадьми, которые ни в какую не желали ступать на неверные доски сходен. Правда, за время пути сил у них поубавилось, и лошадей все же удалось свести на пристань. Оглядев их при ярком свете дня, Дэвид встревожился. Лошади мало напоминали тех животных, что ступили на палубу корабля в Англии. Могло статься, что долгое заключение в трюме стало для них роковым и они уже не оправятся.
Оказавшись на пристани, Гром и Гроза стояли безучастно, низко свесив головы и словно не замечая, что их седлают. Дэвид вернулся на корабль, чтобы сказать несколько слов капитану, а Дик остался с лошадьми.
– Итак, капитан Раунтри, – начал Дэвид, – мы проведем на берегу неделю. А вы ждите в гавани нашего возвращения.
– Какая чушь! Лошади, видите ли, нуждаются в променаде! Чтобы я еще когда ввязался в такое? Ни за какие деньги!
– Как вам угодно, но пока держите судно наготове для отплытия.
С этими словами Дэвид покинул недовольного Раунтри и присоединился к Дику, так что вскоре друзья уже ехали шагом по набережной, битком забитой людьми всех национальностей и цветов кожи. Здесь было полным-полно таверн, лавок и борделей.
– Что-то у меня совсем пересохло в горле, – сказал Дик. – Может, остановимся на минутку и совершим возлияние в честь Бахуса? Не больше двух... нет, трех рюмок, даю слово.
– Позже, дружище. Мы ведь здесь по делу, а не просто так. Я и без того проклинаю задержку, а если мы еще предадимся пьянству и разврату, мне совсем станет невмоготу.
Дик тяжело вздохнул и надолго умолк. На выезде из города друзья заприметили приличного вида лавку и остановились, чтобы купить еды и пару бутылок вина.
Когда последние здания остались позади, лошади оживились. Вокруг все зеленело, и мало-помалу животные вскинули головы и начали пофыркивать и раздувать ноздри. Уши их, давно уже вяло прижатые, встали торчком. Дэвид тронул поводья, и Гром перешел на рысцу. Гроза последовала его примеру.
Теперь друзья ехали по грунтовой дороге. По обе ее стороны тянулись поля созревающего хлопка. Раскрывшиеся коробочки разительно напоминали громадные снежинки. Дэвид никогда еще не видел, как растет хлопок, и его заворожил вид плантации. Все вокруг казалось ему больше и обильнее, чем в Англии. Да так оно и было. Время от времени попадались дома плантаторов, красивые белые строения в колониальном стиле, затененные раскидистыми деревьями. Обычно двухэтажные, они были украшены по фасаду колоннами, за которыми шла галерея-веранда. Дома иногда отделяли один от другого леса или дубовые рощи. Здесь и в помине не было изгородей.
– Путь мы проделали немалый, Дик, – наконец сказал Дэвид. – Почему бы нам не устроить пикник вот здесь, в этой роще? Лошадей оставим пастись, а сами отдадим должное пище и вину.
Друзья нашли живописное местечко чуть в стороне от дороги, на краю поляны, в тени раскидистого дуба, спешились и расстелили одеяла, расседлали лошадей и положили все свои пожитки, в том числе пистолеты, у самого комля зеленого великана. Это Дик, к недоумению Дэвида, настоял на том, чтобы прихватить оружие.
– Зачем нам лишняя тяжесть? По-моему, индейцы давно уже не досаждают никому своими вылазками.
– Тем не менее мы уже не в Европе, Дэвид. Даже там встречаются сомнительные личности, а уж в колониях ничего не стоит наткнуться на какой-нибудь сброд. Поверь мне, я все-таки человек бывалый. Даже на первый взгляд мы с тобой люди не бедные, так что какой-нибудь негодяй может покуситься на наши кошельки.
Расседлывая лошадей, Дэвид снова с сомнением оглядел пистолеты. Лошадей он оставил на поляне, обильно поросшей травой. Дэвид даже не накинул уздечки на куст или ветку, предоставив животным полную свободу. Вернувшись под дуб, он увидел, что Дик развалился на одеяле с откупоренной бутылкой вина в руке.
Дэвид сел рядом, привалившись к стволу. Дик отхлебнул вина и протянул ему бутылку.
– Приходится довольствоваться малым и пить из горлышка, как бродяги, раз уж мне отказано в таком невинном удовольствии, как визит в таверну. А как чудесно было бы пообедать там в обществе двух милашек!
