Теперь я достаточно пристойно выгляжу для тебя?
Маргарет, все еще красная, ринулась открывать дверь.
В дверях стоял дворецкий Дупта. В руках он держал огромный серебряный поднос, на котором возвышался большой расписной фарфоровый чайник, две очаровательные чашки и не менее очаровательные блюдца, а также тарелка с бисквитами и пирожными.
– О! – это единственное, что смогла сказать Маргарет.
Дупта едва заметно поклонился одной головой. Его худое темное лицо не обнаруживало никаких чувств.
– Госпожа сочла, что вам следует немного закусить перед сном. Я могу войти?
– О, конечно, пожалуйста. – Маргарет шагнула в сторону.
Дупта вошел и поставил поднос на небольшой круглый столик, стоявший в центре комнаты.
Ребекка изучала его с нескрываемым интересом. По-английски он говорил довольно сносно, без следов какого-либо акцента, а его манеры были безукоризненными. Почему же ее не покидало чувство, что он терпеть не может ни ее, ни Маргарет?
– Вам налить, молодые дамы?
– Не надо, Дупта. Спасибо, – ответила Маргарет. – В этом нет необходимости. Большое спасибо.
Индус поклонился и, пятясь задом, покинул комнату, после чего Маргарет закрыла дверь.
– Не знаю почему, – Ребекка вздохнула, встала и направилась к столу, – но этот человек меня беспокоит.
Маргарет с раздражением подняла на нее глаза.
– Сегодня вечером с тобой, кажется, творится что-то неладное. Насколько я могу видеть, это превосходный во всех отношениях слуга: тихий, спокойный, исполнительный и очень умелый. По-моему, Фелис во всем полагается на него.
– Хмм. Превосходный слуга, говоришь? Да, наверное, превосходный. Пожалуй, даже слишком. – Она налила две чашки шоколада со сливками и взяла хрустящее печенье. – Я уже сказала: не знаю почему, но при виде его меня одолевает беспокойство. В нем есть что-то необычное, могу поспорить. Ты заметила, например, как он одет?
– А что такого необычного в его одежде? – Маргарет взяла свою чашку с шоколадом. – Одет он, по-моему, даже слишком хорошо для слуги, может, ты это имеешь в виду? Но я полагаю, таково желание самого Молино.
Ребекка тяжело вздохнула:
– Маргарет, он одет как богатый брахман. Ты когда-нибудь видела домашнего слугу, одетого подобным образом? Однако при этом у него отсутствуют кастовые знаки. Он кажется довольно образованным. Я не перестаю удивляться, как он оказался в этих краях, как случилось, что он работает слугой. Что же касается моих ощущений, то я почти уверена, он нас с тобой не любит. Вот так. И к тому же очень не любит.
– Но с его стороны не было ни малейшего намека. Во всяком случае, он не произнес ни единого слова, которое бы позволило тебе так думать. А кроме того, Ребекка, почему, собственно, он должен нас не любить?
– Потому что мы англичанки. Многие индусы не любят англичан – всех англичан, и ты прекрасно об этом знаешь. А почему, по-твоему, наши отцы то и дело выезжают подавлять беспорядки то там, то туг? Можешь быть уверена, не потому, что индусы очень довольны своей участью.
– Знаю, знаю, – сощурилась Маргарет, – они всегда на что-нибудь жалуются, и мне известно, что есть среди них смутьяны. Но все равно мне кажется, что ты преувеличиваешь, Ребекка. В конце концов, мы им нужны больше, чем они нам. Мы сделали и делаем очень многое для Индии и для этих людей.
Ребекка уселась на стул и поднесла чашку с шоколадом к губам.
– Ты сама сейчас признала, Маргарет, что индусы не любят англичан, некоторые же из них являются нашими злейшими врагами. А кто сказал, что Дупта не принадлежит как раз к числу тех, кто нас ненавидит?
– Ладно, я не хочу это больше обсуждать. Тебе прекрасно известно, я терпеть не могу разговоры о политике, особенно перед сном.
– Не уверена, что сейчас мы с тобой обсуждаем политику, – усмехнулась Ребекка. – Но я тебе должна сказать еще кое-что. Днем поговорить об этом не удалось, мы были очень заняты. Ты прошлой ночью слышала что-нибудь необычное, после того как легла в постель? Это было уже после полуночи, может, в час ночи.
– Что случилось после полуночи? – быстро спросила Маргарет, подозрительно глядя на Ребекку."
Ребекка устало вздохнула:
– Я слышала звуки. Музыку. А ты что-нибудь слышала?
Все еще глядя на нее с подозрением, Маргарет решительно покачала головой:
– Абсолютно ничего. Мне, конечно, удалось поспать немного днем, но все равно я была такая усталая, что заснула мгновенно, как только закончила туалет. А что за звуки, Ребекка? Та музыка, о которой ты упоминала Фелис за чаем?
