Неужели последние семь месяцев были сплошным притворством, затеянным ради побега?
Нет!
Неопределенность убивала его. Джек не знал, что делать, что думать. Шагнув к коню, он вскочил в седло.
— Отпусти ее, — сказал Кочис. — Нельзя прощать предательства. Ни одна женщина не стоит этого.
— Не могу, — отозвался он.
Часть пятая
ЛЮБОВЬ
Глава 87
Кэндис больше не сомневалась, что Брэдли темнит.
Она стояла у окна квартиры майора, глядя во двор. День тянулся бесконечно. Ей было нечем заняться, кроме заботы о Кристине и чтения книги из собрания Брэдли. За ленчем он снова присоединился к ней, как и накануне вечером за обедом, и вел себя безупречно, разве что его взгляд то и дело устремлялся на ее грудь. Майор ни разу не упомянул ни о Джеке, ни о Кочисе, ни о войне. Собственно, они говорили о чем угодно, кроме этих трех тем, и Кэндис казалось, что он пытается усыпить ее бдительность, прежде чем захлопнуть челюсти смертельного капкана. Но зачем? Чего он добивается? Может, Брэдли думает, что она располагает какой-то информацией? Или понял, что она притворяется? Вдруг он догадался, что она любит Джека, а вовсе не ненавидит?
Кэндис не верила, что майор не в состоянии предоставить ей эскорт и отправить домой. Правда, в самом форте она заметила не более дюжины солдат. Где же остальные? Патрулируют окрестности? Может, у майора нет заслуживающих доверия людей или не хватает офицеров? Вряд ли. Кэндис не оставляло ужасное предчувствие. Майор играет с ней как кошка с мышью. Она предпочла бы ответить на его вопросы и покончить с затянувшейся неопределенностью.
Наверное, Джек уже вернулся в лагерь и узнал, что ее нет.
Кэндис неосознанно прижала руку к сердцу, словно это могло облегчить боль. Услышав стук, она подошла к двери и открыла ее. Капрал Тарновер улыбнулся ей с порога.
— Майор просит вас зайти к нему, если вы не слишком заняты, миссис Кинкейд.
Кэндис чуть не рассмеялась, однако любезно ответила:
— Разумеется.
Она взяла на руки Кристину, которую только что покормила и уложила спать. Девочка захныкала во сне, но тут же успокоилась. Радуясь, что ожидание закончилось, Кэндис последовала за адъютантом через пыльный плац.
Майор встретил ее подозрительно теплой улыбкой:
— Прошу вас, Кэндис, садитесь. Она села, прижимая к себе дочь.
— Может, вы позволите капралу Тарноверу присмотреть пока за ребенком? Кажется, девочка крепко спит.
Вынужденная согласиться, Кэндис неохотно протянула Кристину капралу, проявившему удивительную готовность. Он вышел, а Кэндис повернулась к Брэдли, сосредоточив на нем внимание.
— Расскажите мне о своем пребывании в плену, — попросил майор, присев на краешек стола.
— Что именно вы хотели бы знать?
— Как вы проводили время?
«Занимаясь любовью с Джеком», — дерзко подумала Кэндис.
— Помогала готовить пищу. Мы сушили всевозможные коренья, стебли и ягоды для длительного хранения. Я бы сказала, что восемьдесят процентов времени индейских женщин уходит на то, чтобы добыть, приготовить и сохранить пищу.
Брэдли начал обстоятельно расспрашивать ее, что именно и из каких растений производят. Кэндис сомневалась, что его интересует культура апачей, однако отвечала очень подробно.
— Да, изобильная земля для тех, кто знает, что искать, — небрежно заметил майор чуть позже. — Хотя собирать все это, наверное, весьма утомительно.
— Да… то есть, я полагаю, что это так, — сказала Кэндис, гадая, заметил ли он ее оговорку. Она чуть не согласилась, что сбор растений — тяжкий труд, а это было бы равносильно признанию, что она покидала цитадель. Он помолчал, внимательно посмотрел на Кэндис и улыбнулся:
— Расскажите мне о Кочисе.
— Я видела его только издалека, всего несколько раз. Он снова попытался расставить ей ловушку. Но на сей раз Кэндис была настороже и успешно уклонилась от признания, что разговаривала с вождем апачей. Если Брэдли и заметил ее уклончивость, то не подал виду. Он заинтересовался моралью апачей, и Кэндис с облегчением перевела дух, довольная, что может отвечать честно, не опасаясь подвоха.
— Как вы думаете, Сэвидж придет за вами?
Кэндис вздрогнула, когда ее осенила ужасная догадка. Брэдли использует ее как приманку! В глубине души она всегда знала, что Джек придет за ней, возможно, даже рассчитывала на это. Может быть, надеялась, что ее уход заставит его образумиться и покинуть апачей. Да, Джек последует за ней, и Брэдли каким-то образом это понял. Вот почему он удерживает ее в форте. Это ловушка!
