Собравшиеся, ахая и охая, разглядывали поломанную мачту: одни утверждали, что это доказывает ненадежность клипера, другие считали, что добираться в такую погоду до Нассау — чистое самоубийство. Джинни даже слышала, как кто-то сказал, что поломанная мачта — на ее совести, нельзя доверять корабль девчонке. Остальные кивали, соглашаясь. Джинни негодующе застыла, хотя улыбка, словно маска, оставалась приклеенной к лицу.
Она заметила, как сердечно хлопают по спине Алека джентльмены, как он отвечает с механической вежливостью. Женщины были так же приветливы и дружелюбны. При виде Лоры Сэмон, зазывно улыбавшейся Алеку, Джинни стиснула зубы, хотя, по справедливости, была вынуждена признать, что та скорее чисто по-женски оценивающе оглядывает ее мужа.
Обращение Алека с женщинами тоже было безукоризненно вежливым, но в его манерах сквозило естественное чарующее высокомерие покорителя. И наконец добравшись до дочери, Алек просто молча смотрел на нее несколько минут и только потом сказал:
— Холли.
— Папа!
Девочка подняла ручонки, и Алек быстро подхватил ее, чувствуя, как прижимается к груди маленькое тельце. Холли чмокнула отца, обслюнявив щеку, и обняла изо всех сил, обхватив шею и едва не задушив.
— Я ужасно скучала, папа! Хорошо еще, что Джинни была с тобой. Когда мы услыхали об урагане, миссис Суиндел сказала, что все будет хорошо. И еще сказала, что ты, как проклятый кот, вечно приземляешься на все…
— Довольно, мисс Холли, — велела Элинор Суиндел. На щеках почтенной матроны появились два тускло-красных пятна.
— Джинни обо мне позаботилась, — согласился Алек. Холли в явном недоумении наклонила головку набок.
— Что случилось, Холли?
Поняв, что сейчас произойдет неладное, Джинни поспешно вмешалась:
— Холли ничего такого не имела в виду, правда, хрюшка?
— Наверное… ничего, — медленно протянула девочка и, снова поцеловав отца, устроилась поудобнее.
— Означает ли это, что я должен нести тебя на руках до самого дома?
— Да, папа.
— Сейчас велю подать экипаж, — рассмеялась Джинни. — Ждите здесь. А ты, Алек, принимай визиты. По-моему, джентльмены сгорают от желания побеседовать с тобой.
«Моя дочь», — подумал Алек, не чувствуя ни малейшей искорки нежности. Этот прелестный ребенок — дитя его чресл, но любой другой тоже мог быть ее отцом.
Он вновь почувствовал тепло ее тельца и покрепче прижал к себе девочку. Холли хихикнула.
— Наконец-то ты дома, — шепнула она.
Но где, черт возьми, этот дом, который он совершенно не помнит? Алек пытался держать в узде парализующий страх, но отчаянные усилия ни к чему не приводили. Виски вновь сдавило болью.
— Мы скоро будем дома, — сказала Джинни, взяв его за руку.
— Расскажи мне об урагане, — попросила Холли за ужином.
Алек замер, не донеся ложку до рта:
— Пусть лучше Джинни расскажет.
Ничего не подозревающая девочка обернулась к мачехе:
— Ты очень испугалась, Джинни?
— Даже представить себе не можешь, как! Сейчас соберусь с мыслями. Вот, слушай. Мы ушли далеко вперед, когда разразился шторм, словно сотня ветров налетела на корабли, воя, как целый хоровод обезумевших ведьм, и все дули в разных направлениях, с такой силой, что по палубе можно было передвигаться, только ухватившись за поручень, иначе просто взлетишь на воздух и свалишься за борт! Твой папа оказался настоящим храбрецом! Во время урагана решил, что ему лучше быть рядом со мной, поэтому подвел баркентину так близко, как мог, и прыгнул на палубу клипера!
— О папа, это, конечно, было не очень мудрым решением, — хмыкнула Холли, — Но ужасно романтичным.
Алек молча кивнул. Джинни страшно захотелось заплакать от обиды за него, забиться в бессильном гневе, но приходилось молчать.
— Ты мог бы удариться… или сломать что-нибудь. Алек поднес ко рту очередную ложку сладкого черепахового супа.
— Все обошлось, — коротко бросил он.
— Голова болит, Алек? — встревожилась Джинни.
— Нет.
Он понимал, что слишком резок, но ничего не мог с собой поделать.
— Ты принял на себя командование «Пегасом»? Алек нахмурился, и Джинни поспешно сказала:
— Конечно, нет, Холли. Ведь я была капитаном «Пегаса», а твой папа просто хотел быть рядом со мной. Мы не знали, сможем ли мы выдержать ураган и остаться в живых.
— Ужасно странно.
— Что именно? — спросил Алек, внезапно насторожившись. — Ешь суп, Холли.