Дэвид только хмыкнул и жадно приложился к бутылке – его мучила жажда, как то случается с европейцем в жарком климате. Так они передавали бутылку друг другу, пока она не опустела. Есть не хотелось, поэтому Дэвид не стал распаковывать корзинку и сидел, устремив глаза вдаль. В роще было тихо и спокойно, полуденная жара не ощущалась в тени, но навевала приятную дремоту. Вокруг трещали цикады. Над головой щебетали птицы. Дэвид заметил, что лошади стали гораздо живее. Гром, отрываясь от травы, ласково терся носом о шею Грозы. Глядя на них, Дэвид думал о том, что, если ему суждено остаться на Мауи, он непременно скрестит лошадей. Лилиа одобрит эту идею. Погружаясь в дремоту, он бессознательно улыбнулся.
– Тебе ножку или крылышко?
Дэвид вздрогнул и очнулся. Оказывается, Дик распаковал корзину и теперь сидел в раздумье над половиной жареной курицы. К удивлению Дэвида, курятина совсем не походила на ту, что подавалась к столу в Англии. Эта была зажарена до хрустящей корочки с большим количеством приправ. Отведав курятины, он нашел ее восхитительной. Дик улегся, как только съел свою долю, и скоро уже мирно похрапывал.
Запахи, звуки и свежий воздух убаюкали Дэвида, а вкусная пища и недурное вино довершили дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
– Возможно, они сами доплывут до берега. Конечно, это непросто, но постепенно лошади привыкнут.
– Интересно, а как они попадут в воду и из воды? Борта-то высокие.
– Посмотри, вон там с помощью лебедки и толстой сети опускают в шлюпку тюки с табачным листом. Это и подало мне идею.
– Восхищен твоим упорством. Бедный капитан Раунтри! Держу пари, к концу вояжа он будет спать и видеть, как душит тебя собственными руками.
– Я щедро оплатил его хлопоты.
По мере продвижения к югу становилось все жарче, а здесь, на побережье Южной Каролины, климат был поистине тропический. Повышенная влажность делала жару удушливой. Чернокожие грузчики в порту носили только широкие бумазейные штаны, едва достигавшие колен. Впрочем, эти веселые ребята переносили жару удивительно легко, несмотря на тяжелую физическую работу.
– Ну и климат здесь – настоящее пекло, – заметил Дэвид.
– Поскорее привыкай к жаре, дружище, – засмеялся Дик. – Мы ведь направляемся туда, где жара стоит круглый год. Кстати, это еще цветочки по сравнению с тем, что будет южнее. На островах климат мягче, конечно, и даже прохладнее, но только когда дует пассат.
На другой день причал немного расчистился, «Надежда» получила возможность пришвартоваться, и началась настоящая борьба с лошадьми, которые ни в какую не желали ступать на неверные доски сходен. Правда, за время пути сил у них поубавилось, и лошадей все же удалось свести на пристань. Оглядев их при ярком свете дня, Дэвид встревожился. Лошади мало напоминали тех животных, что ступили на палубу корабля в Англии. Могло статься, что долгое заключение в трюме стало для них роковым и они уже не оправятся.
Оказавшись на пристани, Гром и Гроза стояли безучастно, низко свесив головы и словно не замечая, что их седлают. Дэвид вернулся на корабль, чтобы сказать несколько слов капитану, а Дик остался с лошадьми.
– Итак, капитан Раунтри, – начал Дэвид, – мы проведем на берегу неделю. А вы ждите в гавани нашего возвращения.
– Какая чушь! Лошади, видите ли, нуждаются в променаде! Чтобы я еще когда ввязался в такое? Ни за какие деньги!
– Как вам угодно, но пока держите судно наготове для отплытия.
С этими словами Дэвид покинул недовольного Раунтри и присоединился к Дику, так что вскоре друзья уже ехали шагом по набережной, битком забитой людьми всех национальностей и цветов кожи. Здесь было полным-полно таверн, лавок и борделей.
– Что-то у меня совсем пересохло в горле, – сказал Дик. – Может, остановимся на минутку и совершим возлияние в честь Бахуса? Не больше двух... нет, трех рюмок, даю слово.