— Сомневаюсь, — неуверенно ответила Кэндис, покрывшись потом.
— Иногда вы лжете весьма искусно, а иногда нет, как, скажем, сейчас.
— Не ожидала от вас подобной грубости.
— На вашем лице промелькнула дюжина выражений, в том числе тревога и страх. Чего вы боитесь, Кэндис? Думаю, вам нечего опасаться за себя и ребенка. Может, вы боитесь его? Сэвиджа?
— Да! — воскликнула она, ухватившись за это объяснение.
— А может, вы боитесь за него?
— Я ненавижу его! — выкрикнула Кэндис. — Я не могу дождаться того дня, когда этого ублюдка повесят!
Майор улыбнулся:
— В таком случае вы не откажетесь погостить у меня еще несколько дней?
Кэндис судорожно сглотнула.
— Нет. — Может, ей удастся улизнуть из форта ночью? Да и откуда Джеку знать, что она здесь?
На этот раз Брэдли не стал менять тему разговора. Он хотел знать, сколько отрядов и какой численности покидали стойбище, сколько всего там воинов. Кэндис лгала, не желая давать ему сведения о силах апачей. Она сознательно преуменьшала численность воинов, когда ей не удавалось отделываться уклончивым «не знаю». Кэндис не представляла себе, что способна на такое — лгать представителю армии Соединенных Штатов! Ведь идет война, а она своей ложью помогает врагу. Но нельзя же сказать ему правду! Слава Богу, что она не знает, где находится лагерь.
Как и следовало ожидать, они снова вернулись к этой теме. Прошло почти полтора часа. Кэндис была слишком напряжена, чтобы беспокоиться о Кристине, хотя ни на минуту не забывала о дочери. Еще немного, и малышка проголодается. Сколько же будет продолжаться этот допрос?
— Вы говорили, что, когда Сэвидж похитил вас, вы приехали в стойбище днем?
— Да.
— В таком случае вы должны были заметить, насколько южнее почтового тракта находится вход в цитадель.
— Я не обратила внимания.
— Вы добирались до входа по длине Сульфур-Спрингс или воспользовались перевалом Апачи?
— Я… я не помню. Это было так давно.
— Но вы наверняка помните, где проводник оставил вас несколько дней назад. Где же?
— На тракте почтовой компании Баттерфилда, — солгала Кэндис.
— Сколько вам понадобилось времени, чтобы добраться туда из лагеря?
— Минут сорок. — Вранье, конечно, но по крайней мере Брэдли решит, что вход находится намного севернее, чем на самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Нет!
Неопределенность убивала его. Джек не знал, что делать, что думать. Шагнув к коню, он вскочил в седло.
— Отпусти ее, — сказал Кочис. — Нельзя прощать предательства. Ни одна женщина не стоит этого.
— Не могу, — отозвался он.
Часть пятая
ЛЮБОВЬ
Глава 87
Кэндис больше не сомневалась, что Брэдли темнит.
Она стояла у окна квартиры майора, глядя во двор. День тянулся бесконечно. Ей было нечем заняться, кроме заботы о Кристине и чтения книги из собрания Брэдли. За ленчем он снова присоединился к ней, как и накануне вечером за обедом, и вел себя безупречно, разве что его взгляд то и дело устремлялся на ее грудь. Майор ни разу не упомянул ни о Джеке, ни о Кочисе, ни о войне. Собственно, они говорили о чем угодно, кроме этих трех тем, и Кэндис казалось, что он пытается усыпить ее бдительность, прежде чем захлопнуть челюсти смертельного капкана. Но зачем? Чего он добивается? Может, Брэдли думает, что она располагает какой-то информацией? Или понял, что она притворяется? Вдруг он догадался, что она любит Джека, а вовсе не ненавидит?
Кэндис не верила, что майор не в состоянии предоставить ей эскорт и отправить домой. Правда, в самом форте она заметила не более дюжины солдат. Где же остальные? Патрулируют окрестности? Может, у майора нет заслуживающих доверия людей или не хватает офицеров? Вряд ли. Кэндис не оставляло ужасное предчувствие. Майор играет с ней как кошка с мышью. Она предпочла бы ответить на его вопросы и покончить с затянувшейся неопределенностью.
Наверное, Джек уже вернулся в лагерь и узнал, что ее нет.
Кэндис неосознанно прижала руку к сердцу, словно это могло облегчить боль. Услышав стук, она подошла к двери и открыла ее. Капрал Тарновер улыбнулся ей с порога.
— Майор просит вас зайти к нему, если вы не слишком заняты, миссис Кинкейд.
Кэндис чуть не рассмеялась, однако любезно ответила:
— Разумеется.
Она взяла на руки Кристину, которую только что покормила и уложила спать. Девочка захныкала во сне, но тут же успокоилась. Радуясь, что ожидание закончилось, Кэндис последовала за адъютантом через пыльный плац.
Майор встретил ее подозрительно теплой улыбкой:
— Прошу вас, Кэндис, садитесь. Она села, прижимая к себе дочь.