– Но Фелис я сказала не все, Маргарет. – Ребекка поставила чашку с блюдцем на столик и откинулась на спинку стула. – Перед этим было вот что: я услышала, вернее почувствовала, что в моей комнате кто-то есть. Видеть я ничего не видела, абсолютно – настолько было темно, – но уверена: в моей комнате кто-то был. Я отчетливо слышала какие-то характерные звуки. И это была не музыка, Маргарет. Музыка появилась потом, когда этот некто удалился.
Лицо Маргарет стало бледным.
– Ребекка, ты снова меня дразнишь? Если так, то с твоей стороны это очень жестоко.
– Да нет же, Маргарет, – проговорила Ребекка, теряя терпение. – Клянусь тебе, что ничего подобного нет и в помине. Сначала я почувствовала, что кто-то находится в моей комнате, а потом услышала музыку. Мне показалось, играли на одном из этих диковинных китайских инструментов.
– Но Фелис сказала, что на этих инструментах никто в семье играть не умеет.
Ребекка быстро кивнула:
– Да, да, понимаю. И это мне кажется очень любопытным. Весь этот инцидент представляется мне очень и очень странным, и я полагаю, что отныне нам с тобой следует на ночь запирать двери. Это не будет излишним. А теперь… – Она откинулась на спинку стула и взяла чашку с шоколадом. – Я сказала все, что хотела сказать. Иди и заканчивай свое письмо.
Через два дня на пристань отправили большую карету и фаэтон встречать прибывающих гостей. Большинство из них приплыли на красивом шлюпе «Предвестник», принадлежавшем Эдуарду. Другие – на собственных судах.
Выглядывая в окно, Ребекка наблюдала за элегантной троицей – двумя женщинами и мужчиной, которые прогуливались между дивно пахнущих роз вокруг павильона, того, что напротив дома.
Праздник обещал быть чудесным. Эдуард денег не пожалел. Были заказаны прекрасная еда и напитки. Побывав на кухне, в том здании, что позади дома, Ребекка убедилась, что голодным сегодня никто не останется. Это, конечно, шутка, ибо хозяева делали все, чтобы угодить вкусам каждого гостя.
Всю неделю домашняя прислуга, выполняя приказания Фелис, крутилась как белка в колесе. Они готовили дом, комнаты для гостей, чистили, полировали. Все вокруг благоухало цветами.
Что же до самих гостей, то Ребекка уже познакомилась кое с кем из тех, кто прибыл пораньше, и в целом они показались ей весьма интересными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Маргарет, все еще красная, ринулась открывать дверь.
В дверях стоял дворецкий Дупта. В руках он держал огромный серебряный поднос, на котором возвышался большой расписной фарфоровый чайник, две очаровательные чашки и не менее очаровательные блюдца, а также тарелка с бисквитами и пирожными.
– О! – это единственное, что смогла сказать Маргарет.
Дупта едва заметно поклонился одной головой. Его худое темное лицо не обнаруживало никаких чувств.
– Госпожа сочла, что вам следует немного закусить перед сном. Я могу войти?
– О, конечно, пожалуйста. – Маргарет шагнула в сторону.
Дупта вошел и поставил поднос на небольшой круглый столик, стоявший в центре комнаты.
Ребекка изучала его с нескрываемым интересом. По-английски он говорил довольно сносно, без следов какого-либо акцента, а его манеры были безукоризненными. Почему же ее не покидало чувство, что он терпеть не может ни ее, ни Маргарет?
– Вам налить, молодые дамы?
– Не надо, Дупта. Спасибо, – ответила Маргарет. – В этом нет необходимости. Большое спасибо.
Индус поклонился и, пятясь задом, покинул комнату, после чего Маргарет закрыла дверь.
– Не знаю почему, – Ребекка вздохнула, встала и направилась к столу, – но этот человек меня беспокоит.
Маргарет с раздражением подняла на нее глаза.
– Сегодня вечером с тобой, кажется, творится что-то неладное. Насколько я могу видеть, это превосходный во всех отношениях слуга: тихий, спокойный, исполнительный и очень умелый. По-моему, Фелис во всем полагается на него.
– Хмм. Превосходный слуга, говоришь? Да, наверное, превосходный. Пожалуй, даже слишком. – Она налила две чашки шоколада со сливками и взяла хрустящее печенье. – Я уже сказала: не знаю почему, но при виде его меня одолевает беспокойство. В нем есть что-то необычное, могу поспорить. Ты заметила, например, как он одет?
– А что такого необычного в его одежде? – Маргарет взяла свою чашку с шоколадом. – Одет он, по-моему, даже слишком хорошо для слуги, может, ты это имеешь в виду? Но я полагаю, таково желание самого Молино.
