Милочка подошла к кровати и осторожно расправила белое кружевное покрывало, комком лежавшее в ногах.
– Спайси всегда была аккуратной. Я понимаю, что вид дома опровергает мои слова, но это правда. Когда она заболела, мы с Мэгги проводили большую часть времени или здесь, или на кухне. – Милочка сняла простыни. – Вот почему Руби верховодила в доме. – Милочка сложила постельное белье стопкой у двери. – Спайси была хорошей женщиной. Она понимала людей и нравилась им.
Джонси почувствовала Милочкину потребность защитить Спайси, поэтому оставила свои мысли при себе. За то время, что Джонси находилась здесь, они очень мало вспоминали о ее тете, не говоря уж о ее образе жизни, что как нельзя больше устраивало Джонси.
А вот в отношении Милочки ее любопытство неуклонно росло. Она смотрела, как Милочка выдвигает ящики и вынимает белье и маленькие коробочки с драгоценностями, и внезапно на нее нахлынули мысли о других женщинах, живших здесь.
Собрав все свое мужество, она спросила:
– А как твое настоящее имя?
Джонси приготовилась к… чему? Холодному отпору? Возможно, спокойному неприятию? Она пожалела, что задала этот вопрос.
Милочка долго смотрела на Джонси, потом тихо ответила:
– Вирджиния. Мои родители называли меня Джинни.
И отвернулась раньше, чем Джонси успела разглядеть что-нибудь, помимо обычной сдержанности Милочки.
– Я могу называть тебя Джинни? По-моему, это имя очень тебе подходит.
Та повернулась, и впервые на ее лице отразилось такое множество чувств.
– Я была бы рада.
Движение за дверью привлекло их внимание.
– Что здесь происходит? – В комнату вошла Мэгги, голос у нее звенел от напряжения. – Что вы делаете?
– Мы с Джинни приводим в порядок комнату, чтобы подготовить ее для постояльцев, – сказала Джонси, глядя, как Мэгги подбегает к Джинни.
– Милочка, о ком это она говорит и что делает?
– Она говорит обо мне. Ты забыла? Я говорила тебе, что мое настоящее имя Джинни. Она похлопала Мэгги по руке и, доведя до кровати, усадила.
– Милочка, ты не можешь позволить ей забрать отсюда эти вещи, – прошептала Мэгги, но недостаточно тихо, чтобы Джонси не услышала.
– Нам придется убрать их, – мягко ответила Джинни. – Если не хочешь помогать, не надо. Сделай себе чаю и посиди на заднем крыльце.
– Мэгги? – обратилась к ней Джонси. – Может, возьмешь что-нибудь на память из тетиных вещей? Выбирай, что хочешь.
Большие голубые глаза остановились на Джонси.
– Что хочешь, – повторила она.
Мэгги поднялась с кровати, подошла к туалетному столику и открыла маленькую музыкальную шкатулку. Джонси смотрела, как она вставляет ключ и поворачивает его. Знакомый припев колыбельной наполнил тихую комнату позвякиванием колокольчиков. Из недр шкатулки Мэгги извлекла золотое ожерелье с аметистом и приложила его к шее. Посмотрела в зеркало над столиком, потом на Джонси.
– Прекрасно, – одобрила Джонси. – Хочешь его взять?
– И музыкальную шкатулку? – спросила Мэгги.
– Конечно. Они твои. Давай, я застегну ожерелье, – осторожно предложила она.
– Нет. Я не хочу его носить. Не сейчас. – Мэгги направилась к двери, потом повернулась. – Спасибо.
– Я уверена, тетя хотела бы, чтоб они остались у тебя, – сказала Джонси.
После ухода Мэгги Джонси поняла, что Джинни не станет объяснять, что происходит с девушкой, поэтому не стала спрашивать и вернулась к неотложным делам.
– Не представляю, что со всем этим делать, – сказала Джонси, обозревая столики и комоды с личными вещами.
– Я знаю, что некоторые свои вещи Спайси держала на чердаке, – ответила Джинни. – Лестница туда – за дверью в конце коридора, рядом с твоей комнатой.
– Что ж, мы, видимо, так и поступим. Кроме меня родственников нет, и я не думаю, что кто-нибудь захочет… – Джонси резко замолчала, взглянув на Джинни. – Я только хотела сказать, что она была…
Голос ее оборвался, она не знала, что еще сказать. Она говорила правду. Она действительно не считала тетку леди, такой же, как ее мать. Невероятно, что они были сестрами.
– Извини, Джинни, я знаю, что она была тебе не безразлична.
Джонси на самом деле не хотела ее обидеть.
– Ничего. Ты не знала ее. Еще месяц назад она даже не существовала для тебя.
Джинни принялась выкладывать на кровать платья из гардероба. Да, подумала Джонси, мама очень хорошо хранила эту тайну. Она повернулась к тетиному туалетному столику и собрала в подол щетку для волос, маленькую стеклянную баночку со шпильками, зеркало в оправе из слоновой кости и два хрустальных флакончика духов. Джонси посмотрела на все это. Вещи, без сомнения, были заграничные и очень дорогие. И такие личные. Она безуспешно попыталась побороть неловкость, охватившую ее от одного даже пребывания в этой комнате. На самом деле она чувствовала себя не в своей тарелке во всех спальнях. И снова она заставила себя вернуться к делу.
– Джинни, возьми, пожалуйста, шкатулку с драгоценностями и пойдем наверх – сначала посмотрим. Не стоит брать сразу много вещей, может, их и положить некуда.
Джинни согласилась и пошла впереди, показывая дорогу. Джонси прошла следом за ней по коридору, завернула за угол, осторожно держа юбки, чтобы не выпал ни один из предметов. Оконце над верхними ступеньками освещало лестницу. Хлопья пыли легко понеслись по полу и закружились в воздухе, когда Джинни повернулась на верху лестницы и вошла на чердак. Потолок здесь нависал низко, перегородок не было, только слуховые окна как-то делили пространство.
Одно из окон располагалось над передним крыльцом, и свет просачивался сквозь маленькие цветные стекла и отбрасывал мириады разноцветных искорок на вытертый ковер. К одной из стен было прислонено большое треснувшее зеркало, а рядом стоял сундук.
Джонси выложила тетины вещи из юбки на пол. Подняла тяжелую крышку и обнаружила, что сундук почти до отказа заполнен платьями, сверху лежали маленькая деревянная шкатулка и альбом с фотографиями.
– То, что я принесла, сюда поместится, – сказала она Джинни, – но больше места не останется.
Она упрятала в складки одежды гребень, щетку и зеркало, а духи и баночку со шпильками рассовала по углам.
– Здесь еще один сундук, почти пустой, – через плечо отозвалась от другого слухового окошка Джинни. – Одежду можно сложить в него.
Джонси не ответила, она встала на колени на ковер рядом с открытым сундуком и вынула альбом. Под ним она увидела обрамленную фотографию размером не больше своей ладони, а запечатлены на ней были две улыбающиеся юные девушки. Она долго смотрела на них. Не узнать свою мать она не могла: ей, должно быть, здесь лет семнадцать-восемнадцать. Но вторая девушка походила на мать как две капли воды. Джонси передвинулась поближе к окну. Близнецы! Это ее мать и тетя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74