— Может, вы позволите капралу Тарноверу присмотреть пока за ребенком? Кажется, девочка крепко спит.
Вынужденная согласиться, Кэндис неохотно протянула Кристину капралу, проявившему удивительную готовность. Он вышел, а Кэндис повернулась к Брэдли, сосредоточив на нем внимание.
— Расскажите мне о своем пребывании в плену, — попросил майор, присев на краешек стола.
— Что именно вы хотели бы знать?
— Как вы проводили время?
«Занимаясь любовью с Джеком», — дерзко подумала Кэндис.
— Помогала готовить пищу. Мы сушили всевозможные коренья, стебли и ягоды для длительного хранения. Я бы сказала, что восемьдесят процентов времени индейских женщин уходит на то, чтобы добыть, приготовить и сохранить пищу.
Брэдли начал обстоятельно расспрашивать ее, что именно и из каких растений производят. Кэндис сомневалась, что его интересует культура апачей, однако отвечала очень подробно.
— Да, изобильная земля для тех, кто знает, что искать, — небрежно заметил майор чуть позже. — Хотя собирать все это, наверное, весьма утомительно.
— Да… то есть, я полагаю, что это так, — сказала Кэндис, гадая, заметил ли он ее оговорку. Она чуть не согласилась, что сбор растений — тяжкий труд, а это было бы равносильно признанию, что она покидала цитадель. Он помолчал, внимательно посмотрел на Кэндис и улыбнулся:
— Расскажите мне о Кочисе.
— Я видела его только издалека, всего несколько раз. Он снова попытался расставить ей ловушку. Но на сей раз Кэндис была настороже и успешно уклонилась от признания, что разговаривала с вождем апачей. Если Брэдли и заметил ее уклончивость, то не подал виду. Он заинтересовался моралью апачей, и Кэндис с облегчением перевела дух, довольная, что может отвечать честно, не опасаясь подвоха.
— Как вы думаете, Сэвидж придет за вами?
Кэндис вздрогнула, когда ее осенила ужасная догадка. Брэдли использует ее как приманку! В глубине души она всегда знала, что Джек придет за ней, возможно, даже рассчитывала на это. Может быть, надеялась, что ее уход заставит его образумиться и покинуть апачей. Да, Джек последует за ней, и Брэдли каким-то образом это понял. Вот почему он удерживает ее в форте. Это ловушка!
— Сомневаюсь, — неуверенно ответила Кэндис, покрывшись потом.
— Иногда вы лжете весьма искусно, а иногда нет, как, скажем, сейчас.
— Не ожидала от вас подобной грубости.
— На вашем лице промелькнула дюжина выражений, в том числе тревога и страх. Чего вы боитесь, Кэндис? Думаю, вам нечего опасаться за себя и ребенка. Может, вы боитесь его? Сэвиджа?
— Да! — воскликнула она, ухватившись за это объяснение.
— А может, вы боитесь за него?
— Я ненавижу его! — выкрикнула Кэндис. — Я не могу дождаться того дня, когда этого ублюдка повесят!
Майор улыбнулся:
— В таком случае вы не откажетесь погостить у меня еще несколько дней?
Кэндис судорожно сглотнула.
— Нет. — Может, ей удастся улизнуть из форта ночью? Да и откуда Джеку знать, что она здесь?
На этот раз Брэдли не стал менять тему разговора. Он хотел знать, сколько отрядов и какой численности покидали стойбище, сколько всего там воинов. Кэндис лгала, не желая давать ему сведения о силах апачей. Она сознательно преуменьшала численность воинов, когда ей не удавалось отделываться уклончивым «не знаю». Кэндис не представляла себе, что способна на такое — лгать представителю армии Соединенных Штатов! Ведь идет война, а она своей ложью помогает врагу. Но нельзя же сказать ему правду! Слава Богу, что она не знает, где находится лагерь.
Как и следовало ожидать, они снова вернулись к этой теме. Прошло почти полтора часа. Кэндис была слишком напряжена, чтобы беспокоиться о Кристине, хотя ни на минуту не забывала о дочери. Еще немного, и малышка проголодается. Сколько же будет продолжаться этот допрос?
— Вы говорили, что, когда Сэвидж похитил вас, вы приехали в стойбище днем?
— Да.
— В таком случае вы должны были заметить, насколько южнее почтового тракта находится вход в цитадель.
— Я не обратила внимания.
— Вы добирались до входа по длине Сульфур-Спрингс или воспользовались перевалом Апачи?
— Я… я не помню. Это было так давно.
— Но вы наверняка помните, где проводник оставил вас несколько дней назад. Где же?
— На тракте почтовой компании Баттерфилда, — солгала Кэндис.
— Сколько вам понадобилось времени, чтобы добраться туда из лагеря?
— Минут сорок. — Вранье, конечно, но по крайней мере Брэдли решит, что вход находится намного севернее, чем на самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86