— Странно, что ты не взял командование на себя и не стал капитаном. Это неправильно, папа.
— Холли, тебе не нравится черепаховый суп?
— Минуту, Джинни. Что ты хочешь сказать, Холли?
— Папа, ты ведешь себя как-то не так. И кажешься совсем другим, словно ты — не ты, хотя это, конечно, глупо и…
— Да, в высшей степени глупо. Доедай суп. Джинни и я очень устали.
Холли с обиженным личиком взялась за ложку. Джинни не сказала ни слова, пока не настало время попросить Мозеса принести следующее блюдо.
Глава 19
Только час спустя, оказавшись в спальне, Алек измученно признался:
— Малышка очень смышленая, даже слишком. Я не смогу долго дурачить ее.
— Не волнуйся насчет этого, Алек. Тебе нужно отдыхать, много и долго. Не хочешь ли завтра посоветоваться с доктором?
— Не желаю думать о том, что будет завтра, — откликнулся он, швыряя сорочку на спинку стула. — Хочу думать о сегодняшней ночи и о том, как буду любить свою жену.
Джинни медленно повернулась лицом к мужу. Пальцы, ловко расстегивавшие пуговицы корсажа, замерли.
— Довольно откровенное признание, — пробормотала она, не осмеливаясь взглянуть ему в глаза.
— Это для тебя ново или я уже говорил нечто подобное?
— О, ты всегда готов выпалить что-нибудь совершенно неожиданное и возмутительное. Постоянно дразнишь меня, правда, я прекрасная мишень для твоих шуток.
— Ты всегда попадаешься на удочку?
Алек начал расстегивать бриджи. Боже, глазам больно при одном лишь взгляде на него: невыносимо прекрасное лицо, идеальное тело, сплошные мускулы и загорелая кожа!
Джинни вздохнула:
— Всегда.
— Джинни, тебе не нравится… не нравилось, когда я ласкал тебя?
— «Нравилось» — не очень неподходящее слово. Стоит тебе дотронуться до меня, и я хочу тебя, безумно, неудержимо. Это крайне странно, особенно еще и потому, что всего лишь месяц назад я была девственницей, совершенно не уделявшей внимания подобным вещам.
— Но как это прекрасно, — заметил Алек, одарив ее чисто мужской самоуверенной улыбкой.
«Да, — подумала Джинни, — некоторые вещи мужчины просто не забывают». И, подняв подбородок, решила воздать ему его же оружием:
— Ты тоже таешь от блаженства, едва я касаюсь тебя. Алек вопросительно изогнул левую бровь:
— Вряд ли мне может понравиться подобное утверждение. Я предпочитаю быть жестким, твердым, негнущимся… в определенном месте, конечно, и уж никак не таять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Она заметила, как сердечно хлопают по спине Алека джентльмены, как он отвечает с механической вежливостью. Женщины были так же приветливы и дружелюбны. При виде Лоры Сэмон, зазывно улыбавшейся Алеку, Джинни стиснула зубы, хотя, по справедливости, была вынуждена признать, что та скорее чисто по-женски оценивающе оглядывает ее мужа.
Обращение Алека с женщинами тоже было безукоризненно вежливым, но в его манерах сквозило естественное чарующее высокомерие покорителя. И наконец добравшись до дочери, Алек просто молча смотрел на нее несколько минут и только потом сказал:
— Холли.
— Папа!
Девочка подняла ручонки, и Алек быстро подхватил ее, чувствуя, как прижимается к груди маленькое тельце. Холли чмокнула отца, обслюнявив щеку, и обняла изо всех сил, обхватив шею и едва не задушив.
— Я ужасно скучала, папа! Хорошо еще, что Джинни была с тобой. Когда мы услыхали об урагане, миссис Суиндел сказала, что все будет хорошо. И еще сказала, что ты, как проклятый кот, вечно приземляешься на все…
— Довольно, мисс Холли, — велела Элинор Суиндел. На щеках почтенной матроны появились два тускло-красных пятна.
— Джинни обо мне позаботилась, — согласился Алек. Холли в явном недоумении наклонила головку набок.
— Что случилось, Холли?
Поняв, что сейчас произойдет неладное, Джинни поспешно вмешалась:
— Холли ничего такого не имела в виду, правда, хрюшка?
— Наверное… ничего, — медленно протянула девочка и, снова поцеловав отца, устроилась поудобнее.
— Означает ли это, что я должен нести тебя на руках до самого дома?
— Да, папа.
— Сейчас велю подать экипаж, — рассмеялась Джинни. — Ждите здесь. А ты, Алек, принимай визиты. По-моему, джентльмены сгорают от желания побеседовать с тобой.
«Моя дочь», — подумал Алек, не чувствуя ни малейшей искорки нежности. Этот прелестный ребенок — дитя его чресл, но любой другой тоже мог быть ее отцом.
Он вновь почувствовал тепло ее тельца и покрепче прижал к себе девочку. Холли хихикнула.
