Он держит у себя мое дитя, чтобы, заставить меня вернуться в Англию. Ты же знаешь, он взбешен вероломством моей семьи и требует, чтобы ему отдали вторую половину моего приданого, как и было обещано. Слушай же. любовь моя, тебе не стоит волноваться, потому что я придумала, как нам навеки избавиться от него. По приезде во Шранцию я навещу наш фамильный замок…»
Арабелла тщетно пыталась разобрать то, что было написано дальше. Кто такой этот Шарль? И эта женщина, кто она? Тряхнув головой, она пропустила несколько расплывшихся строчек и продолжала читать:
«Наш маленький Жервез не сможет поехать с нами, но я постараюсь мужественно перенести боль разлуки с ним. Мой брат позаботится о нашем мальчике. Жозетта переправит мое последнее письмо к тебе. Скоро, любимый мой, мы снова будем вместе. Я верю, что нам удастся ускользнуть от него и забрать Элсбет. Его алчность сделает нас богатыми. Нас ждут новая жизнь, любовь и свобода. Я верю в провидение и в тебя, мой любимый.
Твоя Магдалена».
Арабелла неподвижно сидела, уронив письмо на колени. У нее было такое ощущение, будто сама Магдалена явилась к ней, чтобы наконец раскрыть тайну, окутывавшую ее короткую жизнь. Этот Шарль был ее любовником. Жервез — их сын. Он не граф де Трекасси, он внебрачный ребенок Магдалены. И тут дрожь пробежала по ее телу, когда эта ужасная новость дошла до ее сознания: Магдалена — мать Элсбет. Боже правый, значит, Элсбет — его сводная сестра? Знал ли он об этом? Конечно, не знал, иначе не поступил бы с ней так жестоко. Да, теперь понятно, чем вызвано их поразительное сходство. Это потому, что между ними гораздо более близкое родство — они не двоюродные, а сводные брат и сестра.
Бедная Элсбет! Ах, Боже мой, надо ее предостеречь, защитить! Она никогда не должна узнать, что занималась любовью с собственным братом. Это будет для нее ударом.
Та правда, которая ей открылась, заставила Арабеллу содрогнуться. Первая жена отца изменила ему. Она родила ребенка до того, как вышла за него замуж. Наверное, Трекасси предложили отцу огромную сумму, чтобы он взял в жены Магдалену и спас их таким образом от неминуемого позора и скандала. Арабелла снова взглянула на письмо. Если бы только она смогла разобрать те несколько расплывшихся строчек! «Его алчность сделает нас богатыми», — еще раз перечитала она.
Арабелла долго сидела молча, вновь и вновь перебирая в уме то, что ей было известно и о чем она только догадывалась. Она покосилась на скелет, и взгляд ее упал на дыру, которую, вероятно, проделала пуля. Отец всегда строго-настрого запрещал ей бывать в подземелье старого аббатства. Только ли беспокойство за ее жизнь было тому причиной?
Нет!
Этот Шарль погиб от руки ее отца. Наверное, это была честная дуэль. Ее отец не мог быть убийцей. Все что угодно, только не это.
И тут она вспомнила, что Магдалена умерла сразу по возвращении из Франции. Кровь застыла у нее в жилах. Она громко всхлипнула:
— Нет, Господи, нет, этого не может быть! Он не убивал ее. Он не мог этого сделать. Прошу тебя, Господи!
Но поблекшие строчки на пожелтевшей бумаге свидетельствовали об обратном. Страсть, ненависть, боль и страдание в каждом слове письма тяжким грузом ложились ей на сердце. Арабелла теперь думала только о том, чтобы спасти доброе имя отца и честь семьи, а для этого надо было уничтожить проклятое письмо. Она схватила полуистлевший листок и дрожащей рукой поднесла его к узкому пламени свечи. Но что-то остановило ее в последний момент — она отдернула письмо, снова сложила его и засунула к себе в туфлю.
Свеча догорала. Еще немного, и она совсем потухнет. Жервез сказал, что приведет подмогу. Жервез! Обманщик, лжец, самозванец! Она вспомнила глухой стук, который предшествовал обвалу в келье. Неужели он специально заманил ее в эту ловушку? Он хотел ее убить? Но зачем? Ради всего святого, что ему нужно, чего он добивается?
Свечка зашипела и погасла. Келья погрузилась в непроглядный мрак. Арабелла жалобно шмыгнула носом. Она осталась одна в темноте, и с ней мертвый, которого когда-то убил ее отец.
Жервез рывком распахнул огромные двери Эвишем-Эбби и влетел в парадный холл.
— Краппер! — крикнул он. — Быстро бегите за графом! Ее светлость осталась в подземелье старого аббатства, обвал преградил ей выход. Скорее, скорее, иначе будет поздно! — Он почти задыхался — всю дорогу от аббатства до дома он бежал и теперь никак не мог перевести дух.
Что такое говорит этот француз?
