Жалобы могли продолжаться до бесконечности, но Алек был не настолько глуп, чтобы вступать по этому поводу в споры с миссис Суиндел. Хватит с него и вчерашнего!
— Поэтому я попросил бы вас поехать с нами к модистке. Наверное, несколько ваших нарядов уже готово. Не желаете ли переодеться во что-нибудь более… приемлемое в обществе?
— У меня слишком болит нога, чтобы ходить по магазинам.
— Как странно. Вы показались мне вполне здоровой. По правде говоря, я поражен столь быстрым выздоровлением. Падение… правда, вы, кажется, поднимались по ступенькам… нужно быть поосторожнее с такими вещами. Может, мне лучше посмотреть вашу ногу? Я настоящий эксперт во всем, что касается подвернутых щиколоток.
Джинни хотелось завопить, высказать в самых красочных выражениях все, что она о нем думает, но в эту секунду, взглянув в глаза Алеку, увидела себя в них, обнаженной, лежащей на спине, с руками, связанными над головой… голова откинута, тело изгибается под ласками его губ и рук.
Девушка судорожно сглотнула.
— Джинни?
Глава 10
— Я собираюсь на верфь.
Холли подняла глаза от очередного пирожного:
— Верфь? Вы — та Джинни, что работает на верфи?
Джинни метнула на Алека подозрительный взгляд:
— Да, мой отец и я владеем верфью Пакстонов на Феллс-Пойнт.
Ей не пришлось ждать долго, чтобы узнать, что он наговорил дочери про нее.
— О, вы та самая леди, которую так злит папа.
— Совершенно верно. И делает это очень хорошо и быстро.
— Холли, — поспешно вмешался Алек, — не хочешь ли ты… э-э-э, еще раз потрогать волосы мистера Мозеса?
— Не сейчас, папа, — чрезвычайно терпеливо ответила дочь и вновь обернулась к Джинни: — Я спросила, почему он делает это, и он ответил, что сам не знает. Сказал, что ему нравится видеть, что вы еще можете выкинуть. Сказал, вы не любите мужчин и вообще не желаете выходить замуж, а я ответила, что это невозможно и что он всем дамам нравится.
— Именно это он тоже говорил тебе?
Холли с любопытством оглядела девушку:
— Конечно, нет! Просто я наблюдаю и вижу, как ведут себя люди.
Джинни почувствовала себя последней дурой. Подумать только, ребенок обвел ее вокруг пальца! Она улыбнулась и предложила Холли еще пирожное.
— Я так радовалась, когда папа сказал, что вы одеваетесь, как я. А теперь он хочет купить мне платьица с оборочками. Он послушается вас, Джинни?
— Ни за что на свете!
— Ну что ж, это хорошо. Папа обычно бывает во всем прав. Можно мне посмотреть верфь? Можно, папа? Не хочу дурацких оборочек, не сейчас. Пожалуйста, папа!
— После того как ты меня так опозорила перед Джинни, хочешь, чтобы я тебя еще и вознаградил? — Алек драматически возвел к небу руки.
Холли попробовала испытать силу умоляющего взгляда прекрасных синих глаз на Джинни:
— Пиппин… это папин юнга, рассказывал мне о верфях. Он был учеником капат…
— Конопатчика?
— Да, вот именно. Он давным-давно жил в Ливерпуле. Я тоже хочу быть конопатчиком и забью каждую щель между обшивкой, и мой корабль не потонет. Можно, я посмотрю, как работают ваши конопатчики? Они используют скрученную пеньку? Это называется паклей, правда? Пиппин мне сказал.
Джинни не смогла сдержать улыбки:
— Да, конечно, можешь. Конопатчики начинают работать на следующей неделе. Стук их молотков — самый прекрасный звук на свете, и ты можешь услышать его только на верфи.
— Ах да, — согласился Джеймс, — я скучаю по нему. Здесь, в Балтиморе, Холли, молотки из мескитового дерева обивают сталью. Как, по-твоему, ты достаточно сильна, чтобы присоединиться к братству конопатчиков? Дай-ка, я проверю твои мускулы.
Холли согнула ручонку, и Джеймс сделал вид, что глубоко задумался.
— Да, такие же огромные, как у балтиморского Билли, — покачал он головой, слегка стиснув предплечье Холли. — А уж с этим парнем я не желал бы встретиться на узкой дорожке.
— И я смогу вымазаться в смоле с ног до головы, — протянула Холли с таким благоговейным восхищением, что Алек разразился хохотом, получив в награду оскорбленный взгляд дочери.
— Прости, хрюшка, но в твоих устах это звучит лучше всякого рождественского подарка.
Джинни обнаружила, что вновь не может отвести глаз от малышки:
— Где твоя мама? — И, мгновенно спохватившись, охнула: — О Господи, я забыла! Боже, простите меня! Еще пирожное, Холли?
— Мама умерла, давно, когда я родилась, — бесстрастно ответила девочка. — Я не помню ее, но у папы есть портрет. Она была очень красивой. Папа сказал, что мама была такой милой и доброй и, хотя не любила путешествовать, никогда не жаловалась.
— А ты путешествуешь с папой? — спросила Джинни.
— О да. Мы повсюду бываем вместе. Даже обедали с губернатором Гибралтара. В феврале. Миссис Суиндел ненавидит Гибралтар. Она сказала, испанцы хотели прийти и убить всех англичан, и еще, что там полно мерзких мартышек, которые прыгают на всех, и пугают до смерти, и приносят Черную смерть.
Джеймс Пакстон, рассмеявшись, нагнулся и погладил Холли по плечу.
— А ты видела мерзких мартышек?
— О да. Даже попросила папу подарить мне одну, но он сказал, ей не понравится на корабле. И что он скорее принесет на борт Черную смерть, чем обезьяну.
— Думаю, он прав, — согласилась Джинни, с трудом веря, что речь идет о том Алеке, которого она знает. Но ведь прошлая ночь не была сном! Он привязал ее к койке, сорвал одежду, дотрагивался…
Джинни дернулась.
— Немедленно прекратите! — сказала она вслух, забывшись, вскочила и тут же со стоном опустилась обратно. — Перестаньте же, — повторила она Алеку и только сейчас поняла, от кого Холли переняла этот оскорбленный взгляд праведной невинности. Но барон тут же с лукавым видом пожал плечами:
— О чем вы думаете, Джинни? Возможно, что-то случилось вчера вечером? Ваша нога! Вам следует быть поосторожнее! Говорите, вы упали со стены?
— Нет, с… то есть с лестницы.
— Возможно, вам следует наглядно показать нам, как все произошло. Таким образом, каждый из нас мог бы избежать в будущем несчастного случая. Жаль, что по перилам лестницы не вьется плющ, иначе можно было бы ухватиться за него.
— Я должна переодеться. Скоро увидимся, Холли.
— Я думал, ты собираешься на верфь, — удивился Джеймс Пакстон.
— Позже, папа. Сначала нужно купить Холли одежду. После обеда мы поедем на верфь. Я познакомлю Холли с Джоном Феррингом. Он скручивает паклю в полосы для конопатки, — объяснила она девочке. — Джон — старый человек и знает много чудесных историй.
Холли одарила ее ослепительной улыбкой:
— Мне бы очень хотелось. Спасибо, Джинни.
— Интересно, — пробормотал Джеймс, глядя вслед прихрамывающей дочери.
— Холли, доедай третье пирожное и иди еще раз посмотри на птичью клетку.
— Да, папа. Хочешь поговорить с мистером Пакстоном о делах?
— Совершенно верно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102