Не то чтобы он позволил себе расслабиться: для человека, столько лет жившего в постоянном напряжении и носившего маску, немыслимо так быстро сменить привычки, и все же в кругу семьи он был более спокоен: должно быть, здесь он не ощущал опасности.
Затем Хаверс объявил, что ужин подан. Тристан предложил Леоноре руку, и все перешли в столовую.
Трентем сидел во главе стола. Место напротив заняла Гермиона. Она же произнесла первый тост, заверив, что будет счастлива уступить это место хозяйке дома, и предложила выпить за молодых людей, которые порадовали всех своей помолвкой. Затем подали первую перемену блюд, и обед начался. Жужжал негромкий разговор, осторожно звякали приборы. Вкусная еда, спокойная атмосфера.
После обеда джентльмены остались в столовой одни — для наслаждения портвейном и табаком, но довольно скоро все опять собрались в гостиной.
Дядя Уинстон, лорд Уорсингем, остановился подле Леоноры и тихонько сказал:
— Ты молодец, дорогая. Мне казалось, ты выбираешь слишком долго, но ведь главное — результат.
Он смотрел на нее с улыбкой, и девушка улыбнулась в ответ. Она знала, что дядю огорчало ее нежелание выходить замуж, но он никогда не позволял себе вмешиваться.
Подошел Тристан, и Леонора заговорила о театральной премьере этого сезона.
Весь вечер девушка наблюдала за женихом. Для этого не было нужды видеть его. Она чувствовала его присутствие, слышала голос, и интонации говорили ей больше, чем слова. Теперь она замечала, что он порой делает едва заметные паузы перед словами. Это значило, что он обдумал слова — и, возможно, они лишь часть правды. Это было неожиданно — обнаружить новый уровень понимания, так четко улавливать моменты, когда он думает, принимает решения, прячется за улыбкой светского человека и ничего не значащими словами.
Леонора была довольна — он не старался притворяться перед ней, не исключил ее участия в расследовании. Сердце ее пело от мысли, что раз они уже столь близки, раз он принимает ее в свой мир, значит, их будущее станет по-настоящему общим.
Они смогут приспособиться к особенностям и желаниям друг друга. И пусть он более сложный человек, чем большинство знакомых мужчин; его обаяние и заключалось в непохожести, непредсказуемости, удивительной реальности его самого и того мира, в котором он существует.
Леонора понимала, что Трентем позволил ей участвовать в расследовании, потому что там, в своей прежней жизни, научился использовать женщин, признавал их полезность и умение добиваться определенных результатов. Такая точка зрения значительно отличала его от всех мужчин ее круга. Но то, что раньше делалось для достижения высшей цели и к чему он относился как к особенностям профессии, теперь вступило в конфликт со вспыхнувшим чувством.
Практицизм подсказывал ему, что Леонора может существенно помочь в расследовании, но ожившие вдруг древние инстинкты требовали запереть ее в башню из слоновой кости, защитить от всех мыслимых и немыслимых опасностей.
Она видела, что он борется с собой, пытаясь найти разумный компромисс. «Я буду рядом, — говорила себе Леонора, — и он примет правильное решение. Мы приспособимся, потому что просто не сможем друг без друга».
Она подозревала, что ей всю жизнь придется мириться с этим темным взглядом, когда он смотрит на нее словно дикарь, готовый спрятать сокровище в своей пещере. Но она справится.
Главное, не дать ему усомниться, не порвать ту нить доверия, которая протянулась меж ними. Это было нелегко, но Леонора смогла объяснить себе, а затем и ему, Почему столь трудно для нее довериться кому-то, принять тот факт, что другой человек возьмет на себя ее проблемы. Но она доверилась. И теперь важно, чтобы Тристан ни на секунду не усомнился в этом. Ибо тогда он почувствует себя обманутым и беззащитным и бог знает что еще случится. На секунду ей стало страшно — как уязвим этот большой и сильный человек. Но она никогда не обидит его, и со временем он успокоится, научится доверять ей.
Сэр Хамфри объяснял Тристану что-то по поводу усовершенствований в севообороте.
Джереми подошел к Леоноре:
— Знаешь, сестренка, я думаю, ты нашла свое место. Я так и вижу тебя в поместье, среди всех этих пожилых дам. Ты не дашь им ссориться. А уж дом твой и хозяйство будут в образцовом порядке. И знаешь…
— Он вдруг посмотрел ей в глаза очень серьезно. — Нам будет тебя не хватать.
— Я еще не ушла. — Леонора сжала руку брата.
— О нет, — пробормотал Джереми, глядя на приближающегося Тристана, — ты уже ушла.
Глава 18
При всей своей наивности Джереми уловил то, что просто витало в воздухе: Тристан рассматривал их союз как нечто решенное, устоявшееся и незыблемое.
Когда вечер подошел к концу, первыми уехали Уорсингемы и Герти. Когда сэр Хамфри и Джереми решили откланяться, Трентем, положив свою ладонь на руку Леоноры, заявил, что им нужно кое-что обсудить вдвоем — планы на будущее. А потому он привезет Леонору домой сам. Тристан сказал это чрезвычайно уверенно, и все, к изумлению Леоноры, восприняли такой поворот как нечто само собой разумеющееся. Дядя и брат уехали, тетушки и кузины, пожелав всем спокойной ночи, удалились. Тристан повел девушку в библиотеку. По пути он задержался, чтобы дать распоряжения относительно экипажа. Леонора ждала его, стоя у камина и глядя на огонь. Она успела посмотреть в окно: тяжелые тучи закрыли небо, и ветер терзал деревья. Но в комнате было тепло и уютно. Сзади послышался звук закрывающейся двери, и она почувствовала, что Трентем совсем рядом.
Он обнял ее за талию и потянул к себе. Тогда девушка торопливо сказала:
— Хорошо, что у нас есть возможность все обсудить наедине.
Тристан, который не собирался ничего обсуждать, замер. Они стояли так несколько секунд, чуть соприкасаясь телами — ее груди ощущали прикосновение плотной ткани его пиджака. Это было как обещание… Наконец он спросил:
— Что мы должны обсудить?
— Важные моменты нашей будущей жизни. Например, где мы будем жить.
— А как ты хочешь? — сразу же спросил он. — Должно быть, тебе будет веселее в Лондоне, где есть возможность посещать балы и другие развлечения.
— Не думаю. Я себя хорошо чувствую в салонах, но не настолько увлечена светской жизнью, чтобы непрерывно вращаться в обществе.
— Слава Богу! — воскликнул Трентем.
Он привлек ее к себе, ладони скользнули по шелку платья. Положив пальчик на его губы, чтобы поцелуй не сбил ее с мысли, Леонора спросила:
— Значит, мы будем жить в Маллингем-Мэнор?
— Если ты сможешь вынести скуку сельской жизни, то да. — Она почувствовала, что он улыбается.
— Суррей не такая уж глубинка. Послушать тебя, так это край света!
— Я имел в виду своих старых дам. Ты справишься с ними?
— Да, — не задумываясь ответила Леонора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100