Он поцеловал кончик ее носа.
— Нет, пока не стоит. Сначала я побеседую с Арабеллой.
— Хорошо, но побыстрее. Может, до пятницы все разрешится?
— Я сделаю все, что смогу. Энн?
— Что? — Она положила руки ему на грудь. Он накрыл их ладонями и крепко сжал.
— Ты бы вышла замуж за простого доктора?
Он был совершенно серьезен — это было видно по его лицу. Она ответила ему спокойно, вложив всю душу в эти слова:
— Я всегда считала тебя человеком необыкновенным. Ты на голову выше окружающих. Так что это глупый вопрос.
Доктор Брэнион откинул голову и расхохотался.
А она продолжала уже без тени улыбки, голос ее был тих и серьезен, и доктор почувствовал, как у него перехватило дыхание.
— Я бы вышла за тебя, даже если бы ты был простым фермером. Для меня это не имеет значения. Этот дом принадлежит Арабелле, а не мне. Эвишем-Эбби никогда не был моим домом. Мой дом там, где ты, Пол. Я хочу быть с тобой — больше мне ничего не нужно.
— Я счастлив, что ты теперь вошла в мою жизнь, — промолвил он, йотом поцеловал ее и слегка дотронулся кончиками пальцев до ее губ, прежде чем уйти. Он не смог бы произнести больше ни слова, даже если бы его жизнь зависела от этого.
Глава 17
«Почему я ничего не чувствую? Прошу тебя, Господи, сделай так, чтобы я почувствовала хоть что-нибудь. Или это наказание за мой грех? О, молю тебя, дай мне почувствовать любовь к нему. Хотя бы раз».
Он жадно приник губами к ее маленьким упругим грудям, и она, прижимая к себе его голову, запустила пальцы в его черные вьющиеся волосы. Он решил, что ее жест продиктован страстным желанием, и впился в ее грудь неистовым поцелуем. Он был молод, горяч и самоуверен.
Она стиснула зубы, чтобы не закричать от боли, приподняла его голову за подбородок и притянула к своим губам. Прекрасные темные глаза его стали почти черными от желания, и она заметила в них нетерпение. Да, она, наверное, не похожа на других женщин. Она слишком медленно возбуждается. Ему это не нравится. О Господи, надо же что-то делать. Она боялась, что он догадается, что все его ласки, поцелуи, нежные прикосновения не доставляют ей удовольствия — наоборот, от них все внутри нее словно замерзает. Она тихо застонала — ей показалось, что так будет естественнее, — и выгнулась навстречу ласкающим ее рукам. Она почувствовала, как он все больше распаляется от ее притворных стонов. В отчаянии она была готова оттолкнуть его от себя, умолять его о том, чтобы он не причинял ей боли. Противнее всего было, когда он входил в нее. Тут ей стало стыдно за свои мысли, и она затаила дыхание, стараясь молча вытерпеть эту пытку — его требовательные, настойчивые губы и влажный язык. Ей надо помнить о том, что он любит ее, что она не должна внушить ему отвращение к себе, иначе она потеряет его любовь.
Она попыталась расслабиться, вдыхая сладкий аромат сена. Но она чувствовала только его запах — резкий, сильный запах мужчины.
«Тебе повезло, он избрал тебя одну. Ему не нужна ни Арабелла, ни любая другая из женщин. То, что ты отдала ему свое тело, есть доказательство твоей любви, твоей исключительности».
Внезапно он откинулся назад, опустился на колени подле нее и развел в стороны ее ноги. Она закрыла глаза, пока его пальцы шарили меж ее бедер. Она слышала его недовольный возглас, и краска стыда залила ее щеки. Она чувствовала, как его пальцы, смоченные его собственной слюной, проникают внутрь нее. Она зажмурилась, когда его пальцы вошли еще глубже, и в отчаянии в который раз подумала, как она сможет вынести все это.
Он вновь опустился на нее сверху, не в силах больше сдерживать себя, и толкнулся в нее, чувствуя в этот момент, как волна ощущений накрыла его с головой, так что он не мог больше ни думать, ни рассуждать и потерял счет времени. Его семя заполнило ее узкий проход, облегчая ему путь, и он вошел в глубь нее. В этот миг он ощутил почти животный восторг — победа над этой женщиной подтверждала его мужскую состоятельность. Ее маленькие ручки вцепились ему в плечи, и он в очередной раз решил, что завоевал ее так, как мужчина должен завоевать женщину, что он полностью владеет ее телом и чувствами и его страсть подарила ей наслаждение.
Он приподнялся, поцеловал ее влажные губы, перевалился на бок и улегся рядом с ней. Его острый запах щекотал ей ноздри. Тошнота подкатилась ей к горлу. Тело ее налилось свинцовой тяжестью, кожа покрылась мурашками, когда прохладный воздух соприкоснулся с влажными следами пота, оставленного его телом.
— Я обожаю тебя, ma petite cousine, — сказал он, зная, что обязан сказать это, — он ее завоеватель, ее любовник, человек, которого она боготворит. Он обязан заверить ее в своей любви при помощи слов, которые так мало для него значат. То, что он покорил свою застенчивую кузину, тешило его мужское тщеславие, но для того, чтобы окончательно подчинить ее себе, он должен был овладеть не только ее душой, но и телом. И ему льстило то, что ему отдалась девственница.
— И я люблю тебя, Жервез, — прошептала Элсбет. Боль в ее теле улеглась, и она почти забыла об унижении, которое только что пришлось испытать. Теперь она думала лишь о том, как счастлива она, что ее любит такой красивый мужчина с темными миндалевидными глазами, белозубой улыбкой, черными кудрями. Он казался ей красивее графа, чей огромный рост всегда пугал ее, особенно теперь, когда она узнала, что мужчине нужно от женщины. Но радость ее быстро потускнела. Если бы только она смогла хотя бы раз испытать наслаждение в момент страсти! Она же просит не многого. Но, видно, это невозможно. Наверное, только мужчины стонут и кричат, когда страсть переполняет их. Нет, она не должна думать только о себе. Если что-то не так, она сама в этом виновата. Она счастлива уже тем, что ее тело дарит ему наслаждение, о большем она не смеет и мечтать.
— Знаешь, Элсбет, — промолвил француз спустя некоторое время, — я говорил с леди Энн о твоей матушке, Магдалене. К сожалению, ей известно очень немногое об обстоятельствах ее смерти и в целом о ее пребывании в Англии. Я надеялся узнать больше.
Элсбет натянула на себя край его плаща и повернулась на бок, лицом к нему:
— Что ты имеешь в виду под обстоятельствами ее смерти?
Почему он вдруг заговорил о ее давно умершей матери? Почему он не хочет говорить об их будущем?
Жервеэ погладил Элсбет по щеке, затем его пальцы пробежали по ее груди. Он слишком поспешил, застал врасплох своим вопросом. Женщины — престранные создания. Вечно они требуют клятв и уверений в любви. Он неопределенно пожал плечами и зевнул.
— Да, собственно, ничего, — сказал французский граф.
Она улыбнулась ему, успокоившись, что его внимание опять принадлежит ей.
Но он решил не оставлять свой вопрос без ответа. Времени остается слишком мало. Он чувствовал, что граф хочет отказать ему от дома, может быть, даже убить его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98