— Наконец-то ты дома, — шепнула она.
Но где, черт возьми, этот дом, который он совершенно не помнит? Алек пытался держать в узде парализующий страх, но отчаянные усилия ни к чему не приводили. Виски вновь сдавило болью.
— Мы скоро будем дома, — сказала Джинни, взяв его за руку.
— Расскажи мне об урагане, — попросила Холли за ужином.
Алек замер, не донеся ложку до рта:
— Пусть лучше Джинни расскажет.
Ничего не подозревающая девочка обернулась к мачехе:
— Ты очень испугалась, Джинни?
— Даже представить себе не можешь, как! Сейчас соберусь с мыслями. Вот, слушай. Мы ушли далеко вперед, когда разразился шторм, словно сотня ветров налетела на корабли, воя, как целый хоровод обезумевших ведьм, и все дули в разных направлениях, с такой силой, что по палубе можно было передвигаться, только ухватившись за поручень, иначе просто взлетишь на воздух и свалишься за борт! Твой папа оказался настоящим храбрецом! Во время урагана решил, что ему лучше быть рядом со мной, поэтому подвел баркентину так близко, как мог, и прыгнул на палубу клипера!
— О папа, это, конечно, было не очень мудрым решением, — хмыкнула Холли, — Но ужасно романтичным.
Алек молча кивнул. Джинни страшно захотелось заплакать от обиды за него, забиться в бессильном гневе, но приходилось молчать.
— Ты мог бы удариться… или сломать что-нибудь. Алек поднес ко рту очередную ложку сладкого черепахового супа.
— Все обошлось, — коротко бросил он.
— Голова болит, Алек? — встревожилась Джинни.
— Нет.
Он понимал, что слишком резок, но ничего не мог с собой поделать.
— Ты принял на себя командование «Пегасом»? Алек нахмурился, и Джинни поспешно сказала:
— Конечно, нет, Холли. Ведь я была капитаном «Пегаса», а твой папа просто хотел быть рядом со мной. Мы не знали, сможем ли мы выдержать ураган и остаться в живых.
— Ужасно странно.
— Что именно? — спросил Алек, внезапно насторожившись. — Ешь суп, Холли.
— Странно, что ты не взял командование на себя и не стал капитаном. Это неправильно, папа.
— Холли, тебе не нравится черепаховый суп?
— Минуту, Джинни. Что ты хочешь сказать, Холли?
— Папа, ты ведешь себя как-то не так. И кажешься совсем другим, словно ты — не ты, хотя это, конечно, глупо и…
— Да, в высшей степени глупо. Доедай суп. Джинни и я очень устали.
Холли с обиженным личиком взялась за ложку. Джинни не сказала ни слова, пока не настало время попросить Мозеса принести следующее блюдо.
Глава 19
Только час спустя, оказавшись в спальне, Алек измученно признался:
— Малышка очень смышленая, даже слишком. Я не смогу долго дурачить ее.
— Не волнуйся насчет этого, Алек. Тебе нужно отдыхать, много и долго. Не хочешь ли завтра посоветоваться с доктором?
— Не желаю думать о том, что будет завтра, — откликнулся он, швыряя сорочку на спинку стула. — Хочу думать о сегодняшней ночи и о том, как буду любить свою жену.
Джинни медленно повернулась лицом к мужу. Пальцы, ловко расстегивавшие пуговицы корсажа, замерли.
— Довольно откровенное признание, — пробормотала она, не осмеливаясь взглянуть ему в глаза.
— Это для тебя ново или я уже говорил нечто подобное?
— О, ты всегда готов выпалить что-нибудь совершенно неожиданное и возмутительное. Постоянно дразнишь меня, правда, я прекрасная мишень для твоих шуток.
— Ты всегда попадаешься на удочку?
Алек начал расстегивать бриджи. Боже, глазам больно при одном лишь взгляде на него: невыносимо прекрасное лицо, идеальное тело, сплошные мускулы и загорелая кожа!
Джинни вздохнула:
— Всегда.
— Джинни, тебе не нравится… не нравилось, когда я ласкал тебя?
— «Нравилось» — не очень неподходящее слово. Стоит тебе дотронуться до меня, и я хочу тебя, безумно, неудержимо. Это крайне странно, особенно еще и потому, что всего лишь месяц назад я была девственницей, совершенно не уделявшей внимания подобным вещам.
— Но как это прекрасно, — заметил Алек, одарив ее чисто мужской самоуверенной улыбкой.
«Да, — подумала Джинни, — некоторые вещи мужчины просто не забывают». И, подняв подбородок, решила воздать ему его же оружием:
— Ты тоже таешь от блаженства, едва я касаюсь тебя. Алек вопросительно изогнул левую бровь:
— Вряд ли мне может понравиться подобное утверждение. Я предпочитаю быть жестким, твердым, негнущимся… в определенном месте, конечно, и уж никак не таять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102