– Позже, дружище. Мы ведь здесь по делу, а не просто так. Я и без того проклинаю задержку, а если мы еще предадимся пьянству и разврату, мне совсем станет невмоготу.
Дик тяжело вздохнул и надолго умолк. На выезде из города друзья заприметили приличного вида лавку и остановились, чтобы купить еды и пару бутылок вина.
Когда последние здания остались позади, лошади оживились. Вокруг все зеленело, и мало-помалу животные вскинули головы и начали пофыркивать и раздувать ноздри. Уши их, давно уже вяло прижатые, встали торчком. Дэвид тронул поводья, и Гром перешел на рысцу. Гроза последовала его примеру.
Теперь друзья ехали по грунтовой дороге. По обе ее стороны тянулись поля созревающего хлопка. Раскрывшиеся коробочки разительно напоминали громадные снежинки. Дэвид никогда еще не видел, как растет хлопок, и его заворожил вид плантации. Все вокруг казалось ему больше и обильнее, чем в Англии. Да так оно и было. Время от времени попадались дома плантаторов, красивые белые строения в колониальном стиле, затененные раскидистыми деревьями. Обычно двухэтажные, они были украшены по фасаду колоннами, за которыми шла галерея-веранда. Дома иногда отделяли один от другого леса или дубовые рощи. Здесь и в помине не было изгородей.
– Путь мы проделали немалый, Дик, – наконец сказал Дэвид. – Почему бы нам не устроить пикник вот здесь, в этой роще? Лошадей оставим пастись, а сами отдадим должное пище и вину.
Друзья нашли живописное местечко чуть в стороне от дороги, на краю поляны, в тени раскидистого дуба, спешились и расстелили одеяла, расседлали лошадей и положили все свои пожитки, в том числе пистолеты, у самого комля зеленого великана. Это Дик, к недоумению Дэвида, настоял на том, чтобы прихватить оружие.
– Зачем нам лишняя тяжесть? По-моему, индейцы давно уже не досаждают никому своими вылазками.
– Тем не менее мы уже не в Европе, Дэвид. Даже там встречаются сомнительные личности, а уж в колониях ничего не стоит наткнуться на какой-нибудь сброд. Поверь мне, я все-таки человек бывалый. Даже на первый взгляд мы с тобой люди не бедные, так что какой-нибудь негодяй может покуситься на наши кошельки.
Расседлывая лошадей, Дэвид снова с сомнением оглядел пистолеты. Лошадей он оставил на поляне, обильно поросшей травой. Дэвид даже не накинул уздечки на куст или ветку, предоставив животным полную свободу. Вернувшись под дуб, он увидел, что Дик развалился на одеяле с откупоренной бутылкой вина в руке.
Дэвид сел рядом, привалившись к стволу. Дик отхлебнул вина и протянул ему бутылку.
– Приходится довольствоваться малым и пить из горлышка, как бродяги, раз уж мне отказано в таком невинном удовольствии, как визит в таверну. А как чудесно было бы пообедать там в обществе двух милашек!
Дэвид только хмыкнул и жадно приложился к бутылке – его мучила жажда, как то случается с европейцем в жарком климате. Так они передавали бутылку друг другу, пока она не опустела. Есть не хотелось, поэтому Дэвид не стал распаковывать корзинку и сидел, устремив глаза вдаль. В роще было тихо и спокойно, полуденная жара не ощущалась в тени, но навевала приятную дремоту. Вокруг трещали цикады. Над головой щебетали птицы. Дэвид заметил, что лошади стали гораздо живее. Гром, отрываясь от травы, ласково терся носом о шею Грозы. Глядя на них, Дэвид думал о том, что, если ему суждено остаться на Мауи, он непременно скрестит лошадей. Лилиа одобрит эту идею. Погружаясь в дремоту, он бессознательно улыбнулся.
– Тебе ножку или крылышко?
Дэвид вздрогнул и очнулся. Оказывается, Дик распаковал корзину и теперь сидел в раздумье над половиной жареной курицы. К удивлению Дэвида, курятина совсем не походила на ту, что подавалась к столу в Англии. Эта была зажарена до хрустящей корочки с большим количеством приправ. Отведав курятины, он нашел ее восхитительной. Дик улегся, как только съел свою долю, и скоро уже мирно похрапывал.
Запахи, звуки и свежий воздух убаюкали Дэвида, а вкусная пища и недурное вино довершили дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107