— Ее светлость в подземелье? — медленно переспросил дворецкий, неприязненно разглядывая иностранца.
— Черт побери, надо спешить! Камни могут посыпаться на нее в любой момент. Может, она уже мертва! Скорее найдите графа!
В этот момент на ступеньках главной лестницы показался сам граф:
— Что случилось с Арабеллой? Она в развалинах аббатства? — Он сбежал вниз.
— Мы с ней осматривали подземные кельи. Одну из комнат завалило, и она теперь не может оттуда выйти. Это моя вина. О, прошу вас, милорд, мы должны спешить.
— Она жива? — Голос графа был твердым и холодным как гранит.
— Да, да, я позвал ее, и она откликнулась. Она не пострадала, но я боюсь, что снова случится обвал. Там все так неустойчиво и шатко.
Граф запрокинул голову и крикнул:
— Джайлс!
Когда лакей вбежал в главный холл, граф сказал ему:
— Ступайте, Джайлс, и скорее приведите Джеймса и других конюхов. Скажите им, пусть возьмут лопаты и кирки. Графиня в одной из подземных комнат старого аббатства, проход туда завалило. Идите, я вас потом догоню.
Граф повернулся к Крапперу:
— Сообщите обо всем леди Энн и Элсбет. Я буду там, в развалинах. — Он уже собирался последовать за Джайлсом, но в последний момент обернулся и заметил, что Жервез быстро поднимается по ступенькам главной лестницы.
— Monsieur! — негромко окликнул его граф, и голос его разрезал тишину, как взмах шпаги рассекает воздух.
Жервез вздрогнул, резко повернулся на каблуках и встретился глазами с холодным непроницаемым взглядом графа.
— Вы не хотите помочь мне? Вы же сказали, что моя жена попала в ловушку по вашей вине. Вас не заботит ее судьба?
Ах, как нарочито спокоен его голос! Жервезу стало так страшно, как еще никогда не бывало.
— Я… Да, конечно, милорд. Я просто намеревался на секунду заглянуть в мою комнату. — Проклятие, что ему теперь делать? — Прошу вас, милорд, поспешите. Я к вам присоединюсь позже.
Но граф продолжал так же негромко и спокойно:
— Нет, monsieur, вы присоединитесь ко мне сейчас же. В спальню вы не пойдете. Я требую, чтобы вы пошли со мной. Слышите? Сию же минуту!
Что же делать? Жервез мысленно выругался. Ему было нелегко скрыть свое раздражение, но он взял себя в руки и как можно небрежнее ответил, слегка пожав плечами:
— Как вам угодно, милорд.
Вновь обращаясь к дворецкому, который недоуменно наблюдал за этой сценой, граф сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Арабелла тщетно пыталась разобрать то, что было написано дальше. Кто такой этот Шарль? И эта женщина, кто она? Тряхнув головой, она пропустила несколько расплывшихся строчек и продолжала читать:
«Наш маленький Жервез не сможет поехать с нами, но я постараюсь мужественно перенести боль разлуки с ним. Мой брат позаботится о нашем мальчике. Жозетта переправит мое последнее письмо к тебе. Скоро, любимый мой, мы снова будем вместе. Я верю, что нам удастся ускользнуть от него и забрать Элсбет. Его алчность сделает нас богатыми. Нас ждут новая жизнь, любовь и свобода. Я верю в провидение и в тебя, мой любимый.
Твоя Магдалена».
Арабелла неподвижно сидела, уронив письмо на колени. У нее было такое ощущение, будто сама Магдалена явилась к ней, чтобы наконец раскрыть тайну, окутывавшую ее короткую жизнь. Этот Шарль был ее любовником. Жервез — их сын. Он не граф де Трекасси, он внебрачный ребенок Магдалены. И тут дрожь пробежала по ее телу, когда эта ужасная новость дошла до ее сознания: Магдалена — мать Элсбет. Боже правый, значит, Элсбет — его сводная сестра? Знал ли он об этом? Конечно, не знал, иначе не поступил бы с ней так жестоко. Да, теперь понятно, чем вызвано их поразительное сходство. Это потому, что между ними гораздо более близкое родство — они не двоюродные, а сводные брат и сестра.
Бедная Элсбет! Ах, Боже мой, надо ее предостеречь, защитить! Она никогда не должна узнать, что занималась любовью с собственным братом. Это будет для нее ударом.
Та правда, которая ей открылась, заставила Арабеллу содрогнуться. Первая жена отца изменила ему. Она родила ребенка до того, как вышла за него замуж. Наверное, Трекасси предложили отцу огромную сумму, чтобы он взял в жены Магдалену и спас их таким образом от неминуемого позора и скандала. Арабелла снова взглянула на письмо. Если бы только она смогла разобрать те несколько расплывшихся строчек! «Его алчность сделает нас богатыми», — еще раз перечитала она.