Ребекка тяжело вздохнула:
– Маргарет, он одет как богатый брахман. Ты когда-нибудь видела домашнего слугу, одетого подобным образом? Однако при этом у него отсутствуют кастовые знаки. Он кажется довольно образованным. Я не перестаю удивляться, как он оказался в этих краях, как случилось, что он работает слугой. Что же касается моих ощущений, то я почти уверена, он нас с тобой не любит. Вот так. И к тому же очень не любит.
– Но с его стороны не было ни малейшего намека. Во всяком случае, он не произнес ни единого слова, которое бы позволило тебе так думать. А кроме того, Ребекка, почему, собственно, он должен нас не любить?
– Потому что мы англичанки. Многие индусы не любят англичан – всех англичан, и ты прекрасно об этом знаешь. А почему, по-твоему, наши отцы то и дело выезжают подавлять беспорядки то там, то туг? Можешь быть уверена, не потому, что индусы очень довольны своей участью.
– Знаю, знаю, – сощурилась Маргарет, – они всегда на что-нибудь жалуются, и мне известно, что есть среди них смутьяны. Но все равно мне кажется, что ты преувеличиваешь, Ребекка. В конце концов, мы им нужны больше, чем они нам. Мы сделали и делаем очень многое для Индии и для этих людей.
Ребекка уселась на стул и поднесла чашку с шоколадом к губам.
– Ты сама сейчас признала, Маргарет, что индусы не любят англичан, некоторые же из них являются нашими злейшими врагами. А кто сказал, что Дупта не принадлежит как раз к числу тех, кто нас ненавидит?
– Ладно, я не хочу это больше обсуждать. Тебе прекрасно известно, я терпеть не могу разговоры о политике, особенно перед сном.
– Не уверена, что сейчас мы с тобой обсуждаем политику, – усмехнулась Ребекка. – Но я тебе должна сказать еще кое-что. Днем поговорить об этом не удалось, мы были очень заняты. Ты прошлой ночью слышала что-нибудь необычное, после того как легла в постель? Это было уже после полуночи, может, в час ночи.
– Что случилось после полуночи? – быстро спросила Маргарет, подозрительно глядя на Ребекку."
Ребекка устало вздохнула:
– Я слышала звуки. Музыку. А ты что-нибудь слышала?
Все еще глядя на нее с подозрением, Маргарет решительно покачала головой:
– Абсолютно ничего. Мне, конечно, удалось поспать немного днем, но все равно я была такая усталая, что заснула мгновенно, как только закончила туалет. А что за звуки, Ребекка? Та музыка, о которой ты упоминала Фелис за чаем?
– Но Фелис я сказала не все, Маргарет. – Ребекка поставила чашку с блюдцем на столик и откинулась на спинку стула. – Перед этим было вот что: я услышала, вернее почувствовала, что в моей комнате кто-то есть. Видеть я ничего не видела, абсолютно – настолько было темно, – но уверена: в моей комнате кто-то был. Я отчетливо слышала какие-то характерные звуки. И это была не музыка, Маргарет. Музыка появилась потом, когда этот некто удалился.
Лицо Маргарет стало бледным.
– Ребекка, ты снова меня дразнишь? Если так, то с твоей стороны это очень жестоко.
– Да нет же, Маргарет, – проговорила Ребекка, теряя терпение. – Клянусь тебе, что ничего подобного нет и в помине. Сначала я почувствовала, что кто-то находится в моей комнате, а потом услышала музыку. Мне показалось, играли на одном из этих диковинных китайских инструментов.
– Но Фелис сказала, что на этих инструментах никто в семье играть не умеет.
Ребекка быстро кивнула:
– Да, да, понимаю. И это мне кажется очень любопытным. Весь этот инцидент представляется мне очень и очень странным, и я полагаю, что отныне нам с тобой следует на ночь запирать двери. Это не будет излишним. А теперь… – Она откинулась на спинку стула и взяла чашку с шоколадом. – Я сказала все, что хотела сказать. Иди и заканчивай свое письмо.
Через два дня на пристань отправили большую карету и фаэтон встречать прибывающих гостей. Большинство из них приплыли на красивом шлюпе «Предвестник», принадлежавшем Эдуарду. Другие – на собственных судах.
Выглядывая в окно, Ребекка наблюдала за элегантной троицей – двумя женщинами и мужчиной, которые прогуливались между дивно пахнущих роз вокруг павильона, того, что напротив дома.
Праздник обещал быть чудесным. Эдуард денег не пожалел. Были заказаны прекрасная еда и напитки. Побывав на кухне, в том здании, что позади дома, Ребекка убедилась, что голодным сегодня никто не останется. Это, конечно, шутка, ибо хозяева делали все, чтобы угодить вкусам каждого гостя.
Всю неделю домашняя прислуга, выполняя приказания Фелис, крутилась как белка в колесе. Они готовили дом, комнаты для гостей, чистили, полировали. Все вокруг благоухало цветами.
Что же до самих гостей, то Ребекка уже познакомилась кое с кем из тех, кто прибыл пораньше, и в целом они показались ей весьма интересными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89