— Боюсь, миледи, мой рассказ опечалил вас. Но я и представить себе не мог, что сэр Ричард все это от вас скрывал.
— Не могли же вы подумать, что я буду веселиться, услышав от вас пересказ циркулирующих насчет семьи моего мужа небылиц? Что же до того, что Ричард хранил молчание… Не хотел ворошить прошлое, вот и все! К тому же я уверена, что за всеми этими слухами ровно ничего не стоит и основаны они на лжи и домыслах, — ровным голосом сказала она, решив, что как жена просто обязана защитить репутацию своего супруга. — Все мы знаем, чего стоит досужая болтовня слуг.
От изумления глаза мистера Седжмора едва не вылезли из орбит. Его до такой степени удивили и поразили слова Элиссы, что он даже приоткрыл рот. Элисса же, сделав вид, что ничего не замечает, добавила:
— Надеюсь, мистер Седжмор, вы не придаете значения этим лживым россказням?
— Лживым россказням? Но я сам слышал, как сэр Джон порицал распутное поведение обоих родителей вашего мужа.
— Мне бы хотелось вам напомнить, что мой муж знаменит тем, что вызывает на дуэль даже по самым ничтожным поводам. Все эти сплетни и домыслы, хотя и лживые, порочат тем не менее его честь, и я бы на вашем месте не стала передавать их другим людям. Боюсь, сэр Ричард, узнав об этом, может не на шутку разозлиться.
Мистер Седжмор сделал вид, что оскорблен до глубины души.
— Я упомянул об этих слухах ради вашей же пользы.
— А вот я, окажись на вашем месте, не стала бы больше упоминать об этих слухах из соображений собственной пользы.
— Должен ли я понимать ваши слова так, что вы заботитесь о моей безопасности?
— Вы правильно меня поняли. Мне бы не хотелось, чтобы из-за каких-то глупых сплетен пролилась кровь. — Элисса встала и одарила своего соседа ледяным взглядом. — Желаю вам здравствовать, мистер Седжмор.
Придав своему худому лицу выражение дружеского участия и заботы, Альфред Седжмор подошел к Ричарду, сидевшему в оустонской таверне «Лошадиная голова».
— Бог мой, милорд! Что привело вас в такое злачное место?
К тому времени Ричард уже покончил с бутылкой дешевого красного вина, которое отчасти восстановило душевное равновесие, утраченное им в столкновении с Элиссой, и наполовину опустошил вторую.
Пьянство, впрочем, не было способно ни облегчить стыд, который он испытывал, ни отогнать неприятные воспоминания. В этом Ричард убедился уже давно и пил сейчас в основном потому, что не знал, куда себя девать и чем заняться.
— Желание напиться, — коротко ответил он, вскинув покрасневшие глаза на Седжмора.
Седжмор подвинул к себе грубую деревянную скамью и уселся за стол.
— Между прочим, когда у меня возникает желание напиться, я предпочитаю делать это в одиночестве, — заплетающимся языком произнес Ричард и посмотрел на Седжмора сквозь призму стакана, наполненного жидкостью вишневого цвета.
Седжмор позволил себе улыбнуться, а потом, наклонившись вперед, негромко сказал:
— Ваша матушка поступала по-другому.
Ричард, не обращая внимания на сидевших за соседними столами фермеров и работников, схватил Седжмора за воротник. Сейчас Ричарду требовалось одно: заткнуть соседу рот.
— На вашем месте я бы помалкивал, — прошипел он, стиснув зубы.
— Вы устраиваете сцену в общественном месте, но такова уж, видно, натура сочинителя, — прохрипел Седжмор, указывая Ричарду глазами на заполнивших таверну простолюдинов.
Ричард оглядел закопченное, пропахшее дымом и элем помещение таверны, но лица присутствующих расплывались у него перед глазами, и он видел перед собой только какую-то безликую массу. Несмотря на свое состояние, Блайт понял, что в словах Седжмора есть рациональное зерно. Если бы, к примеру, он ударил Седжмора, это стало бы причиной скандала и вызвало очередной всплеск слухов и сплетен вокруг его имени.
Ричард выпустил из пальцев кружевное жабо Седжмора и снова опустился на скамью.
— Предлагаю вам заткнуться и подобру-поздорову отсюда проваливать.
— Как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне?! Я вам не лакей какой-нибудь!
— В таком случае считайте, что это просьба… хм… доброго соседа.
— В таком случае вам следует вести себя со мной соответственно — как с добрым соседом! Иначе я могу рассердиться и поведать вашей жене о том, что мне известно о тайной жизни ваших родителей.
При этих словах Ричард поежился и даже несколько протрезвел. Поскольку речь шла о тайнах его семейства, ему ничего не оставалось, как ловчить, делать хорошую мину при плохой игре и скрывать от всех свой стыд, страх и гнев.
— А что вы, собственно, знаете о моих родителях?
— Мне бы не хотелось об этом говорить, особенно в таком месте, где много лишних ушей.
— Нет уж, расскажите, сделайте одолжение! — взревел Ричард.
— Становится поздно, и мне пора идти.
Ричард перегнулся через стол, приблизил свое лицо к лицу Седжмора и со скрытой страстью произнес:
— Расскажите о том, что знаете.
Седжмор сглотнул и огляделся. Потом, решив, должно быть, что ему безопаснее разговаривать с Ричардом там, где есть люди, он прошептал:
— Ходили слухи об их скандальном поведении.
— Что конкретно вы подразумеваете под словами «скандальное поведение»?
— Неужели вы хотите, чтобы я рассказал вам все до мельчайших подробностей?
— Моя мать умерла, когда мне было девять лет, а отец — когда мне исполнилось шестнадцать. Они никогда не изображали передо мной святых, и вряд ли вы расскажете мне нечто такое, чего я не знаю, или то, что могло бы вызвать у меня шок.
О том, что сказала бы Элисса, узнай она тайны дома Блайтов, Ричарду не хотелось и думать.
— Я слышал о… неких, скажем так, событиях, которые имели место в павильоне с видом на реку.
— Да не тяните вы и не ходите вокруг да около! Я знаю о своих родителях все — или почти все. Так что же все-таки происходило в павильоне?
— Я уверен, вы отлично знаете, что именно там происходило.
Ричард об этом знал.
Седжмор вытянул губы трубочкой и шелестящим шепотом произнес:
— Вашей очаровательной жене наверняка понравится мой рассказ о том, как и при каких обстоятельствах умерла леди Блайт.
— Моя мать умерла от болотной лихорадки.
— О нет, милорд! Она умерла от обострения болезни, которой обычно болеют шлюхи, и от переизбытка спиртного. Смертельное оказалось сочетание.
Ричард скрестил на груди руки.
— Интересная сказочка. Увы, сказкой она и останется свидетелей-то нет!
Казалось, ирония, сквозившая в словах Ричарда, нисколько не задела Седжмора. Он смотрел уверенно и уже больше не улыбался.
— Есть свидетельства, полученные мной от врача, большого друга вашей матери.
У Ричарда перехватило горло: он помнил доктора своей матери. Это был маленький морщинистый человечек, который являлся в Блайт-Холл по первому ее зову и надолго застревал у нее в комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81