Арабелла долго сидела молча, вновь и вновь перебирая в уме то, что ей было известно и о чем она только догадывалась. Она покосилась на скелет, и взгляд ее упал на дыру, которую, вероятно, проделала пуля. Отец всегда строго-настрого запрещал ей бывать в подземелье старого аббатства. Только ли беспокойство за ее жизнь было тому причиной?
Нет!
Этот Шарль погиб от руки ее отца. Наверное, это была честная дуэль. Ее отец не мог быть убийцей. Все что угодно, только не это.
И тут она вспомнила, что Магдалена умерла сразу по возвращении из Франции. Кровь застыла у нее в жилах. Она громко всхлипнула:
— Нет, Господи, нет, этого не может быть! Он не убивал ее. Он не мог этого сделать. Прошу тебя, Господи!
Но поблекшие строчки на пожелтевшей бумаге свидетельствовали об обратном. Страсть, ненависть, боль и страдание в каждом слове письма тяжким грузом ложились ей на сердце. Арабелла теперь думала только о том, чтобы спасти доброе имя отца и честь семьи, а для этого надо было уничтожить проклятое письмо. Она схватила полуистлевший листок и дрожащей рукой поднесла его к узкому пламени свечи. Но что-то остановило ее в последний момент — она отдернула письмо, снова сложила его и засунула к себе в туфлю.
Свеча догорала. Еще немного, и она совсем потухнет. Жервез сказал, что приведет подмогу. Жервез! Обманщик, лжец, самозванец! Она вспомнила глухой стук, который предшествовал обвалу в келье. Неужели он специально заманил ее в эту ловушку? Он хотел ее убить? Но зачем? Ради всего святого, что ему нужно, чего он добивается?
Свечка зашипела и погасла. Келья погрузилась в непроглядный мрак. Арабелла жалобно шмыгнула носом. Она осталась одна в темноте, и с ней мертвый, которого когда-то убил ее отец.
Жервез рывком распахнул огромные двери Эвишем-Эбби и влетел в парадный холл.
— Краппер! — крикнул он. — Быстро бегите за графом! Ее светлость осталась в подземелье старого аббатства, обвал преградил ей выход. Скорее, скорее, иначе будет поздно! — Он почти задыхался — всю дорогу от аббатства до дома он бежал и теперь никак не мог перевести дух.
Что такое говорит этот француз?
— Ее светлость в подземелье? — медленно переспросил дворецкий, неприязненно разглядывая иностранца.
— Черт побери, надо спешить! Камни могут посыпаться на нее в любой момент. Может, она уже мертва! Скорее найдите графа!
В этот момент на ступеньках главной лестницы показался сам граф:
— Что случилось с Арабеллой? Она в развалинах аббатства? — Он сбежал вниз.
— Мы с ней осматривали подземные кельи. Одну из комнат завалило, и она теперь не может оттуда выйти. Это моя вина. О, прошу вас, милорд, мы должны спешить.
— Она жива? — Голос графа был твердым и холодным как гранит.
— Да, да, я позвал ее, и она откликнулась. Она не пострадала, но я боюсь, что снова случится обвал. Там все так неустойчиво и шатко.
Граф запрокинул голову и крикнул:
— Джайлс!
Когда лакей вбежал в главный холл, граф сказал ему:
— Ступайте, Джайлс, и скорее приведите Джеймса и других конюхов. Скажите им, пусть возьмут лопаты и кирки. Графиня в одной из подземных комнат старого аббатства, проход туда завалило. Идите, я вас потом догоню.
Граф повернулся к Крапперу:
— Сообщите обо всем леди Энн и Элсбет. Я буду там, в развалинах. — Он уже собирался последовать за Джайлсом, но в последний момент обернулся и заметил, что Жервез быстро поднимается по ступенькам главной лестницы.
— Monsieur! — негромко окликнул его граф, и голос его разрезал тишину, как взмах шпаги рассекает воздух.
Жервез вздрогнул, резко повернулся на каблуках и встретился глазами с холодным непроницаемым взглядом графа.
— Вы не хотите помочь мне? Вы же сказали, что моя жена попала в ловушку по вашей вине. Вас не заботит ее судьба?
Ах, как нарочито спокоен его голос! Жервезу стало так страшно, как еще никогда не бывало.
— Я… Да, конечно, милорд. Я просто намеревался на секунду заглянуть в мою комнату. — Проклятие, что ему теперь делать? — Прошу вас, милорд, поспешите. Я к вам присоединюсь позже.
Но граф продолжал так же негромко и спокойно:
— Нет, monsieur, вы присоединитесь ко мне сейчас же. В спальню вы не пойдете. Я требую, чтобы вы пошли со мной. Слышите? Сию же минуту!
Что же делать? Жервез мысленно выругался. Ему было нелегко скрыть свое раздражение, но он взял себя в руки и как можно небрежнее ответил, слегка пожав плечами:
— Как вам угодно, милорд.
Вновь обращаясь к дворецкому, который недоуменно наблюдал за этой сценой, граф сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98